Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты сам это начал, Брюс. Не я.
— А теперь я это прекратил, — отрезал он и, не добавив больше ни слова, вышел из комнаты, оставив ее наедине со своим отчаянием.
Возмущенная и оскорбленная Клэр попыталась понять, где она допустила ошибку, что сказала или сделала не так, но мысли путались, обида и боль затмевали разум и мешали во всем разобраться. Даже если в его жестокости и виновата тюрьма, зачем же вымещать все на ней? Зарывшись в одеяло, она попыталась немного успокоиться.
Клэр удалось ненадолго уснуть, но ее мучили кошмары. Гроза все не прекращалась, и в эти долгие одинокие предрассветные часы она окончательно решила, что Брюс Макалистер больше никогда не полюбит ее.
6
Брюс держал в руках книгу, но не мог сосредоточиться. Недовольный тем, что из-за непогоды приходится сидеть дома, он невидящим взглядом смотрел в одну и ту же страницу, неподвижно лежа на кушетке перед камином. Мысли то и дело уносили его в прошлое. Потом его внимание привлекла Клэр, которая слонялась из угла в угол, поглядывая на окна. С самого утра было заметно, что она нервничает. Об этом говорили нахмуренные брови и побелевшие костяшки пальцев, когда она сжимала в руке чашку с кофе.
Клэр остановилась у окна, наблюдая, как раскачиваются под напором ветра деревья, пригибаются к земле кусты. Дождь все лил и лил не переставая. Прогремел раскат грома, после которого в воздухе повисла внезапная тишина. Было видно, что Клэр затаила дыхание, как бы готовясь к новому порыву стихии.
Брюс услышал, как она вздохнула и снова беспокойно заходила по комнате. Это бесконечное хождение уже начало действовать ему на нервы. Раздражение все усиливалось.
— Ты похожа на дикую кошку, запертую в клетку. Ради бога, сядь и расслабься, пока не протоптала тропинку.
Клэр не ответила, лишь шаги стали совершенно бесшумными — и впрямь как у кошки, — когда она подходила к другому окну. Ее взгляд был прикован к месту, где он собирался весной посадить яблоневый сад, всерьез вознамерившись заняться садоводством. Он с горечью подумал, что единственная полезная вещь, которой его научила тюрьма, — это копать землю.
Брюс отбросил книжку. Его раздражение достигло предела.
— Клэр!
Она тотчас же остановилась, затем зашагала снова.
— Да не могу я сидеть на месте! Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, прямо как удав. Почему ничего не делаешь?
— А что, по-твоему, я должен делать? Если ты имеешь в виду погоду, то тут я совершенно бессилен что-либо изменить, остается только набраться терпения и ждать, когда буря закончится. — Брюс подумал, что Клэр чувствует себя здесь взаперти и не может ничего поделать.
Как знакомо ему это чувство! И ей, городской жительнице, единственной в семье, избалованной, благополучной во всех отношениях, неплохо было бы узнать, что не все в этой жизни зависит от ее прихоти.
Клэр остановилась посреди комнаты. В ее взгляде Брюс прочитал нерешительность, замешательство и неопределенность. Одетая в его старую фланелевую рубашку, которая доходила ей до колен, и в шерстяные носки, она выглядела такой юной, такой беззащитной и в то же время притягательной.
Едва он успел подумать об этом, как его пронзило острое желание, подобное молнии на темном ненастном небе. Оно помимо воли охватило его и растеклось горячей лавой по всему телу.
— Ты же хорошо знаешь местность, тебе знакомо все вокруг на много миль, — заметила Клэр. — Есть у тебя какие-нибудь соображения, как мне выбраться отсюда?
Он невесело улыбнулся.
— Я тебе настолько противен?
Она побледнела.
— Ты же знаешь, что нет.
— Тогда в чем проблема? Что ты вдруг так заторопилась?
— Мне нужно обратно в Лондон. Меня ждут дела.
— Какие, например? — против воли полюбопытствовал Брюс. — Благотворительный бал, посещение картинной галереи или, может быть, один из тех утомительных показов мод, которые ты, насколько я помню, так обожала? Когда ты начнешь жить по-настоящему, Клэр?
— Я живу по-настоящему, — возразила она. — Что бы ты ни думал обо мне, но я не легкомысленная светская пустышка, которая порхает с одного светского раута на другой и не знает ничего, кроме развлечений. Да я и раньше такой не была, и тебе это прекрасно известно. Когда мы с тобой встретились, я работала, помнишь?
— Ну еще бы, — насмешливо согласился он.
Клэр пересекла комнату, задержавшись у камина.
— У тебя есть радио? Я хочу послушать прогноз погоды.
— Батарейки сели.
Она взглянула на него.
— А телефон? Мы могли бы позвонить в службу погоды. — Ее сотовый здесь, в горах, не работал, она уже проверила несколько раз. — Можно позвонить в вертолетную службу в Форт-Вильямсе. Позвонить и попросить их прилететь, как только погода наладится.
— Забудь об этом. Линия порвана. Кстати, электрическая тоже.
Клэр сдвинула брови.
— А как же свет, холодильник, кофеварка?
— Генератор, — коротко бросил Брюс.
— Отсюда есть какая-нибудь другая дорога?
Он подумал о старой дороге через лесосеку.
— Она небезопасна.
Луч надежды на ее лице сменился разочарованием.
— Ты уверен?
— Разве я когда-нибудь тебе лгал?
— Нет, но сейчас, возможно, ты преследуешь какую-то цель, — без особой уверенности предположила она.
Он усмехнулся. Да, она действительно изменилась, стала более проницательной, лучше разбирается в людях и их поступках.
— Что-то ты сегодня слишком подозрительна, детка.
— Просто сегодня я лучше соображаю. К тому же прошлой ночью ты преподал мне замечательный урок, который я усвоила и никогда не забуду.
Брюс напрягся, злясь на себя, что как последний дурак поверил, будто она на самом деле хотела его.
— И что же это за урок?
— Что ты не заслуживаешь моего доверия.
— Как и ты моего. И это ставит нас в одинаковое положение, не так ли? — спросил он, не скрывая горечи. — Теперь мы равны.
— Нет здесь никакого равенства, и тебе это прекрасно известно. До тех пор пока ты не перестанешь винить меня за все несчастья в твоей жизни, мы не сможем до конца доверять друг другу. — И она опять нервно зашагала по комнате.
Брюс изучающе смотрел на нее и размышлял. Ему неприятно было признаваться даже самому себе, что, возможно, в ее словах есть доля истины.
— Пожалуй, полезно будет тебя еще кое-чему научить.
Она даже не приостановилась, а продолжала ходить от одного окна к другому.
— Едва ли ты научишь меня тому, чему я хотела бы научиться, так что не трать понапрасну силы и время.
— А я терпеливый, Клэр, — напомнил он. — Очень терпеливый.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Не любить невозможно - Марианна Лесли - Короткие любовные романы
- Ни дня без любви - Лесли Мэримонт - Короткие любовные романы
- Дружеский поцелуй - Маргарет Мюр - Короткие любовные романы