Читать интересную книгу Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Взято в плен 287 704 военнослужащих, включая несколько командиров дивизий и корпусов; уничтожено или захвачено 2585 танков, включая и несколько сверхтяжелых; взято в качестве трофеев 1449 артиллерийских орудий и 242 самолета. Сюда еще нужно прибавить большое количество стрелкового оружия, боеприпасов и всевозможной техники, а также большие запасы продовольствия и топлива. Необходимо воспользоваться результатами этой победы".

Как же можно было ими не воспользоваться? Но Сталину и его маршалам ситуация виделась в ином свете. Для них потеря 300 000 человек не являлась непоправимой катастрофой. Россия была в 46 раз больше, чем германский рейх в границах 1938 г. Население Советского Союза составляло 190 000 000 человек1. Страна могла мобилизовать 16 000 000 человек призывного возраста. За Уралом находились огромные производственные мощности. Принимая во внимание ограничение во времени, даже при потере части западных территорий, Россия могла поставить под ружье десять миллионов солдат.

Время - вот за что билось командование Красной Армии в июле 1941 г. "Выиграть время! Остановить бросок немецких танков на восток! Любой ценой создать рубеж обороны!" Вот в чем заключалась суть приказа, отданного маршалом Тимошенко своему заместителю Еременко.

Тимошенко прекрасно понимал, что если немцев, которые уже форсировали Березину, не сдержать на Днепре и в низовьях Западной Двины, они устремятся из Борисова и Витебска к Смоленску. Когда падет Смоленск, Москва окажется в 370 километрах от линии фронта. Если же будет потеряна Москва, тогда Советский Союз лишится своего политического, духовного и экономического сердца. Смогут ли оставшиеся части страны продолжать существование? Будут ли они продолжать оставаться единым целым? Станет ли население удаленных провинций подчиняться центральному правительству? Может быть. А может быть, и нет. Ясно, что на подступах к Москве решалась судьба Советского Союза победа или поражение, жизнь или смерть. Сталин прекрасно понимал это и действовал соответственно.

Как же вытянулись лица удивленных офицеров штаба 18-й танковой дивизии на Борисовском плацдарме, когда 3 июля от воздушной разведки поступило сообщение:

– Сильные танковые колонны противника, в том числе 100 тяжелых танков, наступают по обеим сторонам дороги Борисов-Орша-Смоленск в районе Орши. Среди них тяжелые и прежде не встречавшиеся машины.

– Откуда они взялись? - с удивлением спросил генерал Неринг. - У русских что, по девять жизней?

Это была ударная часть, гордость советского верховного командования, 1-я Московская мотострелковая дивизия генерал-майора Я. Г. Крейзера, которую Еременко бросил в бой против наступавших соединений Гудериана.

Донесение воздушной разведки оказалось весьма точным. В своих воспоминаниях Еременко пишет: "В распоряжении дивизии имелось около 100 танков, включая некоторое количество T-34, прежде на Центральном фронте не применявшихся".

T-34! Теперь наступил через немцев на Центральном фронте познакомиться с чудо-оружием, впервые дебютировавшим на южном участке в первые сорок восемь часов после начала войны, где оно наводило страх и ужас повсюду, где появлялось.

В десяти километрах от Борисова, около деревни Липки, танковые колонны Неринга и Крейзера вошли в боевое соприкосновение. 18-я танковая дивизия из Хемница сошлась в яростном бою с солдатами, защищавшими центр марксистской революции.

Когда советские колонны только показались, сердца танкистов и артиллеристов тревожно забились при виде T-34. Но попятам за ним, на дистанции 100 м шел еще больший монстр - 52-тонный КВ-2. Двигавшиеся между мощными машинами легкие T-26 и БТ1 скоро стали загораться один за другим от снарядов Т-III. Однако 50-мм пушки немецких танков не причиняли никакого вреда двум бронированным гигантам. Первый Т-III вспыхнул в результате прямого попадания. Остальные немецкие танки обратились в бегство. Два советских чудовища продолжали наступать.

Три немецких Т-IV, прозванных "обрубками" из-за своих короткоствольных 75-мм пушек вышли вперед. Однако самый тяжелый из имевшихся в распоряжении Вермахта танков весил все же на три тонны меньше, чем T-34, и дальность огня его была заметно меньше. Так или иначе, командиры немецких танков скоро поняли, что экипаж T-34 действует неуверенно и очень медленно стреляет. Немецкие машины умело маневрировали, уходя из зоны обстрела, и в конечном итоге смогли остановить противника, поразив его в гусеницы. Экипаж покинул танк и бросился в бегство, но угодил под огонь пулеметов одного из Т-III.

