Однако Синяков знал, как обманчиво бывает первое впечатление. То обстоятельство, что допрос столь важного преступника доверили именно этому доисторическому монстру, свидетельствовало о наличии у него каких-то особых, весьма существенных достоинств.
Допрос следователь вел нудно, медленно, раз за разом возвращаясь к одним и тем же фактам. Только на регистрацию анкетных данных ушло не менее получаса. Долго выяснялась причина отсутствия документов. Наконец с обоюдного согласия сторон остановились на обтекаемой формулировке: «Утрачены во время самообороны от неизвестных лиц».
Вопросов по существу дела следователь почти не задавал, а только бормотал: «Рассказывайте, рассказывайте…»
После изложения причин приезда (сын Димка, суд, дисбат) перешли к описанию путешествия в Пандемоний (город мистической тени, бесы, дисбат, сражение). У другого от такой ахинеи давно бы терпение лопнуло, а старичок-следователь знай себе писал, аккуратно выводя каждую буковку, и время от времени задавал уточняющие вопросы типа: «Поподробнее опишите приметы милиционера по фамилии Решетняк».
Историю своих злоключений в том и этом мире Синяков изложил без утайки, воздержавшись только от упоминаний Дашки и Грошева – людей, находящихся в пределах досягаемости подручных Мартынова.
У него уже слипались от усталости глаза, когда следователь сказал: «Прервемся» – и вместе с протоколами допроса удалился. Синякову принесли поесть что-то давно остывшее и малоаппетитное, приготовленное явно не на кухне ресторана. Поскольку, по его представлениям, уже стояла глубокая ночь, сию внеплановую трапезу нельзя было назвать ни поздним ужином, ни ранним завтраком. Просто это был сигнал, что работа с ним на сегодня отнюдь не закончена.
Так оно и случилось. Дверь следственного кабинета – обычная тюремная дверь, снабженная «глазком» – лязгнула, пропустив внутрь нового посетителя. На этот раз им оказался Вячеслав Иванович Мартынов собственной персоной.
Одет он был с подчеркнутой скромностью окопного офицера – камуфляжный костюм с простыми суконными погонами, грубые ботинки, берет бордового цвета (примерно такой же, но только без кокарды носила некогда мамаша Синякова).
– Ну, привет, – сказал Мартынов.
– Здоровались уже недавно, – ответил Синяков хмуро.
– По телефону не считается… Вопросы есть?
Этой фразой он несколько огорошил Синякова, ожидавшего, что от него сейчас потребуют ответов, а вовсе не вопросов. Однако замешательство длилось недолго.
– За что меня арестовали? – осведомился он.
– Задержали, – уточнил Мартынов. – Если личность гражданина не установлена, закон позволяет задержать его на срок до трех суток.
– Но ведь моя личность установлена!
– С твоих слов. А это, согласись, недостаточно. Нужно произвести все необходимые проверки. Мало ли что… Сам знаешь, какое нынче время.
– Трое суток… И потом меня отпустят? – Синяков волновался не за себя, а за Дашку, оставшуюся одинешенькой в могильном склепе.
– Обещать не могу, – Мартынов изобразил на лице скорбь. – Ты ведь оказал сопротивление работникам милиции. Это как минимум пятнадцать суток. Да и другие грешки за тобой могут отыскаться.
– Покушение хочешь на меня списать, иуда?
– Потише… Покушение уже практически раскрыто. В нем не такие индюки, как ты, сознались. Тут не Техас и не Швеция. Политические преступления раскрываются по горячим следам. Народная любовь и поддержка кое-что значат.
– Зачем же я тогда тебе понадобился?
– Я по долгу службы охраняю порядок. Ты по собственному недомыслию нарушаешь его. Что мне прикажешь делать? Смотреть на это сквозь пальцы? Только потому, что мы когда-то учились в одной группе?
– Тогда я к тебе больше вопросов не имею, – отчеканил Синяков. – О чем можно говорить с человеком, лишенным стыда и совести?
– Брось! Тоже мне – стыдливый нашелся… Ладно, оставим это. – Он потер свои благородно запавшие виски. – Читал я твои бумаги… И протокол допроса читал…
Он умолк, ожидая ответной реакции Синякова, но тот демонстративно молчал, словно воды в рот набравши. Пришлось Мартынову продолжать дальше:
– Времена, конечно, изменились. И в плане мировоззрения подвижка есть… Мы в некоторых райотделах даже часовни оборудовали. Хотя такая же ерунда, как и с ленкомнатами получилась… То пустой стакан в алтаре найдешь, то презерватив использованный… Тем не менее существование чудес уже не отрицается огульно. Обратил внимание, какого тебе следователя подсунули? Думал, что чучело огородное, молью побитое? Ан нет! Это старикан в своем роде уникальный. Порчу может запросто навести. Боль снимает. Заговорами лечит. Наверное, и другими делишками балуется. А главное, всяких колдунов да чернокнижников через каменную стену чует… В тебе же он ничего сверхъестественного не заметил. Более того, склонен верить твоим россказням. При всей своей нелепости они, как он выразился, «внутренне непротиворечивы». И мне не остается ничего другого, как согласиться с ним! Знаешь, что меня больше всего убедило в твоих показаниях? Упоминание об инспекторе дорожно-патрульной службы Решетняке. Я с его командирами связался. Описание – один к одному. Лучше не скажешь. А ведь ты Решетняка знать не мог, поскольку исчез он еще до твоего появления здесь. Да и справки о его внешности и привычках вряд ли успел бы навести… Жив, значит, курилка…
– Мало того, процветает, – буркнул Синяков. – Что доказывает прозорливость вашей кадровой политики.
– И доказывает! Нечего здесь ехидничать. Если человек даже среди бесов не пропал, значит, правильно мы его воспитывали.
– Кто же спорит… Взятки с бесов брать не каждому по силам. Я и в мировой литературе сходного случая найти не могу. Разве что поповский работник Балда…
– Клеветы мы не боимся. Особенно голословной. Привычные… Однако не будем отвлекаться. Давай допустим, что ты прав. Есть где-то в другом измерении мир бесов, который по неведомым причинам стремится слиться с нашим миром… Перспектива не ахти какая, хотя еще неизвестно, кто хуже – свой брат человек или бес этот. Кстати, в пользу такой версии есть немало… если не фактов, то намеков. Например, бесследное исчезновение людей. Не бомжей, не наркоманов, не неблагополучных подростков, а вполне нормальных людей, даже, можно сказать, домоседов… Потом – обескровленные трупы, найденные на кладбищах, в карьерах, вблизи заброшенных строек, то есть в таких местах, где нечистая сила чаще всего проникает в наш мир… Странный интерес некоторых спецслужб к людям со сверхъестественными способностями. Сейчас, говорят, все знахари, ведьмы, колдуны и гипнотизеры на особый учет поставлены… Отсутствие в нашем информационном центре каких-либо данных о людях типа Сироткина или того же комбата, которого ты называешь Дарием. Хотя личность эта хорошо известна нашим патрульным. Не раз его задерживали за нарушение правил движения. Да все как с гуся вода… Но с другой стороны – борьба с бесами ведется. Пусть и в условиях секретности, пусть и не совсем, так сказать, конституционными методами. Значит – власти в курсе дела. Не все, конечно, а те, кого это непосредственно касается. А вот в неосведомленность Воеводы я не верю. Без его ведома мышь в подвале не заведется. Ты со мной согласен?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});