Наверняка, там была одна из невидимых камер, осталось выделить ее, отловить, разломать и считать информацию. Хотя, скорее всего, информация внутри нее находится в закодированном состоянии и декодер мне никто не подарит. Какая досадная неожиданность!
— Титрин, кто это был? — негромко спросил я.
Коридор молчал. Толи журналист отбыл для выяснения, толи не хотел со мной говорить после произошедшего, что тоже возможно.
Вздохнув, я оглянулся, но никто не следил за мной. Ладно, сейчас нет смысла развивать панику, посмотрим, что скажет Тверской со своими ребятами, когда все осмотрит.
Я провел рукой по панели индикации и дверь камбуза отъехала в сторону. И с тем, как уходила в стену широкая, рассчитанная на давление в сотни атмосфер, створка, в поле моего зрения вплывала, расширяясь, черная, словно маслянистая лужа. Я на деревянных ногах сделал полшага вперед, чтобы увидеть едва заметно подергивающиеся ноги в полосатых ботинках, похожих на кеды.
— Шторм! Связь! Медицинский отсек немедленно на камбуз, смертельное ранение.
И уже тише:
— Нападение на экипаж…
Я шагнул внутрь, понимая, что ничего не изменить. Стеклянные глаза на совершенно белом лице ничего не видели и едва заметные движения, которые совершали ноги Сенди, были всего лишь остаточными импульсами мозга, смертельными судорогами, которые уже не остановить.
И все равно я упал на колени рядом с мертвецом, надавил руками на область сердца, толкнул с силой, выплеснув из шеи кока вялую кровавую струйку. В страшной ране на горле проглядывала и сломанная трахея, желтоватая, похожая на сломанную кость. Я находился рядом с Сенди от силы минуту, но она растянулась для меня на часы. Я вглядывался в его лицо, искаженное ужасом, и думал от чего-то о том, что Тверской самый настоящий дурак, если взял с собой на борт человека, не способного постоять за себя.
Не спас тебя нож, Сенди. Вот он лежит в стороне, выбитой из твоей кисти страшным ударом. Почти заехал под разделочную панель и теперь, чтобы достать, придется чем-нибудь поддеть его. Этот удар переломал тебе все пальцы, так что, даже если бы у тебя была возможность, ты бы уже не смог эффективно обойтись с лезвием. Что же это за тварь такая?!
Стас оттолкнул меня в сторону, выводя из ступора. Правильно оценив ситуацию, залил страшную рану на шее медицинским клеем и, раскрыв чемоданчик и вытащив из него тонкий, похожий на иглу электрод, воткнул его Сенди в грудь в области сердца.
Ничего не изменилось, Змей не убирал рук, все давил на центр груди; тело повара не выгнулось от электрического разряда, а по монитору аппарата реанимации все падали сверху вниз красные, словно приговор, цифры, содержащие одни нули. Кардиограф нарисовал всплеск и снова в правом углу установилась прямая линия. Прямая, как горизонт.
— Иди, руки помой, — резко приказал Стас. — И лицо.
А я и не заметил, как вытер окровавленной ладонью покрывшийся испариной лоб. Видя мое замешательство, Стас обратился к кораблю:
— Шторм. Громкая связь. Регистрирую смерть Сенди Леделоя в 11–27 по времени корабля. Внимание всем. Совершено нападение, будьте бдительны! Никому не покидать своих мест!
— Это ты правильно, это конечно, — я встал и вышел, но в коридоре замер — оставлять дока наедине с мертвецом было глупо. И он и я были не вооружены.
— Что тут у вас?! — я вздрогнул, дернулся. Со стороны рубки бежал Анатолий Штоль, весь обвешанный оружием. — Арбалет, — он перекинул мне сначала сам арбалет, потом сунул запасную кассету с болтами к нему.
— Повара убили, — сказал я, сунув кассету в карман. Она нелепо торчала под локтем, но я не обратил внимание. Нужно было добраться до своих апартаментов, переодеться в подходящее для военных действий, обмундирование, приладить сбрую под арбалет и взять нож или меч. Хотя, многим ли помог нож Сенди?
— Шторм. Связь. На корабле вводится военное положение. Всем действовать по Уставу.
На случай проникновения на корабль чужих, и вправду была разработана целая инструкция поведения для каждого члена экипажа. Теперь пришло время воспользоваться ею.
Анатолий заглянул на камбуз, скривился.
— Говорил Тверскому, не надо его брать, — прошипел он. И сразу без перехода: — Это не Ванесса Вени сделала. Мы вычислили время, поговорили с механиками. Диверсия в двигательном отсеке произошла с ноли минут, когда дежурный техник-электронщик Юра Картов, согласно инструкции прошел весь отсек до семнадцати минут, когда и были обнаружены повреждения. Дези как раз пришел, чтобы принять ночные отчеты по профилактическим работам и обнаружил всю эту красоту.
