Это значило, что все заказы на вооружение в Америке должно было размещать американское правительство. Через три дня после переизбрания президент публично объявил о разделении американской военной продукции по принципу «здравого смысла». По мере того как вооружение поступало с заводов, оно должно было делиться в общем поровну между американскими вооруженными силами, с одной стороны, и английскими и канадскими – с другой. В тот же день управление по снабжению сырьем и распределению его на основе приоритета удовлетворило просьбу Англии разместить в США заказы еще на 12 тысяч самолетов, помимо тех 11 тысяч, которые мы уже заказали. Но как все это оплачивать?
До войны Соединенные Штаты руководствовались законом о нейтралитете, вынудившим президента 3 сентября 1939 года ввести эмбарго на поставки любого вооружения какой бы то ни было воюющей стране. Через 10 дней президент созвал специальную сессию конгресса для рассмотрения законопроекта об отмене этого запрещения, которое, хотя внешне и казалось беспристрастным, фактически лишало Англию и Францию всех преимуществ господства на морях в отношении перевозки вооружения и материалов. Лишь в конце ноября 1939 года после ожесточенных споров, длившихся много недель, закон о нейтралитете был наконец отменен и был принят новый принцип «плати наличными». Этот принцип все еще сохранял видимость строгого нейтралитета Соединенных Штатов, ибо американцы имели право продавать оружие как немцам, так и союзникам. Однако фактически наши военно-морские силы препятствовали всякому германскому судоходству, в то время как Англия и Франция могли свободно провозить вооружение, лишь бы они «платили наличными». Через три дня после принятия нового закона начала работу наша закупочная комиссия, возглавляемая Артуром Парвисом.
* * *
Англия вступила в войну, имея около 4500 миллионов в долларах, в золоте и в американских ценных бумагах, которые могли быть обращены в доллары. Эти ресурсы можно было увеличить только за счет добычи золота в Британской империи, прежде всего, конечно, в Южной Африке, и в результате энергичного экспорта товаров в США: главным образом предметов роскоши, к которым принадлежат такие товары, как виски, тонкие шерстяные ткани, фаянс. В первые 16 месяцев войны таким образом мы получили еще два миллиарда долларов. В период «сумерек войны» нас терзали настоятельная потребность заказывать вооружение в Америке, с одной стороны, и страх перед истощением наших долларовых ресурсов – с другой. В дни Чемберлена министр финансов сэр Джон Саймон обычно напоминал нам о плачевном состоянии наших долларовых ресурсов и подчеркивал необходимость экономить их. Было более или менее принято, что мы должны считаться с необходимостью строго ограничивать закупки в Соединенных Штатах. Мы действовали так, как однажды сказал Стеттиниусу Парвис:
«Как будто мы находимся на необитаемом острове, у нас мало еды, и мы должны ее растянуть, насколько только сможем»[79].
Это влекло сложнейшие мероприятия по экономии наших средств. В мирное время мы свободно импортировали и расплачивались, как нам было угодно. Когда же разразилась война, нам пришлось создать аппарат, который мобилизовал золото, доллары и другие частные фонды, который мешал злонамеренным людям переводить свои фонды в страны, где положение, по их мнению, было более надежным, и который ограничивал расточительный импорт и другие расходы. Наряду с этим, чтобы пресечь утечку денег, мы должны были позаботиться о том, чтобы другие продолжали их принимать. Страны стерлинговой зоны поддерживали нас: они приняли такую же политику контроля над валютой, как и мы, и охотно брали и держали у себя фунты стерлингов. С другими странами мы договорились платить им в стерлингах, которые могли иметь хождение повсюду в стерлинговой зоне, а они обязались придержать все те фунты стерлингов, которые им не нужно было расходовать немедленно, и совершать сделки, руководствуясь официальным обменным курсом. Такие соглашения были заключены в первую очередь с Аргентиной и Швецией, но затем распространились на ряд других стран Европейского континента и Южной Америки. Эти мероприятия были завершены весной 1940 года и принесли нам большое удовлетворение. К тому же это было к чести фунта стерлингов, что нам удалось провести эти меры и сохранить их действие в таких сложных обстоятельствах.
Таким образом, мы могли продолжать заключать сделки в фунтах стерлингов во всех частях мира и уберечь значительную долю своих драгоценных запасов золота и долларов для оплаты наших важнейших закупок в Соединенных Штатах.
Когда в мае 1940 года война явилась перед нами во всей своей ужасающей реальности, мы поняли, что наступила новая эра англо-американских взаимоотношений. С того момента, как я создал новое правительство и сэр Кингсли Вуд стал министром финансов, мы стали придерживаться более простого плана, а именно – заказывать все, что могли заказать, предоставив дальнейшее решение финансовых проблем всемогущим богам. В условиях, когда мы боролись за существование, когда мы в одиночестве подвергались беспрерывным бомбардировкам, когда нам грозило вторжение, было бы ложной экономией и неоправданной осторожностью слишком беспокоиться о том, что же будет, когда мы израсходуем все свои доллары. Мы знали о колоссальном изменении, происходящем в американском общественном мнении, и о все растущем убеждении не только в Вашингтоне, но и во всех Соединенных Штатах, что их судьба связана с нашей. Кроме того, в это время всю американскую нацию охватило глубокое сочувствие к Англии и восхищение ею.
Непосредственно из Вашингтона, а также через Канаду поступали весьма дружественные сигналы, поддерживавшие наше мужество и говорившие о том, что так или иначе выход будет найден. В лице министра финансов США Моргентау дело союзников нашло своего неутомимого поборника. Передача нам французских заказов в июне почти в два раза увеличила наши расходы через биржу. Помимо этого, мы повсюду разместили новые заказы на самолеты, танки, торговые суда и содействовали строительству новых больших заводов как в США, так и в Канаде.
* * *
До ноября 1940 года мы платили за все, что получали. Мы уже продали на 335 миллионов долларов американских акций, реквизированных за фунты стерлингов у частных держателей в Англии. Мы выплатили более 4500 миллионов долларов наличными. У нас осталось всего два миллиарда долларов; большая часть из них числилась в капиталовложениях, многие из которых нельзя было быстро реализовать. Было ясно, что дальше так продолжаться не могло. Даже если бы мы отдали все свои фонды в золоте и иностранной валюте, мы не смогли бы оплатить и половины того, что заказали, а дальнейшее расширение войны требовало от нас в десять раз большего. Мы должны были иметь кое-что под рукой для того, чтобы вести свои повседневные дела.