Читать интересную книгу Девушки в погонах - Сергей Смирнов

Пересыпкин ввел штурмовик в пикирование и сбросил бомбы. Взметнулась стена дыма, огня. Вокруг самолета возникали дымки шапок зенитных разрывов. Как только штурмовик вышел из зоны обстрела, в безоблачном небе появились «мессершмитты». Вера отчетливо видела прозрачные круги пропеллеров.

— Пара заходит сверху.

Она прицелилась. Дробно застрочил пулемет. Федор сделал разворот, чтобы уйти из-под прицельного огня фашистских истребителей. Кажется, атака не удалась. Штурмовик был над своей территорией. Наши зенитчики отсекли от него «мессершмиттов», которые повернули обратно.

Все же техник обнаружил небольшую пробоину в фюзеляже. Стали осматривать машину: куда попала пуля, не повреждены ли жизненно важные места? Но где пуля? Куда она попала? Выходного отверстия нигде не было. Тогда Пересыпкин решил сделать эксперимент.

— Вера, садись в кабину.

Она приняла такое же положение, как и в полете.

Федор провел воображаемую линию полета пули и сделал заключение.

— Пуля должна быть в ноге стрелка.

— Чего мудришь? У меня и царапины нигде нет, — возразила Вера.

Пересыпкины направились на КП доложить о результатах полета. По дороге Вера нагнулась. И увидела: на правой ноге у комбинезона наполовину отломленную пуговицу. Но не придала этому значения. Прошла еще несколько шагов, что-то кольнуло в ноге. Присела, сняла сапог и, к своему удивлению, обнаружила: между голенищем сапога и меховым чулком, или, как его называют авиаторы, «унтятом», — пуля. Командир рассмеялся, похлопал по плечу воздушного стрелка:

— Верно говорят — смелого пуля боится.

Фронт уходил на запад. Федор и Вера всегда были рядом, пополам делили радости и тревоги. Но были и разлуки.

Из-под Одессы Пересыпкина послали на Волгу получать новые самолеты. Полк в то время летал к Тирасполю, где противник оказывал упорное сопротивление нашим войскам.

К первому боевому вылету готовился младший лейтенант Соколов, недавно прибывший в полк. Командир представил ему гвардии старшего сержанта Тростянскую:

— Полетите с ней.

Николай Соколов возразил:

— Пассажира мне не надо. Дайте настоящего стрелка.

— Не горячитесь, молодой человек, — сказал командир. — Вы еще пороху не нюхали. А у нее счет к сотне боевых вылетов подбирается.

После того как командир поставил задачу и летчики расходились с КП по самолетам, Вера шла рядом с Соколовым и давала ему напутствия:

— Помните о двух вещах: не отрывайтесь от группы и поточнее заходите на цель.

Герой Советского Союза Ф. Пересыпкин с женой В. Пересыпкиной-Тростянской.

Николай, хотя и слушал ее, в душе считал, что она говорит такие истины, о которых он давно знает. Вера чувствовала, что летчик холодно относится к ее словам, но продолжала говорить…

Шестерка штурмовиков подходила к переднему краю вражеской обороны. Дымка затянула горизонт, и цель плохо просматривалась. Противник открыл зенитный огонь. Соколов растерялся, потерял из виду группу и оказался один. Вера положила на колени планшет, стала сличать карту с местностью. И установила: летчик летит не тем курсом. С горечью подумала: «Потерял ориентировку».

— Доверните влево, — сказала она. — Выходите на дорогу Тирасполь — Одесса.

Соколов послушал стрелка. Вскоре показалось шоссе, и Тростянская напомнила:

— Идите вдоль дороги.

Соколов вернулся на аэродром позже всех. Горючее было на исходе. Командир полка поглядывал в небо, волновался за судьбу экипажа. Когда Соколов зарулил на стоянку, подполковник Шумский сердито спросил его:

— Что за номер? В трех соснах заблудились?

Летчик виновато наклонил голову. Подполковник удалился от самолета, и Николай признался Вере:

— Буду летать только с вами, пока не окрепну как штурман. Перед вами я в долгу…

Тростянская улыбнулась:

— Надо слушать старших.

После этого случая в полку все знали: стрелок Тростянская не зря носит планшет. Перед ней всегда была карта. Она знала район полетов не хуже любого летчика.

Федор вернулся с новыми самолетами. Вера снова стала летать с ним.

