«сахарную голову», как окрестил каменный выступ Педро, оказалось несложно. Скала изобиловала трещинами и торчавшими из них сухими корнями алоэ. Помогая друг другу, все трое оказались на вершине, откуда можно было увидеть даже то, что происходило за лесом.
Сразу бросились в глаза пожары, облака дыма над адуарами рифов. Испанцы, похоже, решили любой ценой взять зловещую гору, ставшую разбойничьим гнездом. Генерал Марина-Вега бросил на штурм шестнадцать пехотных батальонов, шесть артиллерийских батарей и саперный взвод.
В долине Бени-Шикар крутился темный вихрь. Это берберские конники атаковали испанские позиции. Артиллеристы не давали им спуску, отгоняя к горящим адуарам.
— Да-а, жестокая битва, — повторил Карминильо. — На сей раз разбойников ждет хорошая встряска, попытайся они контратаковать.
— По-моему, они не решатся, — сказал Педро. — Удирают от снарядов, только пятки сверкают. Смотрите, бандиты побежали в гору! Наверное, хотят спрятаться в лесу. Как думаете, к вечеру наши будут здесь?
— Вряд ли, — покачал головой Карминильо. — Пехоте не так-то легко подняться на эдакую высоту. Раньше завтрашнего дня ждать не стоит. А то и послезавтрашнего. Пока же пусть артиллерия ровняет с землей адуары, жилища каидов и шейхов… Когда территория будет очищена от врага, наши дойдут до самой вершины Гуругу и водрузят там родной флаг на страх всем рифам.
Канонада со стороны каньона Лобо не умолкала. Испанские батареи, заняв удобную позицию, посылали град снарядов на рифские поселения, превращая их в дымящиеся развалины.
Однако, до того как победители поднимутся на вершину Гуругу, было еще далеко. Главнокомандующий генерал Марина-Вега и полковник Мигель Примо де Ривера, управлявший авангардом из четырех штрафных бригад, не торопились. Память о засаде в каньоне Лобо была свежа.
А вот рифы, похоже, больше не сопротивлялись. Всадники, в ужасе от разрушения своих жилищ, скакали к лесу.
— Кажется, ночь выдастся неспокойной, — заметил Карминильо. — Туман ушел, ветер стих. Будем покуривать и сторожить сокровища.
— А Янко? О нем ты забыл? — спросил Педро.
— Признаться, я действительно о нем и думать перестал.
— Что, если и его схватили и сунули гнить в брюхо дохлого вола?
— Если ведьма мертва, я бы не удивился. Вот только сомневаюсь, что старая карга откинула копыта. Трупа ее мы не видели.
— У меня эта заклинательница ветров и ее подопечный из головы не идут.
— Опасаешься, что они тоже сейчас поднимаются на гору?
— Я бы, кстати, не удивилась, — ответила вместо Педро цыганка. — Уверена, мы с ними встретимся, и весьма скоро.
— Пусть приходят! — воскликнул будущий законник. — Наши револьверы заряжены. Я сберег часть патронов, пуль хватит на две дюжины предателей.
— Молодец, Педро! — похвалил приятеля Карминильо.
Солнце клонилось к закату, и сверчки возобновили свою заунывную песнь. В небе зажглись первые звезды, на его фоне четко вырисовывались вершины дубов, неподвижные в вечернем безветрии.
Однако язык не повернулся бы назвать ночь спокойной. На подступах к каньону Лобо грохотали пушки, трещали пулеметы, полыхали зарницы взрывов. Весь горизонт за лесом был объят пламенем.
Дома и шатры взлетали на воздух, повергая в отчаяние последних защитников Гуругу. Они не рисковали больше нападать на испанцев. После двух веков поражений королевство наконец-то одерживало верх над жестокими и неустрашимыми разбойниками.
