Читать интересную книгу Одинокий голубь - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

Она не плакала, но втайне желала теперь, когда он скончался, как-то избежать скучных формальностей, связанных со смертью. Кому-то надо поехать за священником, надо организовать похороны. Близких соседей у них не было, но двое или трое из тех, кто жил неподалеку, сочтут необходимым присутствовать на печальной церемонии, принесут еду, попрощаются с покойным.

Она прикрыла Боба чистой простыней и спустилась вниз. Лорена учила девочек играть в карты. Они играли в покер на пуговицы. Клара остановилась в тени, не желая мешать их удовольствию. Зачем прерывать их из-за смерти, раз уже ничего нельзя изменить? Но и игнорировать смерть нельзя. У нее свои требования. Наверху теперь лежал покойный, а не больной человек. Ей казалось, что лучше ей не привыкать столь вольно обращаться со смертью. Если она рискнет так поступить, смерть может ей отомстить, унести еще кого-нибудь из дорогих ей людей, чтобы напомнить, что ее следует уважать.

Она вошла в кухню. Бетси только что выиграла партию. Она завопила от радости, уж очень ей нравилось брать верх над своей сестрой. Она была прелестным ребенком. Ее кудри когда-нибудь сведут с ума не одного мужчину.

— Я выиграла кон, мама! — закричала она, но тут же поняла по скорбному выражению Клариного лица, что что-то случилось.

— Прекрасно, — похвалила ее Клара. — Этой семье как раз хорошего игрока в карты и не хватает. Теперь я должна сообщить вам печальные вести. Ваш папа умер.

— Ой, нет! — воскликнула Салли.

— Он только что умер, милая, — повторила Клара. Салли подбежала к ней, но Бетси повернулась к Лорене, которая оказалась ближе. Лорена удивилась этому, но обняла девочку.

— Не позовешь ли Джули? — попросила Клара Лорену, когда девочки несколько успокоились.

Джули жил в маленькой комнате, пристроенной к сараю. На зиму она не годилась, но летом там было хорошо. Он всегда чувствовал себя неловко в доме вместе с Кларой и девочками, а с приездом Лорены эта не ловкость усилилась. Лорена редко говорила с ним, а Клара в основном обсуждала лошадей или какие-нибудь другие проблемы, связанные с ранчо, но все равно он нервничал в их присутствии. С каждым днем ему все больше казалось, что он напрасно согласился работать у Клары. Иногда ему ужасно хотелось вернуться в Форт-Смит на свою старую работу, пусть даже Роско уж не будет его помощником.

Но у него теперь был сын, которого он видел каждый день за завтраком и ужином. Малыш стал на ранчо общим любимцем. Женщины и девочки передавали его друг другу, как будто он принадлежал им. Лорена взяла на себя большую часть забот по уходу за ним, когда Клара занималась лошадьми. Ребенок рос веселым, что неудивительно при двух женщинах и двух девочках, которые наперебой баловали его. Джули не представлял себе, что они будут делать, если он попытается забрать его и увезти в Арканзас. Да и такой план был неосуществим.

Так что он остался и выполнял свою работу, не будучи ни слишком довольным, ни чересчур разочарованным. Он все еще вспоминал Эльмиру, испытывая при этом острую печаль.

Несмотря на эту печаль, больше всего Джули страдал от того, что влюбился в Клару. Это чувство возникло еще до того, как он узнал, что Эльмира умерла, и все росло и росло, хотя он понимал, что должен тосковать по своей жене. Он чувствовал себя виноватым, но сделать ничего не мог. Ночами он думал о Кларе и представлял ее в ее комнате, в ночной рубашке. За завтраком и ужином он наблюдал за ней, стараясь, чтобы она этого не заметила. У него в этом смысле были обширные возможности, потому что она вроде совсем перестала его замечать. Он сознавал, что разочаровал ее, хотя и не понимал, чем именно. А когда она взглядывала на него, он пугался. Иногда когда он ловил на себе взгляд Клары, он не знал, куда деваться, потому что думал, что от нее ничего нельзя скрыть. Слишком уж умна, все видит и все понимает. Он не мог понять ее взгляда — иногда он ловил в нем насмешку, иногда — раздражение. Порой этот взгляд пронизывал его, ему казалось, что она пытается прочесть его мысли, как прочла бы книгу. Но затем, через мгновение, она поднимала голову и переставала обращать на него внимание, как будто книга, в которую она заглянула, оказалась скучной и неинтересной.

