Читать интересную книгу Сила меча - Дмитрий Тедеев

— Я же только что мыл! Они чистые!

— Покажи!

Торопливо прячу исцарапанные руки за спину.

— Я же тебе говорила, не умеешь ты врать…

— Мама, они правда чистые! Честно!

— Ну ладно, ладно… Всё равно, перед едой надо ещё раз помыть. Даже если чистые.

Спорить бесполезно, мама в таких вопросах неумолима. Светулька с сочувствием, но и с некоторой ехидцей смотрит на меня.

— А лапы какие мыть, передние или задние?

— Какие есть, те и мой. И побыстрее! Рявк!

С кухни раздаётся звон посуды, гудение закипающего чайника.

Подхватываю на руки трущуюся об меня кошку, снова иду в ванную. Светулька весело топает следом.

— Тебя, Лапа, тоже помыть мама сказала. Ты как, не возражаешь?

Светулька заливается счастливым смехом, а Лапушка… Лапушка не возражает. Вовсе не потому, что не поняла, о чём речь. Могу поклясться, что наша Лаперуза Светлановна понимает больше слов, чем некоторые люди. Просто понимает она не только слова, но и шутки. И более доверчивого существа трудно даже представить. Лапатушка знает, что я её ни за что не обижу, она блаженно вытягивается у меня на руках, прикрывает глаза и принимается самозабвенно урчать.

Сажаю кошку себе на плечо, открываю кран. Пуша, недовольно повозившись, почти сразу опять начинает урчать, трётся головой об ухо, осторожно ступая колючими лапками, перебирается на другое плечо, крутится на нём, выбирает положение поудобнее, от избытка чувств тихонько скребёт коготками. Я сдержанно подвываю. Сзади подходит Светулька, обнимает меня, тоже трётся пушистой головой о голую спину. Подходит мама, улыбаясь, глядит на нас. Потом тоже прижимается ко мне, кладёт голову мне на плечо.

Мама показалась вдруг маленькой, слабой и беззащитной. Совсем девчонкой, лишь чуть постарше Светульки. Я и не заметил, когда успел перерасти её.

Я замираю, боясь шевельнуться, спугнуть хрупкое ощущение счастья.

Мне немного неудобно, щекотно и… хорошо. Тепло и уютно. И горло сдавливает от любви и нежности.

Я – дома. Среди доверчивых и любящих меня существ. Три любимые мои девчонки, и я – единственный у них мужчина. Я действительно должен быть мужчиной, сильным и надёжным, их защитником и опорой. И я буду, обязательно буду! И моим дорогим девушкам всегда будет спокойно и хорошо рядом со мной.

Светулька с нетерпением ждала, когда я поем, и, дождавшись, повисла на мне и потащила “рисовать сказки”. Такая игра у нас с ней была, я рисовал её любимую куклу Наташу в разных сказочных ситуациях: на праздничном балу в виде Золушки, в Стране Фей, в Подводном Царстве, в Изумрудном Замке, верхом на Сером Волке. И даже – с самурайским мечом в руках на поле битвы. И рассказывал при этом всякую, на мой взгляд, чушь, которая только приходила в голову.

Светульке же безумно нравились такие игры. Она хвасталась перед подругами своим старшим братом, который уже совсем большой и сильный, почти взрослый, занимается Айкидо, умеет драться мечом, палкой и просто так, “без ничего”. И при этом играет с ней в куклы, рассказывает “и рисует” сказки, показывала мои рисунки и пересказывала придуманные мной истории. Девчонки отчаянно завидовали и из‑за этого иногда обижали её, дразнили, доводили до слёз. Но Светулька никогда не жаловалась, у неё был лёгкий и отходчивый характер, поплакав, она через минуту могла уже опять весело играть со своими обидчицами.

Я приготовил гуашь и стал рисовать куклу Наташу в роскошном наряде принцессы. Наташа сидела на причудливой формы носилках из золота с разноцветными драгоценными камнями. И носилки летели в синем небе, их несли лебеди с маленькими коронами на головах. Рисовал и рассказывал, куда собралась лететь Наташа, как ей удалось найти для этого сказочных лебедей, которые на самом деле не лебеди, а заколдованные Бабой–Ягой прекрасные принцы, как Наташа собирается их расколдовать и прочую ерунду. Светулька слушала, раскрыв рот. Лаперуза тоже внимательно наблюдала, как я рисую, но воспринимала рассказ, по–моему, довольно скептически. Лапка – уже взрослая девушка, не очень‑то верящая в сказки. Но послушать – это, конечно, можно, интересно ведь!..

Когда рисунок был закончен, Светулька обняла меня, доверчиво прильнув маленьким тельцем, чмокнула в щёку, забрала рисунок и ускакала на улицу рассказывать подругам новую серию бесконечных приключений Наташи. Лапка немедленно встала в прихожей на задние лапы, принялась греметь ключами в замке и громко мяукать, требовательно оглядываясь на меня. Дескать, сейчас же открой дверь и впусти Светульку домой!

