Один за другим они нырнули в кабину метро.
Вышел Ставр в бункере Железовского… чтобы нарваться на засаду!
Однако устроили ее в расчете на интраморфов уровня Велизара или Ратибора Берестова, а прибыл эрм, прошедший огни и воды десятков метавселенных, вооруженный знанием, которое невозможно получить путем размышлений или из пересказа очевидца. Поэтому готовый к любому событию уровня-5 Ставр легко одолел компанию пси-брандеров, принявших облик хорошо ему известных людей: Забавы Бояновой, Аристарха Железовского и Анастасии Демидовой. Причем интуиция сработала раньше, чем пси-опознаватель выдал на слуховой нерв короткое: «Враги!»
Три взрыва учинили в гостиной бункера изрядный разгром, и Ставр затратил полчаса на уборку, пока отходил от мгновенного перехода в поле Сил и размышлял, что делать дальше. Потом вошел в оперативное поле защитного инка, переориентировал блокировку и считал всю информацию в его памяти. Однако ничего не узнал. Судя по записи, интраморфы не появлялись здесь уже почти полгода. И еще он выяснил одно обстоятельство: последним в бункер заходил Мигель де Сильва и, скорее всего, имел контакт с засадой. Чем закончилась встреча, можно было догадаться.
Тогда Ставр принял душ, трансформировал свой облик, превратившись в пожилого гуляку, одетого в бесформенную хламиду, и стартовал в Рославль. Спустя час, «одетый пространством» — греховской «чистой энергией», он входил в свой дом, предварительно «пропустив» его через фильтры всех чувств.
Здесь все осталось по-прежнему, будто он и не уходил в долгое путешествие длиной почти в год. Если кто-то и заходил сюда в его отсутствие, то следов не оставил. Впрочем, один след был — кодированная запись в оперативном инке, оставленная отцом:
«Ставр, не пытайся выйти в поле Сил! Все верхние горизонты эйдоса под контролем темного эгрегора, тебя мгновенно вычислят и уничтожат. Я оставил тебе рацию с плавающими частотами, это наша новая разработка, выйдешь на консорт-канал «контр-3» и найдешь меня, пароль тот же. Мы с мамой живем в другом месте, как и остальные наши общие знакомые, не ищи никого. Дома не останавливайся надолго, опасно. До встречи, мальчик».
Записи было месяца два. И ни слова о Видане!
Ставр прослушал письмо еще раз, потом нашел рацию — красивый паучок размером с каплю росы, приклеил ее на виске под волосами и вызвал консорт-сеть.
С тихим шелестом и попискиванием в голове развернулся объем компьютерной пси-связи, из шелеста выплыл бархатно-звучный голос:
«Опознавание-3 включено. Сообщите пароль».
«Контр-ФАГ», — сказал Ставр, сопровождая пароль сложным слоганом — портретом самого себя.
«Опознавание подтверждаю. Кто нужен?»
«Прохор Панкратов».
Шелест в поле связи почти исчез, только равномерно попискивал скремблер консорт-линии, поддерживающий защиту от прослушивания.
«Ставр?» — раздался отчетливый голос отца.
Ставр почувствовал, как заныли стиснутые зубы.
«Я, пап».
«Мальчик мой!.. — Молчание, черная тень от громадного крыла через все пространство связи, чье-то рыдание, запах беды. — Мальчик мой, крепись… мама… умерла!»
Звон в ушах, чей-то вскрик. Может быть, его собственный. Ставр сел на пол, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Прошла вечность, пока он пришел в себя и смог тихо спросить:
«Когда?»
«Месяц назад. Я похоронил ее в семейной усыпальнице…»
«Как это случилось?»
«Эгрегорная векторная трансляция… Она вышла в поле Сил и… с тех пор мы перешли на аппаратную связь».
«Чей эгрегор сработал?»
«Какая разница, мальчик, ее уже не вернешь…»
«Чей?!»
«Южномусанский. С подачи Алсаддана они опробовали свое «пси-копье» на первом, кто попался под руку. Она не мучилась, сынок…»
«Кто из наших еще?»
«Велизар, семья Баренца… вся… Мигель де Сильва. Но с ними все сложней. Встретимся, я дам тебе пакет информации по всем изменениям обстановки. Кстати, не вздумай появляться в бункере под Тибетом».
«Я только что оттуда. Все в порядке, им снова можно пользоваться. Может быть, я поживу там какое-то время».
«Там засада…»
«Была».
«Родной мой…»
«Держись, па. Мы вернулись не одни. Я найду тебя вечером, до связи».
Еще с полчаса Ставр сидел на полу, вспоминал маму, ее жесты, улыбку, тихий и добрый голос, плакал, не зная, что плачет, и ни о чем не думал. Потом снова пошел в душ, где вспомнил, что не спросил отца про Видану. Захотелось сразу выйти в поле Сил и найти ее одним мысленным усилием, но он сдержал порыв. Достаточно пока было знать, что она жива, поскольку отец не привел ее имя в списке жертв.
Вечером они встретились у Яна Тота в его келье, запрятанной в глубинах пирамиды. Дом файвера не пострадал, в отличие от многих жилищ интраморфов, подвергнувшихся налетам банд или «правоохранительных органов». К Тоту, Диего Вирту и Ставру присоединился старший Панкратов. Не было только Грехова, но его и не ждали, зная манеру экзоморфа появляться в неожиданных местах и в неожиданное время. О том, что в поход уходила команда «запасных личностей», вторых «я», Прохору решили не говорить.
Спустя полчаса после начала встречи стала вырисовываться полная картина событий в Солнечной системе после ухода команды Габриэля в поисках Сеятеля.
Как и предсказывал Грехов, появление эмиссара второго уровня резко изменило соотношение сил в Системе в пользу ФАГа.
Внешние проявления взаимодействия нагуалей с объектами Системы были уже достаточно заметны из космоса, но они не являлись главными. Самым страшным последствием этого взаимодействия было изменение вакуума, этого «застывшего движения», по образному выражению Яна Тота. Он стал «рыхлым», «пористым», флуктуативно неустойчивым, что сказывалось даже на движении планет: они ни с того ни с сего начинали вдруг «рыскать», сбиваться с траекторий, вызывая у миллионов людей болезненное состояние, которое нередко приводило к инфарктам и гипертоническим кризам. Большинство интраморфов чувствовало «запах» возбужденного вакуума и пыталось предупредить людей о пагубном влиянии «каверн» — областей с наиболее «рыхлым» вакуумом, но, во-первых, никто их не слушал, а во-вторых, эмиссар ФАГа тут же находил пытавшихся помочь и уничтожал. Таким образом численность интраморфов на Земле и в Системе сократилась чуть ли не вдвое, как в результате первой и второй волн эмиграции, так и вследствие гибели многих тысяч оставшихся.
Это сообщение Прохора собравшиеся встретили угрюмым молчанием. Чуть ли не в каждой семье появились жертвы террора, лишь у Диего Вирта не было ближайших родственников и поэтому не оказалось потерь. Но теперь каждый, и Диего в том числе, окончательно понял, что идет самая настоящая Война на уничтожение, победителю которой досталась бы тяжкая доля восстановления «развалин космоса». Впрочем, ФАГ вряд ли стал бы восстанавливать метавселенную, выйди он победителем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});