— Ничего — кроме пары скворцов и китайского сифона.
— Такая примерная девочка, как я, не понимает этих выражений.
— Ты маленькая подлая наглячка! В Вашингтоне я спал один! А ты — можешь сказать такое о себе?
— Нет, конечно. Я страшно не люблю спать одна… а Гиги такая нежная… Рекомендую ее вашему вниманию, сэр, вот она на картине, смотрите.
— Ага. Только Гиги, да? А Джо?
— И Джо нежный? Ну-ка, ну-ка!..
— Женщина, ты можешь говорить такие сальности лишь до замужества, учти это.
— Привет невесте от жениха… Сэр, я ничего не имела бы против подобных сальностей с вашей стороны — в любое время и в неограниченном количестве. Я буду только рада. О, Джейк, дорогой — наверное, так приятно быть замужем за тобой!..
— Еще бы… чокнутая ты сучка… Где будем свадьбу устраивать? Здесь или у Мака?
— Только здесь. Пусть будут слуги, и оба Гарсиа, если успеют, и надо послать машину за Джо и Гиги… Что мне надеть?
— Не знаю… Белое платье?
— Только не белое! Кто-нибудь сделает фото — и все. «Белое платье для столетней транссексуалки!» Смех. Милый, если ты скажешь, я буду в белом — но тогда давай сразу позовем фотографа из «Лайфа». Нет, надо что-то такое…
— «Слегка старое, слегка новое, слегка чужое, слегка голубое». Помнишь эту дразнилку?
— Можно подкорректировать: «Невеста старая, лицензия новая, тело чужое, жених голубой…»
— Какого черта — голубой… мне просто надо побриться. Все, брысь. Пусти меня. Поди прими ванну. Постарайся пахнуть, как невеста…
— …а не как шлюха в день получки. Намек понят. Иду.
По белому бархатистому ковру невеста шла к алтарю. Музыка стихла, и стало необыкновенно тихо. Джейк ждал ее. Алек стоял по правую руку от него. Преподобный Хьюго Уайт и судья Мак-Кэмпбелл были необыкновенно серьезны. На Шорти был черный фрак, белая рубашка и узкий галстук; судья кутался в мантию.
Какой шикарный сегодня Джейк! Что это на нем?
Это называется «визитка».
Музейная вещь.
Вполне возможно. Или из театральной костюмерной.
А какой величественный Папа Хьюго! Джо должен написать его вот таким, читающим проповедь…
Хорошая мысль. Одно за другое — глядишь, Джо и воплотит свои замыслы. Надо будет подсказать Гиги.
Подскажи.
Хьюго ведь не против того, чтобы позировать — он просто не уверен до конца, что это дело благое. Надеюсь, при виде «Трех граций» его сердце смягчится… Юнис, у меня начинают коленки дрожать. Что делать?..
Омм мани пхадме хум. Держись, было труднее.
Омм мани пхадме хум. Юнис, помогай…
Джоан Юнис встала перед судьей и священником. Винни приняла у нее букет и отступила назад. Алек подвел Джейка к Джоан и отошел к Винни. Отец Хьюго поднял глаза и сказал:
— Давайте помолимся.
Омм мани пхадме хум. Ты о ’кей?
Омм мани пхадме хум. Порядок.
Когда Хьюго сказал: «Аминь», Джо высунулся откуда-то сбоку и сделал первый снимок. И далее, на протяжении всей церемонии, он появлялся то здесь, то там — и снимал, снимал, снимал…
Хьюго открыл Библию, но не посмотрел в нее.
— Мы читаем сегодня из «Псалтири». Сказано там: «Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме господнем многие дни…»
Он закрыл Библию.
— Братья и сестры мои! Господь узрел, что одиноко Адаму в райских кущах, и сказал: нехорошо мужчине жить одному. И тогда создал Он Еву, чтобы жила с Адамом. И сказал господь Адаму: вот, ты должен теперь заботиться об этой женщине, сын мой. Ты понял меня? Блюди ее каждую минуту, как я блюду тебя. А Я взираю на тебя каждую минуту и каждую секунду. Заботься о ней и защищай ее, и тогда у вас не останется времени для плохих дел, и она будет утешением твоим до конца дней твоих…
Он повернулся к Сэлэмэну:
— Джейкоб Сэлэмэн, намерен ли ты это сделать?
— Да.
Преподобный перевел взгляд на невесту:
— И сказал господь Еве: дочь моя, ты должна варить ему пищу и мыть его одежды, растить его детей и не бегать где попало, когда нужно быть дома, и любить его, даже если он усталый и капризный, и не перечить ему, потому что мужчины таковы, и принимать все его плохое вместе с его хорошим — ты слышишь Меня, Ева? Джоан Юнис, намерена ли ты это делать?
— Намерена, отец Хьюго.
— Судья…
— Джейкоб Моше, есть ли в наших законах и обычаях положения, препятствующие вам взять в жены эту женщину?
— Никаких.
— Джоан Юнис, есть ли в наших законах или в вашем сердце причина, препятствующая вам взять в мужья этого мужчину?
— Нет, ваша честь.
Более громко, обращаясь к окружающим, судья произнес:
— Если есть кто-то, знающий нечто, не позволяющее свершиться этому браку, — я приказываю ему говорить!
Юнис, если сейчас кто-то прочистит горло, я… я…
Здесь только друзья, босс.
Омм мани пхадме хум.
— Джейкоб Моше, будешь ли ты любить ее, почитать и заботиться о ней?
— Да.
— Джоан Юнис, будешь ли ты любить его, почитать и заботиться о нем?
— Буду любить, почитать и слушаться его.
Неужели и вправду — слушаться?
— Секунду! — сказал Джейк. — Судья, она сказала не те слова! Я вовсе не требую от нее послушания и не могу позволить…
— К порядку! Джейк, я ведь обращался не к вам, так что лучше помолчите. Джоан Юнис, вы действительно хотите поклясться именно в этом?
— Да, ваша честь.
Босс, ты сошел с ума.
Подумаешь. Нет, просто я уверен, что мы будем получать от Джейка именно те указания, которые будем хотеть исполнить.
А вдруг он заставит нас сидеть, скрестив ножки и держа ручки на коленках?
Это в позе лотоса, что ли?
Босс, не издевайся.
Какие издевки? Просто во мне говорит мой многолетний опыт мужчины: наши маленькие грешки будут неизменно поощряться именно потому, что мы поклялись слушаться мужа во всем. Так что расслабься, радость: это метод моей милой Агнесс… а я в те времена был куда нетерпимее Джейка…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});