Авторитет армии над СС и объединениями люфтваффе среди офицерства не простирался дальше, чем тактическая субординация офицеров. Командующие армейскими группами и армиями не имели юрисдикции над членами люфтваффе, флота или СС, они не могли подвергать их дисциплинарным наказаниям, а также не обладали правом проводить судебные расследования. Армейские власти могли лишь сделать донесение Гиммлеру или Герингу, и только они одни решали, стоит ли что-либо сделать или нет. После 1942 года армия не имела голоса в делах награждения. И также невозможно было для армейского командующего отвергать назначение на командную должность одного из этих подразделений человека, которого он считал неподходящим. Такая жуткая ситуация продолжалась вплоть до весны 1945 года и изменилась только тогда, когда в соответствии с ранее упомянутой формулой было уже «слишком поздно». При таких условиях со смешанными чувствами командующий армией получил под свое командование войска ваффен СС и люфтваффе. Эти дивизии были значительно сильнее и лучше оснащены, чем дивизии армии. Ряд разумных офицеров СС желали, как и некоторые из их солдат, чтобы их поглотила армия, но в целом методы обучения Гиммлера породили в СС резкую враждебность к армии и ее мировоззрению.
Систематические ограничения мощи армии распространялись также и на части, находящиеся в подчинении местной власти на оккупированных территориях. Каждая такая армия принимала участие во всех необходимых битвах и в так называемых операционных областях со средней глубиной по крайней мере в пятьдесят километров подчинялась командующему местной армией. Гитлер постоянно уменьшал размер этой зоны, так что на Востоке, после того как фронт был отброшен, весь тыловой регион в России находился под властью гражданских комиссаров рейха; Польша также была под властью гражданского лица – генерал-губернатора. Норвегия, Дания, Голландия и Греция – все управлялись невоенными официальными лицами. Единственная чисто военная администрация существовала во Франции, Бельгии и Югославии. Эти военные власти между тем отвечали не перед командующими на фронте, но перед Гитлером, с его полномочиями главнокомандующего армией. Даже в самых малых оперативных зонах власть армейского командования была строго ограничена. Полиция, как и СС, отвечала только перед Гиммлером. От него исходили приказы СД (Sicherheitsdienst – служба безопасности СС) для их позорных деяний. Другие организации, имевшие свои центральные офисы в Германии, также были отделены от армейских групп. Армия практически не обладала властью над полицией, железнодорожными чиновниками и членами организации Тодта, равно как над люфтваффе и СС. Ее фактическая власть в операционной зоне, таким образом, была ограничена простым администрированием и заканчивалась на арьергардных границах сражающихся войск армии. Все другие люди в данной области имели собственные официальные каналы и собственную юрисдикцию. Все, что имело отношение к политической полиции, экономической эксплуатации, культурным мероприятиям и призыву населения на работы, выходило из-под влияния вермахта и находилось под опекой полностью независимых политических организаций.
Доказано, что население оккупированных областей чувствовало себя безопаснее, если оно находилось в регионах, управляемых армией, что условия жизни для него в них были лучше[17] и что они в меньшей степени являлись объектами судебного разбирательства. Множество иностранных свидетелей подтвердили это. И далее факт, что страшные преступления, которые так опорочили доброе имя немцев, – убийства евреев, широкомасштабные разбои и грабежи, порабощение людей, захват сокровищ искусства и так далее, – были совершены не армией, но партийными организациями. В этой связи особенно важное значение имеет то, что фельдмаршал фон Манштейн был объявлен невиновным в массовом убийстве евреев. Суд установил, что активная часть армии, на которую часто ссылались, что она якобы принимала участие в этих преступлениях, на самом деле в них замешана не была. Британскому военному трибуналу посоветовали не забывать, что высокопоставленные военачальники часто знали меньше о том, что происходило на контролируемых ими территориях, чем низшие чины в СД, которые очень заботились о том, чтобы скрыть свои неблаговидные дела от вермахта.
Несмотря на то что было установлено, что армейские командующие не обладали властью над СД, полицией и так далее, тем не менее их подвергли суду и осудили на трибунале союзников как военных преступников. Но мы не будем вдаваться в процедурные подробности выводов этих трибуналов, поскольку тут требуется перо эксперта. Здесь мы отметим лишь следующие моменты: военные суды главным образом касались эксцессов в партизанских войнах на Восточных и Юго-Восточных фронтах. Условия России и Югославии между тем настолько резко отличались от условий на других фронтах, что о них могут справедливо судить лишь те, кто видел их собственными глазами. Западные победители не имели такого опыта. Сталин призвал свой народ «полностью уничтожить фашистских завоевателей». Согласно русским донесениям, 300 000 немцев были убиты партизанами на одном секторе фронта за период в два года. Эта цифра может быть преувеличением, однако она содержит достаточно правды, чтобы проиллюстрировать безжалостную суровость войны на Востоке. Дополнительным фактором в этом суждении может быть тот, что судьи просто не могли поверить, что армия в военное время не контролировала другие силы. В некоторых случаях они начинали с утверждения, что многие преступления, совершаемые на оккупированных территориях, не могли оставаться сокрытыми. Командиры, следовательно, просто закрывали глаза на то, что, как они считали, они не могли предотвратить, и поэтому они, по крайней мере, виновны в грехах попустительства. Нет никаких сомнений, что в некоторых случаях это было действительно так. Тем не менее командующие армиями или группой армий невиновны в распространении подобных преступлений. Было и остается жестокой иронией, что после войны этим людям была приписана власть и что якобы именно они нанесли вред немецкому народу и армии, а также населению оккупированных стран, хотя во время войны они никогда не обладали такой властью.
В тылу, то есть в Германии, традиция была такова, что заместитель командующего генерала армии и ответственные офицеры разных должностей должны были принимать на себя исключительную исполнительную власть в случае реальной опасности. В свете прочей политики Гитлера было более чем логично, что и эта функция должна была быть у них отнята и переложена на гаулейтеров. Последним дано было название «комиссары обороны рейха». То, что они вмешивались в дела армии, – само собой разумеется. После 20 июля 1944 года их вмешательство сделалось невыносимым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});