Дома снова атакуют невеселые мысли. Хоть и стараюсь вести себя с дочерью, как ни в чем не бывало. А сама вся на иголках, ожидаю прихода Дениса.
Он появляется в одиннадцать вечера, когда доченька уже спит. Не звонит в дверь. Отправляет сообщение на мобильный.
Приходит с огромным пакетом и букетом полевых цветов.
— Это для Агаты, — протягивает мне пакет. — А это тебе, — вручает букет.
— Спасибо, — благодарю сдержанно.
Не до цветов мне. И дочери не подарки нужны, а отец.
Только это невозможно. Настроение сразу падает до минусовой отметки.
— Кофе будешь? — прохожу на кухню, ставлю цветы в вазу.
— Воды, если можно, — Денис садится на стул, рассматривает меня со смесью обожания и сожаления. — Он заметно нервничает.
— Все же как тебе удалось договориться со своим отцом? — спрашиваю, наливая ему в стакан минералку.
— Я же обещал, — уголки губ подрагивают.
— Он правду сказал? Он реально указал место, где живет моя мама? Я новое имя и фамилию? — спрашиваю с недоверием. Отец Дениса ведь мог и соврать.
— Да. Можешь не сомневаться, — из его груди вырывается тяжелый вздох.
— Где она? — меня начинает бить нервная дрожь.
— Далеко… — он явно тянет время. Словно боится все озвучить.
— Говори уже как есть. Своим молчанием делаешь только хуже, — придвигаю стул и сажусь напротив, ловлю его взгляд.
Денис берет мою руку. Подносит к губам. Целует каждый палец. Медленно, нежно, зажмуривается, нюхает тыльную сторону моей ладони.
— У нее действительно другие имя и фамилия… и уже много лет твоя мать живет в… — сжимает мою руку, морщится, словно от удара, — В… психиатрической больнице…
Глава 31
Я думала, уже не смогу ненавидеть отца сильнее, но сейчас накатывает такая ярость. Она смешивается с воспоминаниями, как мне в детстве травили байки про распутницу маму, про ее разгульную жизнь, работу стриптизершей. Мне внушали, что они благодетели, спасли меня, и если бы мать осталась, то со мной вообще непонятно, что бы случилось. Отец сетовал, что так ей доверял, а она его променяла на многочисленных любовников и алкоголь. Галина при каждом удобном случае напоминала мне про мои гнилые гены.
— Как давно она там? — обнимаю себя руками, не могу унять леденящую дрожь.
— Не знаю. Надо на месте разбираться. Он ничего не сказал, кроме места и ее нового имени и фамилии, — Денис подходит сзади и обнимает меня за плечи.
Не отталкиваю. Мне сейчас необходимо его тепло. Я знаю, поддержка искренняя, и его боль за меня не поддельная. Чтобы между нами ни было, но связь, она не пропадает, а в такие моменты ощущается еще сильнее.
— Странно, что он даже этими данными поделился, — откидываю голову назад, утыкаюсь ему затылком в грудь.
— У меня есть догадка, — чувствую, как напрягается его тело, — Но не хочу ее озвучивать.
— И я догадываюсь, — зажмуриваюсь, чтобы слезы градом не полились из глаз.
Если мать там давно, то можно только догадываться во что ее превратили… В себе ли она? В состоянии ли хоть что-то рассказать? Даже вспомнить, что у нее есть дочь?
Мы это не проговариваем. Это молчаливый диалог, который красноречивее любых слов.
— Надо ехать. Как можно скорее, — высказывает мысль, которая крутится у меня в голове.
— Согласна. Давай координаты, я возьму отпуск и поеду.
— Одну я тебя не отпущу, — сдавливает мои плечи. — Ты не будешь проходить это одна.
— Тебя женушка отпустит? А как же ее состояние? — даже сейчас боль, что он принадлежит другой, не отпускает.
Что бы ни говорил мне Денис, но он зачал ребенка с Ольгой. Он ложился с ней в постель. Целовал ее. Был с ней во всех смысла. Планировал малыша.
Раньше я это понимала, убегала, отталкивала, потом вновь сдавалась, потому как чувства брали верх. Но ее беременность открыла глаза, показала мое место.
— Я разберусь. Ты одна не поедешь.
— Я бы сказала Косте, но у него сейчас итак проблем хватает. Хорошо, — киваю. — Поедем.
