Честь не кланяется капризам и интригам перепуганных ничтожеств. Инквизиция уже получила то, что ей причитается. Я не позволю запятнать гордую кровь Дорна, ради утоления бесконечного голода изголодавшихся глупцов.
Львы не могут воспользоваться ресурсами своего города, но они не будут сражаться в одиночку. Пусть Вулкан прячется за стенами.
Хельсрич идёт на войну
Восьмая глава
Сбор
Планирование с командирами Хельсрича заняло всю ночь. Я думал о том, покинут ли Львы павшую крепость к моменту нашего появления, чтобы направиться в последнюю битву.
До рассвета оставалось меньше часа, когда мы пронзили облака. Львы не опередили нас. Наоборот — половина войск Хельсрича уже была на месте.
Кинерик не стал брать “Громовой ястреб” и мы летели на борту шаттла Имперского флота, спускаясь с небес, расчерченных инверсионными следами “Молний”. Мы направлялись к посадочным площадкам разрушенной крепости Львов и приземлившимся на них приземистым десантно-штурмовым кораблям.
Одно из зданий — зубчатый центральный анклав — явно оказалось в эпицентре бурной деятельности. Почти все остальные были заброшенными. Бункеры с противовоздушными орудиями бездействовали в тишине. Крепостные стены превратились в обломки, пав под яростью ксеносов, когда орки впервые сломили оборону Львов несколько часов спустя после бойни в Манхейме. Но последний оплот всё ещё стоял крепко. На посадочных платформах на крыше разместились четыре поднявших пыль потёртых “Громовых ястреба”. Здесь несколько часов назад приземлились Львы. К ним присоединились десятки грубых громоздких пехотных транспортов, которые также сдули пыль за обвалившиеся внешние стены анклава.
Кинерик смотрел сквозь эркер шаттла, как на месте учинённой бойни имперская армия готовилась к войне.
— Я вижу “Гибельный клинок”, — произнёс он, указывая на большой транспорт — похожий на сильно бронированного жука — который опускал в грузовых тисках гигантский танк.
— Это “Серый Воин”, — ответил я, ощутив в голосе благодарность. — Генерал Куров идёт в бой. — По гордому покрытому вмятинами и ободранному бурей корпусу танка было видно, что он не тратил зря время в те недели, когда война начала стихать.
Мы собирались приземлиться на центральном здании, но старавшийся изо всех сил пилот никак не мог найти свободное место на земле, не говоря уже о нескольких метрах на посадочной площадке.
— Прекрати снижаться, — обратился я к нему по воксу. — Возвращайся на орбиту. Приготовься компенсировать открытие дверей через десять секунд.
Отрезанные от братьев в космосе, мы были готовы к любому развитию событий. По внутренней обстановке шаттла было видно, что он предназначался для перевозки десяти человек в ограничительных креслах, а не двух космических десантников в полной боевой броне. При каждом движении прыжковые ранцы с лязгом задевали стены, и нам пришлось оставить ящики с боеприпасами, которые лежали на полу, но это неважно.
Кинерик ударил кулаком по нажимной пластине и впустил ревущий ветер. Мы шагнули ему на встречу, падая в небеса.
Насколько мне известно, мне не снятся сны. А если и снятся, то возможно я просто не могу вспомнить, что происходит в моём подсознании. Хотя, в конечном счёте, это одно и то же. Во многих медицинских записях упоминается, как падение в кошмарах резко обрывается перед ударом. Я всегда считал это любопытным. Люди такие хрупкие и всегда боятся потерять контроль. Своими кошмарами с падениями они даже гравитацию превращают в психологического врага.
Страх. Он воняет прогорклой мочой. Я не могу представить эмоцию отвратительней.
Адептус Астартес часто используют высотное десантирование, в том числе и без десантных капсул. Мы наклонились вперёд и спикировали под золотыми росчерками трассирующего огня, у которого не было никаких шансов попасть по нам. Один раз Кинерику пришлось включить двигатели на спине и заложить вираж в сторону от взлетавшей громадины Имперской гвардии.
Показывающие высоту руны звенели и мигали, предупреждая о приближении земли. Мгновение спустя мой ранец взвыл, пробуждаясь к жизни, и замедлил падение перед ударом. Мы приземлились с двойным глухим грохотом — на посадочной платформе появились вмятины, а под ботинками побежали паутинки трещин.
Небо вспыхивало — это шумно вращались зенитные турели, которые в автоматическом режиме и безо всякого вреда отслеживали прибывающие десантно-штурмовые корабли и транспорты.
Едва мои ноги коснулись поверхности, как на ретинальном дисплее замигала руна связи.
— Реклюзиарх? Повелитель… я требую объяснений.
— Какой же ты не благодарный, Экене. — Я впервые рассмеялся с тех пор как обрушился собор. — Мы подумали, что тебе пригодится подкрепление.
Тогда меня впервые обнял человек. Не прошло и часа, как мы с Кинериком уже шагали за пределами крепостных стен, осматривая собиравшиеся батальоны. Над головами кружили “Стервятники”. Воздух был насыщен дымом от работавших вхолостую двигателей танков. Все подразделения Стального легиона загружали боеприпасы и солдат в “Химеры” и шестиколёсные вездеходы “Шеду”.
Как не удивительно, но обнял меня не капитан Андрей, а генерал Куров — далёкий от показного величия седеющий офицер с хорошими манерами, который встретил меня с саблей у бедра и слезами на глазах.
— Реклюзиарх, — сказал он вместо приветствия. Объятие оказалось быстрым, и от удивления я не успел отреагировать. Его голова едва достигала креста на моей груди, затем он шагнул назад и посмотрел на меня:
— Герой Хельсрича позвал — и его город отозвался.
Я всё ещё чувствовал мурашки на коже от его прикосновения. Эмоциональность генерала объяснялась тем, что он родился, вырос и обучался в Хельсриче; вновь вспыхнувшая война причиняла ему боль, и он относился ко мне с образцовым уважением. Удивительно насколько эта встреча отличалась от первой. Даже сложно сравнивать сегодняшнюю теплоту с былой холодностью.
— Хорошо, что ты здесь, генерал, — ответил я, посчитав, что он не обидится на подчёркнутую нейтральность.
Кинерик почувствовал моё смущение и шагнул вперёд.
— Меня зовут Кинерик, — поздоровался он с Куровым, смотря на командующего сверху вниз. Я услышал мрачный смешок брата, когда он увидел, что генерал сложил руки символом крестоносца, а не имперской аквилой.
— Как же вы действуете на них, сир, — сказал он мне по воксу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});