Читать интересную книгу Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle"

Руки Алекса ощупывали и гладили его, нигде долго не задерживаясь, через мгновения лаская или сжимая уже в другом месте, хаотично, слепо, беспорядочно, в неуправляемой жажде обладать.

— Пойдём… ко мне… — прошептал Джейсон, часто дыша и облизывая губы.

Алекс приподнялся на руках, дав наконец Джейсону вдохнуть полной грудью.

— Лучше ко мне.

— Какая разница, — пробормотал Джейсон, притягивая Алекса ближе и роняя его на себя.

В комнате Алекса, оказавшейся очень похожей на ту, в которой поселили Джейсона, только более обжитой и поэтому уютной, они начали раздевать друг друга. Они не превращали это в прелюдию и не срывали одежду друг с друга; они просто освобождались, убирали то, что мешало, и потом, полностью обнажённые, опустились на кровать. Чэн, почти не давая партнёру двигаться, покрывал его тело поцелуями, ласкал пальцами и языком, и Джейсон подчинялся: ему самому это было приятно, и он понимал, чего сейчас хочет от него Алекс. Он хочет обладать им, насладиться тем, о чём долго мечтал и чего было так нелегко добиться, рассмотреть, налюбоваться, почувствовать, попробовать на вкус и на ощупь…

От прикосновений Алекса становилось всё слаще, всё томительнее, всё тяжелее в паху. Он, несколько месяцев ни с кем не бывший, действительно хотел Алекса, но не так, как хотел бы сейчас любого другого мужчину. Он чувствовал к нему что-то, но в этом чувстве жалости и горечи было больше, чем всего остального. Алекс для него был в первую очередь человеком, способным избавить его от Астона, а он сам для Чэна был дорогой, лелеемой, но всё равно игрушкой, которая была тем более желанна, чем выше была цена за неё. И если такова его роль, он будет играть её, потому что выбора у него нет. И потому, что его тело — красивое, ухоженное и выученное тело шлюхи — хочет этого.

Он почувствовал, как пальцы Алекса блуждают по его бёдрам, а губы целуют живот, постепенно опускаясь ниже, пока, после небольшой паузы, не касаются его члена, и язык — так нежно, прерывисто, легко, едва ощущаемо — скользит по нему от уздечки вниз, к самому основанию. Да, он хочет этого… Сейчас хочет больше всего на свете!.. Джейсон приподнялся на локтях, прогнулся в пояснице, пододвигаясь навстречу Алексу, и развёл ноги.

Алекс медленно и — опять! — невыносимо нежно повёл пальцами вниз. Он не торопился, словно ожидая чего-то. В его больших тёмных глазах переливалось и мерцало сильное, яростное желание, но он усмирял его и сдерживал — Джейсон видел это.

— Я хочу тебя, — еле слышно произнёс Джейсон. — Хочу, чтобы ты взял меня… Я сам прошу, как ты тогда сказал…

Алекс ничего не ответил. Его сильные и ласковые пальцы продолжали неспешно гладить, изредка, касаясь входа. Джейсон спросил:

— Ты дразнишь меня?

— Нет, я… я боюсь причинить тебе боль.

Джейсон взял его руку, поднёс к своему рту и начал облизывать пальцы, не сводя глаз с лица Алекса, выражение на котором быстро менялось.

Посмотрим, утерпишь ли ты теперь, Алекс Чэн…

Он наблюдал за тем, как тяжело порывисто вздымается мускулистая грудь Алекса, как сокращаются мышцы на животе, подрагивая от возбуждения. Чэн отвёл руку от его рта.

— Джейсон, ты можешь… помочь мне?

Джейсон взял его руку в свою, раскинул ноги ещё шире и, мягко направляя, ввёл пальцы Алекса внутрь себя. Без смазки, по одной только слюне, ощущения от растяжения были раздражающими, чуть болезненными, но вскоре сменились более приятными — наполненностью, возбуждением, предвкушением. Джейсон, по-прежнему придерживая руку Алекса (если он хочет заниматься сексом именно так — это его право), подался бёдрами вперёд, насаживаясь на гладящие его пальцы.

— Вот так… сильнее… глубже… — прошептал он, надавливая на ладонь любовника и закрывая глаза: это было немного смущающее, необычно и от этого — по-особенному хорошо.

Движения пальцев Алекса внутри него становились резче, как он сам просил. Джейсон чувствовал, как к двум пальцам добавляется ещё и третий, и его выгнуло от боли и возбуждения. Алекс другой рукой тут же ухватил его за отведённое в сторону бедро, словно боясь, что он сбежит от него, ускользнёт. Чэн вытянулся вперёд, наклонился к нему и начал целовать в губы. Джейсон стонал ему в рот, так это было сладко и больно одновременно.