В указанное время Ванесса сидела напротив меня, я как раз принес ей завтрак и завтракал сам.
— Флиртуешь с девушкой? — как-то отстраненно и без былой злобы спросил я.
— Охраняю, — тактично ответил Анатолий. — Яр велел за ней приглядывать как можно больше, когда его нет. Он ей не очень то верит, хотя заглядывается. Я замечал.
— Остается Бартик? — проворчал я, проверяя арбалет. — Останься с доком и проводи его до отсека, как только он решится.
— Ему нельзя будет оставаться там одному, — возразил Анатолий и был прав. — Всяко может быть, если эта тварь где-то там, — он потыкал пальцем в потолок. — Из технического отсека Тверской рванул к Бартику, но тот сидел как сидел. Думаешь, он и вправду успел бы пробраться через половину корабля от камбуза?
— Рана нанесена не оружием, — Змей вышел и устало привалился к переборке. — Это костяной нарост с рвущей кромкой. Или какой-то зазубренный коготь.
— Что за черт? — нахмурился Штоль. — Откуда оно у нас, мы ни с кем не стыковались, а с момента приземления на Нуарто не опускались на планеты! Да и на Нуарто Тверской караулил всякое проникновение. Нету в космосе ни одного живого существа, способного просто приплыть и на корабль проникнуть…
— Может, это камеры? — как-то без уверенности спросил Змей.
— Вот вы где, дорогие, — из-за поворота вынырнул полковник, на которого я и Штоль тут же угрожающе направили арбалеты. Я даже передернул взводную перекладину, выслушав, как с щелчком встал в паз бронебойный болт.
— Не шути так, Доров, держи свои нервы при себе. Вы все гадаете? Доктор?
— Коготь или костяной нарост, — тут же услужливо сообщил Стас.
— Это чертов бабырон, — с уверенностью сказал Яр. Мы все с удивлением уставились на него. — Ну чего вы глаза выкатываете? — разразился насмешкой Тверской. — Мэйскую кошку мы вытравили, остатется только предоложить, что когда Доров подорвал автоматическую спасательную капсулу бабыронов, присосавшуюся к Шквалу, кто-то из их экипажа выжил. Отсек с пробоиной был изолирован, но мы же все понимаем, что при должной сноровке можно и успеть попасть в технический лаз.
— Мы уходили в гиперпрыжок. Там не было пространственной стабилизации, — возразил я. — Он бы умер.
— Или нет, — возразил доктор. — Если подумать, он мог и не умереть, но я бы не хотел знать, во что он превратился под действием расплывающихся по коридору прыжка полей.
— И какие муки он перенес, — пробормотал Анатолий. Странная сентиментальность совершенно ни к месту, если вспомнить, что эта тварь только что убила самого беззащитного члена нашего экипажа.
— А что он тут делает? — спросил Змей. А я и не заметил: к стене за спиной Яра жался Бартик. Его насупленное, со сведенными надбровными дугами лицо выглядело совершенно неприветливо.
— Я не могу ему дать оружие, оставить его одного в отсеке значит обречь на смерть, — отмахнулся Яр. — Ванесса сейчас с Изъяном, они идут к нам; в рубке Кортни, Натали и Рик, я велел им запереться. Рубка — единственное место, в которое с бухты барахты не попадешь, когда закрыты и задраены все заслонки, так что эти, можно считать, в безопасности. Ферди я проводил к механикам, ребята они толковые, но уж больно легкомысленные, все о своих железяках пекутся, а ты слышал, как они говорят? Это какой-то язык иностранный, я такого не изучал!
— Не нервничай, — негромко попросил я. — Ты хочешь создать поисковый отряд на нашей базе, нагрузив нас двумя безоружными?
— Я бы дал Ванессе арбалет, если тебе интересно мое мнение, — отозвался Яр.
— А я бы не дал, — вмешался Змей. — Если интересно мое.
— Так, хватит, — оборвал я зарождающуюся перепалку. — Всем надеть гарнитуры. Связь только через них. Бабыроны — разумная нация, нечего радовать его или их громкой связью.
Я нацепил дугу на ухо, надавил на наушник, активируя.
— Как слышите?
— Слышу тебя.
— Слышу.
— На связи, — тут же откликнулись члены моей команды.
— Рубка?
— На связи. Согласно инструкциям громкая связь деактивирована.
— Где Изъян? Где Ванесса? — только и успел спросить я, когда из-за поворота коридора, ведущего к грузовым отсекам, раздался жуткий вопль.