Трудные бои были под Бродами. Многотысячная группировка противника оказалась в мешке. Пытаясь выйти из окружения, фашисты предприняли сильную контратаку на одном из участков фронта. Сюда и повел группу штурмовиков подполковник Шумский. Гвардии старший лейтенант Пересыпкин был заместителем ведущего, шел справа. Над скоплением танков, орудий самолеты замкнули круг и один за другим устремились в атаку. Штурмовой налет длится три-четыре минуты. Но в каждую из шестидесяти секунд такой минуты экипаж подвергается смертельной опасности. С земли неистово бьют вражеские зенитки, в небе атакуют истребители. Так было и на этот раз. Перед тем как вывести штурмовик из пикирования, Федор и Вера ощутили, как тряхнуло самолет и он резко пошел вверх. Вера не видела, где разорвался зенитный снаряд, лишь инстинктивно догадалась, что взрыв произошел под машиной. Она повернулась, посмотрела на плоскости. Они были невредимыми.

Федор, напрягая силы, обеими руками удерживал самолет в горизонтальном положении. На лице выступил пот. Он спросил по переговорному устройству:

— Вера, что там?

В стабилизаторе зияло большое отверстие, а по краям завернулись листы дюраля. «Неужели все?» — пронеслось в голове Веры. Трудно было скрыть волнение перед опасностью.

— Стабилизатор разбит. Тяни, Федя, легонько, как-нибудь.

Подбитый самолет отошел от группы, которая продолжала кружить над целью, обстреливать противника. Наш истребитель из группы прикрытия заметил отставшего штурмовика, на который могли наброситься «фокке-вульфы», появившиеся над полем боя.

Когда наш истребитель приблизился к штурмовику, у Веры постепенно улеглось волнение. Она доложила:

— Нас прикрывает «як» с четвертым номером на борту. Машет крыльями. Иди спокойно, Федя.

Истребитель неотступно шел сзади Ил-2, сопровождал его до самого аэродрома. Техник, встретив самолет, покачал головой:

— Прилетели на честном слове. Прямо в рубашке родились.

Федор посмотрел на Веру:

— Вторая ты моя броня.

— Ему спасибо, четвертому, — она посмотрела на небо. — Это Дважды Герой Советского Союза М. Кузнецов пришел на выручку нашему экипажу.

Прошло почти два десятилетия, как смолкли залпы войны. Недавно снял серую шинель Герой Советского Союза подполковник запаса Федор Иванович Пересыпкин. Он, как и его жена, занят мирным трудом. Вера Федоровна Пересыпкина работает инструктором райисполкома в городе Киеве. У бывшего гвардии старшего сержанта много хлопот. Дочь Галя учится в медицинском институте. В семье еще двое — Толя и Володя. Мальчики остались сиротами. Пересыпкины взяли их на воспитание.

Вечерами семья в сборе. Дети частенько рассматривают альбом с фронтовыми фотографиями. По живому, выразительному лицу женщины пробегает добрая улыбка.

— Мы всегда вместе, у нас с мужем одна биография.

Хорошая, светлая биография. Ее страницы повествуют о нелегкой, но яркой жизни людей, которые добыли свое счастье в бою и в труде.

М. Вербинский

ГВАРДИИ ТОНЯ

Сестра. Сестричка. Подружка… Так бойцы называли на фронте медицинских работников: санинструкторов, сестер, сандружинниц. Под огнем врага, в жару и стужу, во время ожесточенных сражений, они, невзирая на смертельную опасность, выносили с поля боя раненых, оказывали им помощь, а когда этого требовала обстановка, с оружием в руках шли в атаку и громили врага.

Тоня Жидкова — одна из таких.

На десятки километров по берегу реки тянется город. В городе полыхают пожары. Клубятся, ползут иссиня-черные тучи дыма. Воздух гудит, содрогается.

Грохочут орудия. С воем и свистом проносятся снаряды. Глухо рвутся авиабомбы. И в эту жестокую пляску огня и металла врывается раскатистый гром зениток. Их много. Грозными стволами они вонзаются в небо. Их удар направляется в шныряющие самолеты с фашистской свастикой.

Одна из зенитных батарей стоит на Мамаевом кургане. Это — батарея малокалиберных зенитных орудий. Их называют «пушки-малютки». Они врыты в землю в том месте кургана, где он своими скатами подходит к городу, как бы рассекая его на две части. «Малютки» яркими трассами снарядов режут дымный воздух.

— Огонь! Огонь! — командует невысокий коренастый лейтенант.

Он находится в окопчике, откуда и управляет боем батареи.

Самолеты, которые висели над кварталами города, повернули на запад и скрылись за облаками. Раскаленные от напряженного боя почти докрасна, «малютки» прекратили стрельбу. Но еще не успела улечься пыль, как над батареей прозвучал звонкий голос разведчицы: