Дамкин насупился, смотря куда-то в сторону.
– Медицинская комиссия проверит, - махнул рукой майор. - Что надо, отрежут, что не надо, пришьют, и готово. Годен!
– Собирайтесь, - сказал милиционер Хибабулин, зевая.
– Слушай, - спросил его Стрекозов, - а почему это за призывниками целый майор ходит? Я всегда думал, что это должен быть солдат с ружьем или, на худой конец, сержант.
– А у них в военкомате недобор, - отозвался Хибабулин. - Сам полковник Панибратов вызвал майора, сильно кричал, говорил, что если не выполнят план по набору, то майору одну звездочку заменят на четыре!
– Разве четыре звездочки хуже одной?
– Конечно хуже, - кивнул милиционер, - для четырех надо в четыре раза больше дырок в погонах сверлить.
– В армии вас и этому научат! - вставил майор.
– Стрекозову тоже в армию нельзя! - тихо сказал Дамкин, словно все это время он искал этот довод.
– Это еще почему? - майор Горнов засунул бумаги в планшет и застегнул его на замок.
– Во-первых, у него плоскостопие, - стал защищать друга Дамкин. - Ему для прохождения воинской службы собаку-поводыря нужно. А собаку, как известно, надо мясом кормить, а с мясом в стране напряженно. Так что лучше всего оставить Стрекозова в покое, выгоднее будет. Во-вторых, этот Стрекозов - полный идиот. Он вам всю армию морально разложит!
– Случаями морального разложения занимается политотдел того полка, куда вас пошлют служить! Что вы встали, как вкопанные? - майор угрожающе уставился на соавторов. - Мне что, пистолет достать, чтобы вы начали собираться?
Стрекозов погрузил в сумку два одеяла, которые он приготовил на юг, и сказал:
– Нам, собственно, и собирать-то нечего...
– Тогда шагом марш! - скомандовал Горнов.
– Может, еще и с песней? - съязвил Дамкин, стараясь не поддаваться унынию.
Литераторов вывели на лестницу. Дамкин захлопнул дверь и повесил записку:
"Никого нет, все ушли на фронт. Это не шутка!"
Из соседней квартиры выглянула злорадная физиономия дворника Сидора.
– Ага! Забрали, наконец-то, негодяев!
– А ваша фамилия как, гражданин? - строго спросил майор.
Сидор ответил что-то маловразумительное и скрылся за дверью. Майор проверил по списку и разочарованно покачал головой. Сидора в списке не было.
– Вперед! - и Горнов, показывая пример, резво зашагал вниз по заплеванной лестнице.
Тяжко вздыхая и глядя друг на друга печальными глазами великомученников, Дамкин и Стрекозов вышли из родного подъезда под усилившийся дождь.
– Ублюдки! - в сердцах бросил Дамкин.
Нет, Дамкин не имел в виду майора Горнова или милиционера Хибабулина как таковых, ибо понимал, что они хоть и недалекие, но люди тоже подневольные.
Просто, когда на улице пасмурно и дождь идет несколько дней подряд, да к тому же тебя забривают в армию, ничего не остается, как сквозь зубы процедить:
– Ублюдки!
Гурзуф-Пушкино-Балашиха-Москва
Ноябрь 1987 - Май 1994
Послесловие
для продвинутого читателя
Приятно дерзкой эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зрить, как он упрямо
Склонив бодливые рога,
Невольно в зеркало глядится
И узнавать себя стыдится...
А. С. Пушкин "Евгений Онегин"
Книга "Поросята" рассказывает о небольшом периоде жизни литераторов Дамкина и Стрекозова. В то время они никому не были известны, да и сочиняли разную ерунду, но в соавторстве, как это принято у хороших литераторов. Без ложной скромности Дамкин и Стрекозов считали себя Ильфом и Петровым восьмидесятых годов.
Дамкин и Стрекозов в те времена свято верили, что когда-нибудь они получат Нобелевскую премию по литературе. И все их многочисленные знакомые охотно считали точно так же, поскольку таких наглых и самоуверенных, но тем не менее талантливых литераторов надо еще поискать!
Были у них также свои тайные пристрастия. Дамкин не любил контролеров, а Стрекозов терпеть не мог парашютистов. Поэтому Дамкин никогда не брал билетов в автобусе, а Стрекозов не прыгал с парашютом.
Почти вся их молодость прошла перед нашими глазами. Кому, как не нам, было взяться за перо и рассказать вам несколько удивительных, но веселых историй? Что мы и сделали.
В принципе, Дамкин и Стрекозов стали героями этого романа совершенно незаслуженно. Они не были передовиками производства, известными спортсменами, отважными подводниками. Дочитавшемуся до этого места читателю хочется сказать, что наши герои отнюдь не являются положительными и вовсе не представляют собой образ "симпатичных бездельников", столь излюбленный российскими писателями. Дамкин и Стрекозов - отрицательные персонажи. Но, как говорится, мы их любим не только за это.
Поскольку мы работали над "Поросятами" больше семи лет, в романе стали наблюдаться различного калибра анахронизмы. Что поделать, за это время не один Генеральный Секретарь сменился у власти, а склероз авторов постоянно прогрессировал. Так получилось, что на этих страницах мирно соседствуют времена товарища Л. И. Брежнева и все признаки Перестройки, затеянной М. С. Горбачевым. Не надо искать в этом какую-либо оригинальность или обвинять нас в безграмотности. Нам думается, что лет через пятьдесят все эти мелочи станут совершенно неуловимы. Да и не так это важно.
Объяснив все, что было в их силах, Авторы отказываются периодически сообщать о дальнейшей судьбе героев этой книги и, снимая шляпы перед возможным читателем, откланиваются.