Тем временем огромный 52-тонный КВ-2 с 152-мм гаубицей все еще вел артиллерийскую дуэль с Т-III. Немецкие снаряды входили в броню русского танка не далее ведущих поясков и не причиняли КВ никакого вреда, но тут русские внезапно покинули танк - вероятно, из-за неполадок в двигателе.

Вышеприведенный случай демонстрирует радикальную ошибку русских. Они применяли T-34 и тяжелые КВ не целыми формированиями, а пуская их поодиночке вместе с легкими и средними танками и для поддержки пехоты. Это была устаревшая тактика. В результате гораздо более современные и мощные советские танки уничтожались по одному танковыми ротами немцев, несмотря на страх последних перед мощью КВ и Т-34. В итоге контратака генерала Крейзера у села Липки захлебнулась.

С открытыми ртами танкисты Неринга изучали советские бронированные гиганты. Сам генерал, задумчиво стоя перед КВ, считал следы попаданий, оставленные на броне чудовища немецкими снарядами, - 11, и никакого толка.

Генерал-полковник Гудериан тоже повидал свой первый T-34 у Московского шоссе к западу от Борисова. Три этих машины застряли в трясине и достались немцам неповрежденными. Гудериан пришел в восхищение от достижений конструкторской мысли, а особенно поразила его мощная пушка.

1-я Московская механизированная дивизия всеми силами продолжала сдерживать натиск немецкой 18-й танковой дивизии. T-34 и КВ продолжали оставаться самым грозным ее оружием. На долю немецких пехотинцев на Востоке выпало первое серьезное испытание. Такой вывод можно сделать из боевого журнала 101-го стрелкового полка. Там содержится запись о схватке, которую вел с противником 2-й батальон:

5 июля. Русские танки атаковали на краю Толочино. Одна из машин застряла в лесу, и люди из взвода унтер-офицера Пиндайсена с солдатами 6-й и 7-й рот прикончили ее оружием ближнего боя. Перед нашими позициями на шоссе появились десять T-26. Командир истребительно-противотанкового взвода лейтенант Изенбек приказал поставить на дорогу 50-мм противотанковую пушку. Русские танки наступали в рассредоточенных порядках. Изенбек, опустившись на колено, выпускал по ним снаряд за снарядом. Вспыхнул головной T-26. Второй съехал в кювет. Третий с разбитой гусеницей замер на обочине. Один за другим были подбиты еще пять танков. Девятый остановили, угодив под башню, всего в 30 м, и теперь он полыхал как огромный факел. Десятый успел развернуться и, выполняя зигзагообразный маневр, покатил назад.

7 июля. Русские танки вновь атаковали. Снаряд попал в головное орудие лейтенанта Изенбека. Расчет частью погиб, частью получил ранения. 52-тонный танк катком прокатился по нашим противотанковым заграждениям, но сам собой остановился. Однако и после этого он продолжал бить по позициям роты из своего орудия.

Лейтенант Кройтер, возглавлявший штаб роты 101-го стрелкого полка, подобрался к колоссу с дюжиной своих людей под прикрытием пулемета, стрелявшего специальными противотанковыми пулями с твердыми сердечниками. Однако пули эти отскакивали от брони КВ как горох.

Унтер-офицер Вебер поднялся и побежал вперед. Обер-ефрейтор Кюне последовал за ним, невзирая на пулеметный огонь русских танкистов. Пули вздымали фонтанчики земли и пыли. Однако Вебер и Кюне сумели достигнуть мертвой зоны, где стали неуязвимы для русских пуль. Чтобы увеличить мощность заряда, они связали вместе несколько гранат. Первым свою связку швырнул Вебер, затем Кюне. Они упали на землю. Вспышка, грохот взрыва, дождь осколков. На предплечье Кюне зазияла кровавая рана. Но шариковая опора башни КВ была повреждена, и танк больше не мог осуществлять горизонтальную наводку орудия.

Подобно охотникам, готовым напасть на доисторическое животное, лежали на земле солдаты Кройтера с автоматами и пулеметами в руках. Лейтенант запрыгнул на броню и поднырнул под могучий ствол орудия.

– Гранату! - крикнул он. Рядовой Йедерманн кинул ему гранату. Тот поймал ее, выдернул кольцо и швырнул в короткое дуло гаубицы, затем спрыгнул и покатился по земле. Он едва успел. Грохнул взрыв, затем второй это сдетонировал снаряд в казеннике. По всей видимости, его разнесло на куски, поскольку даже люк распахнулся. Обер-ефрейтор Кляйн верно оценил радиус поражения взрыва в 7,5 м. Массивную башню сорвало с погона и отбросило на 4,5 м. Гигант полыхал факелом в течение нескольких часов. Он все еще курился, когда уже в сумерках командир батальона капитан Пеппер посетил позиции роты вместе с лейтенантом Крауссом.