И она была замужем. Ее больной муж лежал над их головами, и от этого его любовь представлялась ему еще более безнадежной. Но он не мог перестать любить ее. В своих мечтах он переиначивал прошлое и представлял себе, что женился на Кларе вместо Эльмиры. Это был бы совсем другой брак. Клара не стала бы сидеть дни напролет на полатях, болтая ногами. Она не убежала бы на барже торговцев виски. Ей было бы наплевать, что Джейк Спун убил его брата. Он представлял себе, как бы они растили лошадей и ребятишек.

Разумеется, именно этим они сейчас и занимались — растили лошадей и детей. Но в действительности все было не так, как в мечтах. Они не были вместе. Он не мог вечером зайти к ней в комнату, чтобы поговорить. Он понимал, что, будь у него такая возможность, он вряд ли бы нашелся, что сказать, или бы сморозил чушь и рассердил Клару. И все равно ему хотелось зайти к ней, вот он и лежал ночами в своем маленьком чуланчике, мечтая о ней.

Он именно этим и занимался, когда вошедшая Лорена сообщила ему, что Боб умер. Заслышав шаги, он воспрянул духом, решив, что это Клара, и представил себе ее лицо, не такое строгое и безразличное, с каким она руководила работами, а такое, с каким она общалась с Мартином во время ужина.

Он открыл дверь и удивился, увидев Лорену.

— Он умер, — сказала она.

— Кто? — растерялся Джули.

— Ее муж, — объяснила Лорена.

Теперь она свободна, подумал Джули. Грусти он не испытывал.

— Что же, думаю, это к лучшему, — произнес он. — Он ведь совсем не поправлялся.

Лорена обратила внимание, что голос его звучит веселее, чем когда-либо после ее приезда на ранчо. Она понимала, что это значит. Она часто видела, как он смотрит на Клару с безнадежной любовью. Ей самой Джули Джонсон был совершенно безразличен, но такая тупая любовь ее раздражала. Многие мужчины именно так смотрели на нее, и ей это вовсе не льстило. Они, эти мужчины, хотели дать понять, что они другие, что она — другая, и то, что может произойти между ними, тоже будет другое. Они делали вид, что им хочется милых улыбок и красивых платьев, хотя на самом деле все их желания сводились к тому, чтобы она легла под них. Именно таким было их настоящее желание под всем этим притворством. А когда она окажется под ними, они посмотрят вниз на нее и будут делать вид, что происходит что-то удивительное, а она посмотрит вверх и увидит только тупые лица, напряженные, лживые и вовсе не привлекательные.

— Она хочет, чтобы ты принес гроб, — сказала она Джули, наблюдая за ним. Пусть о нем беспокоится Клара. Вид его лишь заставил ее снова вспомнить Гаса. Он мог дать то, чего не мог дать ни один другой мужчина. Он не был туп и не притворялся, что ему нужны улыбки, когда просто хотел трахнуться.

Они поставили гроб в гостиной, а Джули принес исхудавшее тело Боба и положил его туда. Затем, выполняя указания Клары, он объехал некоторых соседей и нашел священника. Клара, Лорена и девочки сидели около гроба всю ночь, а Чоло рыл могилу на холме за сараем, где были похоронены мальчики. Бетси все больше спала на коленях у Лорены. Кларе нравилось, что девочка так привязалась к молодой женщине.

На заре Клара отнесла Чоло кофе. Он кончил копать и сидел на куче земли, которой скоро засыпят Боба. Когда она шла к холму в лучах утреннего солнца, ей на мгновение показалось, что все они наблюдают за ней, и Боб, и мальчики. Видение мелькнуло и исчезло, только Чоло смотрел на нее. Сильный ветер колыхал траву над могилами ее трех, нет, теперь четырех мальчиков. В ее памяти Боб тоже был мальчиком. Он обладал детской наивностью, которую сохранил до конца, несмотря на тяжелую работу и жизнь в таком суровом краю. Ей это казалось своеобразной ленью, он предоставлял ей возможность обо всем думать самой, что ей не нравилось. Но с другой стороны, Клара была довольна. Он никогда не был таким разносторонним человеком, как Гас или даже Джейк Спун. Когда она решила выйти замуж за Боба, Джейк, человек горячий, весь налился кровью и устроил ей истерику. Его безумно злило, что она предпочла другого, к тому же такого тупого. Гас вел себя приличнее, хотя удивился не меньше. Она помнила, как ей нравилось дразнить их, показать им, что у нее другие ценности, чем у них.