Читать интересную книгу "Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант"

был поражен его глазами..... Я никогда в жизни не видел ничего более прекрасного и более выразительного. Даже сегодня, если мне приходит в голову мысль о том, какое выражение должен придать гению великий художник, передо мной сразу же возникает эта возвышенная голова..... Я никогда не забуду божественное выражение его лица; это был безмятежный воздух силы и гения".84

Поэт и его друг добрались до Венеции 16 ноября 1816 года. Хобхауз оставил его для спешного осмотра достопримечательностей, а сам вскоре отправился в Рим; Байрон снял жилье в боковой улочке у площади Сан-Марко и сделал любовницей жену своего хозяина, Марианну Сегати. Тем не менее он нашел время закончить "Манфреда" и (в сентябре 1818 года) начать "Дон Жуана", в котором он перешел от мрачной, романтической, самовлюбленной задумчивости к веселой, юмористической, реалистической сатире.

Манфред, конечно же, снова Байрон, теперь замаскированный под меланхоличного мизантропа в готическом замке. Чувствуя "сильное проклятие на своей душе" и размышляя о своих грехах, он вызывает ведьм из их альпийских логовищ и просит у них один дар - забвение. Они отвечают, что забвение приходит только со смертью. Он поднимается на Юнгфрау и видит в поваленном молнией сосновом дереве символ самого себя - "попорченный ствол на проклятой скале, которая лишь дает ощущение распада". Он ищет смерти, пытаясь прыгнуть со скалы; охотник останавливает его, приводит в горный домик, предлагает согревающее вино и спрашивает о причине его отчаяния. Манфред, приняв вино за кровь, отвечает словами, которые можно принять за признание в кровосмешении:

Я говорю, это кровь! Чистый теплый поток

Которая текла в жилах моих отцов и наших.

Когда мы были в юности и у нас было сердце,

И любили друг друга так, как не следует любить;

И это было пролито, но все еще поднимается,

Раскрасьте облака, которые закрыли меня от небес.

Он завидует свободной и здоровой жизни охотника.

Опасность, достойная, но без вины виноватая; надежды

Бодрая старость и тихая могила,

С крестом и гирляндой на зеленом дерне,

И любовь внуков твоих для эпитафии;

Я вижу это, а потом заглядываю внутрь.

Это неважно - моя душа уже была опалена.

Он дает охотнику золото и уходит. Используя свою несанкционированную науку, он вызывает Астарту, в которой видит фигуру своей запретной любви. Его обращение к ней с просьбой простить его - "Астарта, возлюбленная моя, говори со мной!" - один из высоких полетов байронической страсти и чувств. Как и главные преступники в стране Луггнаггов, где живет Гулливер, он приговорен к бессмертию и считает это величайшим из возможных наказаний; он умоляет ее, используя ее мистическую силу, даровать ему смерть. Она уступает ему: "Манфртд, завтра закончится твоя земная жизнь". Присутствующая ведьма аплодирует его мужеству: "Он овладел собой и подчинил свою пытку своей воле. Если бы он был одним из нас, он был бы ужасным духом". Мильтоновский Сатана , возможно, оставил здесь один из многих отголосков в произведениях Байрона. -На слова аббата, который на следующий вечер пытается вернуть его к Христу, Манфред отвечает, что уже слишком поздно, и добавляет:

Есть приказ

Из смертных на земле, которые становятся

Старые в молодости и умирающие до наступления среднего возраста,

Без жестокости военной смерти.

И когда Манфред уходит на свое последнее свидание, аббат скорбит:

Это должно было быть благородное создание; он

В ней есть вся энергия, которая могла бы сделать

Хорошая рама из великолепных элементов,

Если бы они были разумно смешаны.

Словно бросая миру вызов, что самые мрачные подозрения в его адрес теперь признаны, Байрон отправил "Манфреда" в Англию, и Мюррей опубликовал его 16 июня 1817 года. Неделю спустя рецензия в одной из лондонских газет призвала покончить со всякой симпатией к Байрону, который "окрасил Манфреда в свои личные черты..... Манфред изгнал себя из общества, и что должно стать основанием для нашего сострадания к изгнаннику? Просто совершение одного из самых отвратительных преступлений. Он совершил инцест!"85

17 апреля 1817 года Байрон покинул Венецию, чтобы провести месяц с Хобхаузом в Риме. Нога помешала ему осмотреть музеи, но он увидел массивные реликвии классического Рима и посетил Помпеи; "Я стою руиной среди руин", - сказал Чайльд Гарольд.86 К 28 мая он вернулся в Венецию.

В декабре ему удалось после долгих испытаний продать аббатство Ньюстед и его земли за 94 500 фунтов стерлингов; он поручил своему лондонскому банкиру Дугласу Киннэрду оплатить все долги поэта и ежегодно высылать ему 3 300 фунтов стерлингов из доходов от остатка имущества; в дополнение к этому он теперь был согласен получать оплату за свои стихи. Разбогатев, он купил роскошный дворец Мочениго на Большом канале. Населил его четырнадцатью слугами, двумя обезьянами, двумя мастифами и новой хозяйкой - Маргаритой Когни, гордой женой местного банкира. Он не был моногиничен: он хвастался тем, что в Венеции у него было двести женщин.87 20 января 1817 года он сообщил Киннэрду, что "по вечерам я иногда выхожу в свет и постоянно предаюсь соитию"; а 9 мая 1818 года он написал банкиру: "У меня целый мир блудниц".88 К середине лета он далеко ушел от божественности, описанной Стендалем за два года до этого; он располнел, его волосы поседели, и он выглядел старше своих тридцати лет. Шелли был потрясен, увидев его таким, когда они встретились снова.

X. ШЕЛЛИ ПАТЕР ФАМИЛИАС: 1816-18

8 сентября 1816 года Шелли, Мэри, их ребенок Уильям, его швейцарская няня Элиза Фогги и Клер Клермонт добрались до Англии. Все, кроме Шелли, отправились в Бат; он поспешил в Лондон, ожидая найти там пятьсот фунтов от своего отца. Но их не оказалось, и ему пришлось нарушить обещание отдать триста фунтов своему отчаявшемуся отцу-влюбленному. Годвин пришел в ярость; Шелли сбежал к своему беззаконному приятелю в Бат.

Там 26 сентября и 3 октября Мэри получила нежные письма от своей сводной сестры Фанни Годвин. Фанни родилась во Франции в 1794 году и была "родной" дочерью капитана Имлея и Мэри Уолстонкрафт. Она была удочерена Годвином после его женитьбы на ее матери. Несмотря на его доброту, она была несчастна под невольным присмотром его второй жены, миссис Клэрмонт. Ее письма свидетельствуют о нежной душе, мужественно переносящей несчастья, никого не винящей и робко стремящейся угодить. Мэри относилась к ней по-сестрински, но после того как Мэри и Клэр уехали с Шелли, у Фанни не осталось защиты от мачехи. Когда беглецы вернулись в Англию, их пошатнувшееся финансовое положение не способствовало пополнению их семьи Фанни. 12 октября Шелли