Поза Алекса была откровенно неудобной, и он вскоре снова откинулся назад. Он растягивал Джейсона, другой рукой гладя и сжимая его член.

— Нет, хватит… или я кончу так, — произнёс Джейсон, пытаясь вырваться из хватки Алекса.

Тот, уже нащупавший внутри Джейсона нужное место, надавил на простату посильнее — Джейсон вскрикнул от удовольствия, расслабился и опять толкнулся ему навстречу — обратно, к ласкающим его пальцам. Алекс смотрел на него и не мог оторваться: его буквально сводило с ума это неприкрытое желание, откровенное и бесстыдное, читающееся на лице, отдающееся дрожью по всему телу, жаром и теснотой обволакивающее его пальцы, погружённые в упругую плоть любовника. Он сам мог бы, наверное, кончить от одного только этого вида: раскинутых ног, влажной бледно-золотистой кожи, искусанных губ, напряжённого члена, подрагивающего в его руке, беззащитно открытого горла под запрокинутым лицом.

Алекс, сделав ещё несколько растягивающих движений, убрал пальцы. Буквально доли секунды красновато-розовое отверстие оставалось открытым, а потом края сомкнулись. Для Алекса это был удар, резкий и ослепительный, как вспышка боли: он не мог ни выдохнуть, ни пошевелиться, ни прогнать это зрелище, стоявшее перед глазами, будто выжженное на сетчатке. Острый прилив желания заставил его порывисто и неловко опуститься на Джейсона, между его разведённых ног, жадно и торопливо нащупывая вход и толкаясь в него скользким от обильно выступившей смазки членом.

Джейсон приподнял бёдра, раскрывшись ему навстречу и помогая. Вторжение было быстрым, саднящим и давящим; он еле удержался от того, чтобы не рвануться назад. Ничего, через несколько секунд будет лучше, будет хорошо, так хорошо, как давно уже не было… Он заставил себя расслабиться и приноровиться — к размеру, к разрывающей его изнутри толщине, к властному ритму, который становился всё быстрее. Алекс едва сдерживался, чтобы не сорваться, не начать по-животному вколачиваться в любовника со всей силы.

Тот стонал под ним, двигаясь в такт. Он хотел сжать свой член, но Алекс не дал ему, отбросил его руку в сторону, и сам завладел его членом. Нескольких прикосновений было достаточно для того, чтобы Джейсон понял — он скатывается в оргазм, как в пропасть, и этого уже не остановить. Внутри у него всё судорожно сжималось и сокращалось, и Алекс, почувствовав приближение его разрядки, сжал ладонь чуть сильнее и провёл большим пальцем по краю головки, вызвав этим новый стон и жаркий всплеск удовольствия.

Они кончили почти одновременно, с разницей в пару секунд: Джейсон от скольжения члена внутри себя, Алекс — от жаркой, томительной узости, плотным кольцом охватившей его пенис.

Джейсон выбрался из-под тяжелого тела Алекса, обрушившегося на него во время оргазма. Ему не нравилась такая близость. Излишняя близость. Только с Дэниелом он мог бы вот так лежать, и они так и делали, порой долго обнимаясь и лаская друг друга, медленно остывая после секса.

Он лёг на спину глубоко дыша и убирал со лба прилипшие влажные пряди. Алекс приподнялся на локте и склонился над ним, заглядывая в лицо. Он провёл пальцем по скуле, по линии губ, по слишком изящно для мужчины очерченным бровям.

— Ты красивый… безумно красивый, — улыбнулся Алекс. Глаза его стали ласковыми, тёплыми, почти нежными.

Затуманенный взгляд Джейсона оставался равнодушным и пустым. Он словно был уже где-то не здесь, а в холодной и беспросветной темноте своих мыслей.

«Это всё, что тебе нужно: красивое лицо и отвечающее на твои прикосновения тело? Хорошо, что тебе так мало надо… Потому что я больше ничего не могу дать. Во мне ничего не осталось. Я всё уже отдал. Другому человеку».

***

Алекс проснулся от звука будильника и привычным жестом вытянул руку, пытаясь нащупать телефон, который всегда клал справа от подушки. Его там не было. Он звонил где-то далеко и как будто приглушённо… Алекс открыл наконец глаза. Его одежда была небрежно брошена на кресло — а кое-что и прямо на полу валялось, — и телефон надрывался откуда-то оттуда, с пола, из кармана брюк, в которых он забыл его.