Пришлось, как всегда, в самом деле открыть дверь, чтобы Лапушка выглянула наружу и убедилась, что в подъезде Светульки уже нет. Сказав что‑то жалобное, погрустневшая Лапка отправилась на кухню и запрыгнула на холодильник, одно из её самых любимых мест в квартире.

А меня мама засадила за уроки. Мне казалось, что в голову сейчас не полезут никакие алгебры с химиями, но к своему удивлению обнаружил, что голова “варит” вполне прилично, и уроки сделались легко и быстро.

Занимаясь всем этим, я всё время какой‑то частью мозга помнил, что завтра мне предстоит бой с Тайсоном. Но мысли эти, как ни странно, совершенно больше не подавляли меня. Даже наоборот, вызывали душевный подъём, какое‑то радостное нетерпение. Предстояло очень серьёзное испытание, которое ещё вчера показалось бы мне непреодолимым. А сейчас я был уверен, что справлюсь. Как бы мне не было трудно. Мысли об этом радовали. И радовали перемены, которые наконец стали появляться во мне.

То и дело вспоминался Лунный Меч в руке, и ладонь опять тут же начинало жечь, причём сильно, не на шутку. Жжение это было приятным, добавляло уверенности, казалось, что через рукоять волшебного Меча в тело входит и наполняет его до краёв серебристый лунный свет, волшебная летучая сила…

С улицы Светулька пришла не одна, гордо ввела за руку Сашку. Мама почему‑то очень обрадовалась, попыталась усадить Сашку за стол, но тот отказался, вызвал меня на улицу “поговорить”.

— Макс,… ты извини, пожалуйста, но я это… В общем, я рассказал Олегу про Бурого.

Сашка глядел виновато, страдающими глазами.

— Да знаю я, Саня. Я был сегодня у Олега. Всё нормально, не переживай. Наоборот, спасибо тебе.

— Был? Ну и что он? Поможет?

— Уже помог, Санёк. Подготовил к драке, да и вообще, объяснил “как жить”. “По–взрослому” объяснил, по полной программе. В общем, я уже не тот мямля, каким ты меня знаешь с детсада. Теперь я другой. Нет, правда, Саня, это я не из‑за того, что перед завтрашним успокоить себя и тебя пытаюсь, я правда другой. Где только Олег раньше был с этой своей “воспитательной процедурой”. В общем, я нисколько не переживаю “за завтрашнее”. Пусть Тайсон переживает, ему оно нужнее.

Сашка в который уже раз за сегодняшний день изумлённо глядел на меня, но молчал. Видно, чувствовал в моих словах правду, а не просто бахвальство. Он знал меня как облупленного и почувствовал, что во мне действительно за эти часы, пока мы не виделись, что‑то очень сильно изменилось.

— Макс,… а что мне делать, скажи? Я хочу помочь тебе. И обещаю, что попытаюсь не струсить. Я, Макс, честно говоря, очень боюсь. За тебя. Может, давай вместе? Как‑нибудь, может, продержимся?

Сашке на самом деле было страшно, очень страшно. Он был ведь почти таким же “мямлей”, как и я. Но он не взирая на свой страх предложил помощь, и я мог только догадываться, чего это Сашке стоило. И я знал, что если уж Саня предложил помощь, теперь он от своих слов не откажется. Ни за что. Не такой он человек. Хоть и не герой он, а просто “нормальный мужик”, как Олег когда‑то выразился. А это – тоже немало.

У меня стало совсем тепло на душе, захотелось плакать от нахлынувшей благодарности к другу.

Хана Тайсону. Точно – хана. Нет у него таких друзей. Таких друзей, как у меня, как Олег и Сашка. Вернее, вообще нет у него друзей, одни только “шестёрки”. Которые предадут его сразу и не задумываясь, в первой же жёсткой ситуации. Завтра же и предадут…

— Спасибо, Саня, – чуть помолчав и переглотнув ком в горле, чтобы и правда второй раз за сегодня не разреветься, тихо сказал я, – ничего не нужно делать, не надо вмешиваться, Тайсон – это моя добыча. И я её “возьму”. Не “как‑нибудь продержусь”, а именно – возьму. А ты… Просто будь рядом, подстраховывай на всякий случай. Если вдруг Тайсон всё‑таки меня “вырубит” и я упаду, попробуй не дать запинать лежащего. Это я так, на всякий случай, падать я вовсе не собираюсь.

Сашка, гордый доверием, приободрённый, попрощался и ушёл. Ему было очень тяжело решиться предложить мне помощь. Но теперь, когда он решился, предложил, сжёг за собой мосты, ему стало легче, ему уже не надо было мучиться выбором. Выбора у него теперь не было.

Не было больше выбора и у меня. Теперь я знал, что упасть мне завтра нельзя никак. Потому что Сашка тогда обязательно влезет и тоже получит на всю катушку. То есть если я пожалею Тайсона, и он из‑за этого меня “вырубит”, получится, что предам я не только Олега, но и Сашку.