- До свидания, - с плохо скрываемым облегчением ответил Максим Егорович, поднимаясь из кресла и потирая ноющую спину - кресло, такое уютное внешне, оказалось невероятно неудобным. Алла, потянувшись, схватила бумаги и, прощально кивнув Ейщарову, направилась к двери, прикрывая бумагами левое бедро. Маленко, еще раз потрогав кофейную чашку пальцем, тоже встал. Байер, подобрав свою зажигалку, пробормотал:
- Еще раз извините за ковер.
- Ну, я думаю он не обиделся, - заверил Ейщаров, постукивая ручкой по столешнице. Байер хмыкнул и пошел за остальными. По пути он зацепился ногой за ковровую складку и чуть не растянулся на полу, с трудом сохранив равновесие.
- Хм, пожалуй, я ошибся, - сказал Олег Георгиевич.
- А вы шутник, - вяло хихикнул Байер, закрывая за собой дверь. Охранники, ожидавшие в приемной, синхронно встали со стульев, сидевший тут же Михаил тоже встал и, с энтузиазмом пережав руки всем вышедшим, произнес:
- Заходите еще. Здесь бывает скучновато.
- Вы... - начала Алла тонким голосом и осеклась, коротко глянув на Куваева, выражение лица которого сейчас было совершенно жутким. - Вы не возражаете, если мы немного осмотрим здание?
- А и осматривайте, чего мне возражать? - удивился Михаил. - А если, - он подмигнул, - понадобятся удобства - на каждом этаже в конце коридора. Ну, счастливо.
Он шмыгнул в ейщаровский кабинет. Комиссия под внимательным взглядом обеих секретарш вышла в коридор, и брюнетка, сделав знак охранникам отойти в сторону, прошипела:
- Максим Егорович, какого...
- Не сейчас! - рявкнул Куваев. - Ни слова сейчас! Я вообще ничего не понял!
- Может и не понял, только ты ему с ходу все выложил! - буркнул Маленко. - Ты чего, Максим, первый год работаешь?!.. Слушайте, ну я клянусь - тот кофе был холодным!
- Все это очень странно, - Байер вытащил зажигалку и внимательно посмотрел на нее. - Может, этот парень гипнотизер? Неожиданный визит... да о неожиданности нашего визита, похоже, даже городские дворняги знали заранее! Хотел бы я знать, чем меня вчера напоили?
- Ты опять за свое? - со смешком сказал Маленко. - Просто перепил - только и всего!
Байер замотал головой.
- Я вам говорю!.. Я видел! То зеркало в гостинице... Я в нем не отражался!
- А чего ж я тогда отражался?! Ты что, Михалыч, получается, в вампиры записался?! А вот колом тебя, колом!.. Пойдемте, чего мы тут толпимся?!
- Сейчас, только в туалет зайду, - Алла повернулась боком и ткнула пальцем на свою юбку, на которой сквозь бледно-голубое проступила узкая алая полоска. - Ты это видел?!
- Алла Яковлевна, - Куваев слегка порозовел, - ваши интимные проблемы...
- Идиот! - прорычала брюнетка. - Я порезалась! Своим же ножом! Такого никогда не было! Стойте здесь, я сейчас вернусь!
Она зацокала каблучками по коридору, а оставшиеся трое многозначительно переглянулись.
- Она хороший финансист, - наконец сказал Максим Егорович. - И ее отклонения работе обычно не мешают. Более того, в экстренных случаях...
- Максим, здесь происходит что-то странное, - Маленко снова принялся почесывать спину сквозь рубашку. - Может, сразу перейти ко второму варианту?
- Нас прислали сюда не для этого, - напомнил Куваев. - К тому же, помнишь, что произошло с тем, кто как-то сразу перешел ко второму варианту?
- Я не могу этого помнить, потому что я этого не знаю. Он ничего не рассказал. Он хихикает в психушке с утра до вечера!
- Ладно, разберемся, - решительно сказал Максим Егорович. - Для начала, поглядим на его сотрудников, пообщаемся... Разделимся, так будет быстрее.
Он вытащил смятый лист бумаги и озадаченно посмотрел на нарисованную на нем им же самим зверскую физиономию. Потом снова смял лист в тугой комок.
- Чертовщина! - пробормотал он.
* * *
- Извините, ресторан сегодня закрыт, - сообщила администраторша, с неохотой перенося свое внимание с экрана маленького телевизора на шталевскую персону. - Но вы не беспокойтесь, это ненадолго. Небольшое чэпэ.
- А что случилось?
- Трубу прорвало. Но к вечеру все исправят.
- К вечеру - это хорошо, - Эша приуныла, - но я хочу есть сейчас.
Администраторша сказала, что, по счастью, в округе предостаточно вполне приличных заведений, и она может лично рекомендовать... но тут на экране телевизора кто-то начал страстно целоваться, и женщина, подперев щеку ладонью, немедленно потеряла к Эше всякий интерес. Шталь перегнулась через стойку и тоже взглянула на экран, после чего вместе с администраторшей испустила тоскливый вздох.
А у меня только паук, да и тот - Бонни!
Развернувшись, она поднялась обратно в номер и повалилась на застеленную кровать. Потом подняла голову и посмотрела на террариум. Тот был пуст. Шталь вскочила и, учинив тщательный обыск, обнаружила длинные лохматые лапы, торчащие из горшка с бегонией. Извлекла негодующую паучиху из ее укрытия, посадила на стол, села рядом на стул и принялась разглядывать заоконный пейзаж, в котором не было совершенно ничего интересного. Может, и вправду, бросить все и рвануть в Шаю полным ходом? Эша почувствовала невероятную апатию. Возможно, это было следствие переутомления от чрезмерного общения с Говорящими, которые... слишком много говорили. Возможно, это было оттого, что она слишком долго была в дороге. А возможно она просто соскучилась - по старушке Шае, по сосновым лесам, по сонной реке, по словоохотливым приветливым шайцам, по покою... Возможно, ей действительно пора немного отдохнуть. Прошло почти четыре месяца... Он сказал, многое изменилось. Что изменилось?
Ейщаров забирает Говорящих в Шаю? Или в пригороде построил для них заповедник из несговорчивых материалов? Сева точно в Шае, Глеб, похоже, тоже, а где остальные? Такие как Фиалко, Лиманская, веселый дедушка с внучками, Колтаков? Они ведь опасны. Даже рассеянный Гриша - повелитель кухонной техники - может оказаться чертовски опасным в своей рассеянности. А все те Говорящие, которых нашли без шталевской помощи - бог его знает, сколько среди них опасных? Куда он их девает?
Что они могут устроить, если соберутся все вместе?
И откуда, все-таки, они взялись? Первое поколение появилось несколько лет назад - должна же была быть какая-то причина. Экстрасенша говорила, что они чужие в этом мире - слишком чужие... А еще она говорила про поезд...
Это мое! отдай!
А еще она говорила, что тебе, Шталь, на самом деле четыре года, так что прекрати размышлять над всякой чепухой! Нужно сбегать в какую-нибудь кафешку или, хоть, хлеба купить - в желудке уже очень явственно урчит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});