— Должна подъехать ремонтная бригада, — сказал телеграфист. — Провода оборваны. По линии уже идут. Если только они не решили дождаться утра. Эрни, расскажи им, как мы держались.
— Сам расскажешь.
Раненый зажмурился и внезапно выгнулся всем телом, ударив ладонями по полу. А потом безвольно склонил голову набок и затих.
Трактирщик перекрестился и подтянул бобровую шкуру повыше, закрывая лицо покойника.
Степан Гончар отошел к окну. Последнее рукопожатие умирающего до сих пор обжигало ладонь, и ему до одури хотелось вымыть руки. Умывальник в углу зала оказался пробитым, и лужа под ним уже затянулась ледяной коркой. Степан скинул свою тяжелую куртку, стянул свитер вместе с майкой и, голый по пояс, вышел на крыльцо.
Задняя стена трактира до самых окон была занесена чистым снегом. Гончар зачерпнул его ладонями и размазал по груди.
Он обтирался колючим снегом, не чувствуя холода. Наоборот, ему становилось все жарче. Хотелось раздеться догола и с головой зарыться в этом сугробе.
"В баньку бы сейчас", — с тоской подумал Степан, с болезненной ясностью представляя, что уже никогда ему не сидеть в любимой парилке, не пить любимое пиво с друзьями, не гонять на любимой машине по ночным дорогам… Его мир исчез, провалился в черную дыру. Что осталось? Осталась лесная глушь, где люди гибнут с такой же легкостью, с какой ломается тонкий лед под каблуком.
Только что ты сидел за одним столом с незнакомцами, и вот они уже лежат на снегу, мертвые, и убил их — ты. Не прошло еще и суток, а ты увидел столько смертей, сколько не видел за все прошедшие годы. Не жизнь, а мясорубка.
"Стоп. Не ныть, — приказал он себе. — Мясорубка? Значит, не надо совать в нее пальцы, а надо крутить ручку. Кто-то умирает, кто-то остается жить. Раз меня до сих пор не прибили, значит, буду жить и дальше. Не может же эта война длиться непрерывно".
До него донесся голос трактирщика:
— Да вот он, здесь! Стиви, тебя ищут!
Эрни держал над головой керосиновую лампу, и в ее свете Степан увидел тонкую фигурку девушки.
— Саби? — вспомнил он. — Мы тебя напугали, да? Не бойся, все кончилось.
— Надо поставить лошадей в конюшню, — сказала она спокойно. — Это твои лошади, Стивен. Ты теперь должен заботиться о них.
— Вот сейчас я все брошу и начну о них заботиться. — Степан прошел мимо нее на крыльцо и поднял с порога свой свитер.
— Я все сделаю сам! — заверил его Эрни. — А вы, леди, перебирайтесь с детишками наверх. Ваша комната угловая, там тепло, и там широкая кровать. Я пристрою лошадей и займусь ужином.
Трактирщик остановился, озадаченно хмыкнув.
— Ужином? Черт бы побрал этих проходимцев. Да ведь они увезли наш ужин, не говоря уже о завтраке и обеде. Чем же мне вас кормить?
— У нас есть мясо, — сказала Саби. — Я приготовлю.
— Вот видишь, Стиви, как хорошо иметь такую хозяйку! Мы займемся своими делами, а ты — своими. Не мне тебя учить. Но я бы стрелял по каждому, кто сейчас попробует к нам сунуться. Если шериф не примчался за полчаса, значит, у него там что-то стряслось. Значит, нам надо рассчитывать только на себя. И подмога не придет.
— Обойдемся без подмоги, — сказал Степан Гончар, застегивая патронташ поверх свитера. — Саби, как дети?
— Спрятались за тюками с сеном. Но к нам пули не залетали.
— Перебирайся в наш номер, — приказал Степан. — Сейчас нам надо держаться вместе.
Она подчинилась беспрекословно. И Гончар понял, что никогда больше не услышит от нее возражений.
Чтобы замариновать медвежатину, Эрни достал из погреба бутылку настоящего вина. Вторую бутыль он предложил Степану, но Гончар решительно отказался, попросив заварить кофе покрепче. Он не собирался спать этой ночью.
Если Фрэнк Юдл и в самом деле был опытным воякой, то он ни за что не пошел бы на штурм почты без подготовки. И все признаки такой подготовки Степану были видны. К примеру, бандиты заранее пустили слух о своих намерениях. В результате все те, кто мог бы помешать их действиям, предпочли убраться от греха подальше. При этом, правда, был утрачен фактор внезапности и почтари приготовились к возможной осаде — ну и что, долго ли они продержались? А на дороге между почтовой станцией и городом Юдл наверняка выставил засаду. И как только горожане во главе с шерифом сунулись посмотреть, что это так громко взрывается и красиво горит, их любопытство остыло, наткнувшись на заградительный огонь. Шериф, наверно, честно получает свои деньги за то, что защищает закон. Но закон действует только в светлое время суток. А в ночные рейды против банды головорезов должны ходить не законники, а военные. Следовательно, жители Эшфорда обязательно придут на выручку почтарям, но только после восхода солнца.
Сколько бойцов было у Юдла? Наверно, не меньше десятка. Пятеро уже здесь. Двое, Сиплый и Гомес, — на стоянке оттава. Где же остальные? Остальные, узнав о гибели вожака, могут посетить поле боя. Нет, мстить за горячо любимого босса они не собираются. Но вот вернуть себе то, что хранилось в карманах Юдла, — ради такого стоит рискнуть. Тем более что свидетель битвы при трактире, укативший в фургоне, должен был заметить, что здесь не так много защитников.
Но с другой стороны, а не проще ли им спокойно смыться в свою Дакоту, потратив остаток ночи на дорогу, а не на новый штурм?
Что они выберут?
"Экспедиторской компании "Золотой Бобер" требуется хороший знаток бандитской психологии, — подумал Степан Гончар. — Требования к кандидату: мужчина от 20 до 50 лет, со своим комплектом боеприпасов".
Наблюдательный пост Степан устроил на втором этаже, над крыльцом. Через узкое окно ему были хорошо видны все подходы к трактиру. Полная луна освещала заснеженное поле и дорогу, уходящую от леса за холм. Не прошло и часа, как из леса показались две темные точки. Зигзагом, с остановками, они осторожно приближались к пожарищу. Это были волки. Видимо, их притягивал запах крови, но дым и проблески огня заставляли волков держаться на расстоянии.
Степан взялся за винчестер, положил ствол на подоконник и выстрелил, даже не надеясь попасть. Волки разом повернули и унеслись в сторону леса. Они скользили над снегом, словно две бесплотные тени.
— Кого-то увидел? — спросил Эрни, поднявшись к нему с кофейником и кружкой.
— Волки.
— Пусть ищут поживу в другом месте, — сказал трактирщик. — Твоя хозяйка сказала, что ты убил медведя. Тебе сегодня везет на охоте, как я погляжу. Можем завтра сходить с тобой за тушей, чтобы не пропала. Медвежатину можно очень вкусно приготовить. Я бы заплатил сколько запросишь.
— Утром разберемся.
— Свежее мясо, тепло и покой — вот что нужно сейчас твоей хозяйке. Она болеет. И дети могут заболеть. На нашего врача не надейся, — предупредил Эрни. — Он может только вынимать пули да дергать зубы, и то с помощью трех-четырех верзил, которые придерживают больного. А с болезнями ему не сладить. Да и не возьмется он лечить краснокожих. Извини, но уж так их тут называют, всех этих оттава, оджибвеев да сиу.