Ночи в горах холодны, оба студента завернулись в шерстяные одеяла и быстро уснули. Они так вымотались, что даже гром орудий не мог их разбудить. Заморе же не спалось. Ей все мерещились тени Янко и ведьмы. Несколько раз она вскакивала проверить, не идет ли кто, но вокруг было пусто. Даже рифам, похоже, было не до горных прогулок и мести. Они торопились укрыться, спасти свои семьи и скот.
Рокот взрывов на минуту стих, и Заморе послышался смутный шум. Скинув одеяло, она прижалась ухом к земле.
— Кони! — сообразила цыганка. — Скачут вдоль леса. Не дай бог, повернут сюда. Что нам тогда делать? Испанская армия далеко.
Обеспокоенная, она уже собралась будить студентов, когда увидела колонну рифов, скачущих во весь опор.
— К оружию! — только и успела крикнуть девушка. — Разбойники!
Ловкая, точно мангуст, она молниеносно взобралась по плите и скрылась в склепе.
Карминильо и Педро, разбуженные ее криком, хотели последовать за ней, но тут, откуда ни возьмись, на поляну выскочили семеро рифов. Они бросились на студентов и схватили их прежде, чем те успели взвести курки револьверов.
— Ага! — завопил один. — Два христианчика! Посмотрим теперь, чья возьмет!
Перед несчастными стоял не кто иной, как Гиена Гуругу, объявившийся, когда его меньше всего ждали. Коварный бандит хохотал, наблюдая за студентами, пытающимися освободиться из лап его подельников.
— Клянусь бородой пророка! — воскликнул он. — Вижу, ваши мускулы не слишком пострадали, хотя мы и обрекли вас на мучения, непосильные даже для великанов. А вы, глянь-ка, оба чистенькие, без единого пятнышка крови! Истинное чудо!
— Мне же куда большим чудом представляется твое появление, — сказал Карминильо, оставив попытки вырваться.
— Надеялся, тебе позволят спокойно взойти на гору и проложить путь этому шелудивому псу, генералу Марина-Веге? Я пропустил множество схваток, лишь бы вас выследить!
В это время подоспел конный отряд в полсотни человек. Они скакали галопом, словно двигались по равнине, а не поднимались в гору. Всадники окружили двух пленников. Среди них было много раненых в грязных повязках. Видимо, отряд только что вышел из боя. Перекинувшись с подъехавшими словечком-другим, Гиена Гуругу повернулся к пленникам. Лицо его потемнело, глаза налились кровью.
— Христианские собаки! — заорал он. — На сей раз вы не уйдете от смерти.
— У тебя имеются под рукой две коровы? Или ты вспорешь брюхо коням? — усмехнулся Педро.
— У меня найдется идея получше! — рявкнул бандит. — Ваша агония будет долгой и… — Он вдруг осекся и пристально посмотрел на студентов. — Вы шастали у каньона Лобо. Мы нашли ваши следы. Но вас было трое. Где третий?
— Ошибаешься, — сказал Карминильо, намереваясь во что бы то ни стало спасти Замору. — Мы были вдвоем.
Бандит дернул головой и выругался:
— Хотите меня надуть? Не выйдет. Вас было трое. И третьей, думаю, была та молодая цыганка со жгучими глазами.
— Мы не видели ее с тех пор, как ты оставил нас помирать. Мы сами спаслись благодаря счастливому случаю. Нам помогли термиты.
— Ах вот в чем дело! Треклятые козявки перегрызли жилы. Так я и думал. Странно только, что они и вас не сожрали.
— Просто насекомые милосерднее вас, разбойников, — ответил Карминильо.
— Ладно, забудь о букашках. Давай поговорим о цыганке. Куда она убежала?
— Тебе не все равно?
— Нет.
— Уж не собираешься ли ты на ней жениться?
— Не я, так кто-нибудь другой женится.
— Ты говоришь о цыгане, да? О том любимчике Сиза-бабы? Где этот негодяй?!
— Подохнешь, тут же его отыщешь, —