Не могу сейчас отказываться от его помощи. Понимаю, что просто не вывезу. Не справлюсь. Мне нужно его плечо. Дико, как никогда ранее.
Потом… потом я его отпущу. Исчезну из его жизни. Но не сейчас… Пусть эта поездка станет прощальным аккордом в нашей печальной истории любви.
— Викусь, солнышко, — садится передо мной на корточки, берет меня за руки, — Ребенок Ольги он… — резко вскакиваю. Денис ловит стул, иначе он бы упал.
— Не хочу ничего слышать. Не произноси ее имя. Не посвящай меня в ваши отношения. Все. Хватит. У нас есть дело. На нем и сосредоточимся, — мой голос звучит как разбившийся хрусталь.
— Мне так много надо тебе объяснить… — пытается меня обнять, но я вытягиваю руку вперед.
— Не надо, Денис. Уходи. Мне надо побыть одной.
— Я могу остаться на ночь. Хочу, чтобы ты знала, ты не одна. Никогда не будешь одной. Ты моя, Виктория. Мы принадлежим друг другу, и это никогда не изменится, — он говорит уверенно, с запалом. Думаю, даже сам в это верит.
— Уходи, — указываю ему на дверь. Отворачиваюсь.
Больно смотреть на него. Сложно даже сейчас не упасть в его объятия. Не вдохнуть запах. Меня дико к нему тянет. Он мне сейчас так нужен. Но я не имею права позволять себе эту слабость.
Нет. Хватит.
— Я люблю тебя, Виктория. И это никогда не изменится, — все же умудряется поцеловать меня в щеку.
Его обжигающие губы, мгновенное прикосновение, а в душе лавина из эмоций.
Почему зная все, осознавая патовость ситуации, я продолжаю чувствовать его любовь? И ни капли лжи.
Именно эта искренность, то, как он смотрит, прикасается, говорит, целует, и кидало меня из раза враз в его объятия. Любовь… или это уже не любовь, а жуткая одержимость, приковавшая меня к нему огненными цепями.
Но я их разорву. Обязательно это сделаю!
Даю себе обещание вместе с хлопком двери.
Денис ушел. А я цепляюсь руками за дверь на кухне, борясь с безумным желанием вернуть его.
Он едва ушел, а меня уже ломает, выкручивает так, что опускаюсь на пол. Стоять не могу. Только беззвучно выть, впившись зубами в свой кулак.
Зачем существует любовь? Чтобы вот так мучиться? Чтобы не иметь возможности нормально дышать?
Денис был в моей жизни с детства. И я до сих пор не представляю, как это жить без него?
Он уже столько лет не мой. А я все равно сгораю в агонии своей безумной любви. Хочется вырвать сердце, чтобы больше ничего не чувствовать. Оставить там только любовь к дочери, к малышу… И все. Жить ради них.
Малыш! Верю, надеюсь, как же сильно надеюсь, что именно он поможет поставить точку и вырваться из этих огненных любовных оков.
Есть еще отец… С ним тоже надо разобраться. Обезопасить Костю. Сколько всего… а я беременна и времени все меньше…
Не помню, как доползла до постели. Как легла. Скрутилась калачиком. Всю ночь мысли атакуют со страшной силой.
Утром натягиваю на лицо улыбку. Стараюсь, чтобы дочь ничего не заметила. Агата вздыхает по-взрослому. Смотрит с сочувствием. Мол, снова, мама, ты себя изводишь.
— Мы скоро поедем в путешествие, — сообщаю дочери, чтобы разрядить обстановку.
— Да? А как же школа? Далеко поедем? — она заметно оживает.
— Со школой я сегодня все улажу. Далеко… с дядей Денисом…
— Круто! — она хлопает в ладоши.
Оставлять дочь в городе считаю не безопасным. Учитывая, отца, который способен вытворить, что угодно.
Мне будет спокойнее, если дочь поедет с нами. Естественно в то заведение я ее не поведу, и о истинных причинах поездки не скажу. Пусть это будет для нее интересным приключением.
В школе договариваюсь без проблем. Обещаю, что Агата непременно наверстает весь пропущенный материал.
Дальше сложнее… разговор с Каримом. Вряд ли шеф обрадуется моему отпуску.
Так и выходит. У него аж бровь дергается, когда слышит от меня новость.
— Решила с пробником мужика развеяться? — спрашивает с несвойственной ему злостью.