взгляд застыл. Елена обернулась. За её спиной, на входе в помещение, скрестив руки на груди, стояла Звера Анатольевна собственной персоной. Из-под пазухи торчала открытая бутылка шампанского, приговорённая наполовину.
“Значит, психанула?!. – Загремела главный редактор. – Засранец!”
Все сотрудники мигом отвлеклись от дел в ожидании расправы. Елена инстинктивно попятилась к стене, освобождая проход. Корректор поднялся на костылях и встал на место журналисы, встречая беду с открытым забралом. Ноги его безжизненно болтались, а плечи приподнялись от напряжения.
– Говнюк! – Шипела Звера Анатольевна, подходя вплотную к нему. – Все сплетни про меня собрал? Да что ты знаешь про моих детей, урод?!. У нас тут задержка номера, и это для меня, представь себе, важнее застолья, п-о-н-и-м-а-е-ш-ь??”
– А по Вам так сразу и не скажешь! – корректор взглядом указал на бутылку.
Взбесившись окончательно, она у всех на глазах с размаху ударила парня той самой бутылкой по голове. Бутылка вдребезги разбилась, ведущий корректор завалился на свой стол. Над офисом нависла мрачная тишина. Дышать было совершенно нечем. Верстальщик Гена медленно расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки. С носа ведущего корректора капала кровь вперемешку с потом. Это был позор, было больно. Тело мобилизовалось, сознание отключилось. Глаза видели только врага. Он перенёс всю массу тела на один костыль, а вторым с размаху саданул Зверу Анатольевну по уху. Офис почти синхронно ахнул. Лена вжалась в стену. В посёлке она часто видела драки. Часто дрались из-за неё. Бывало подруги дрались из-за неё. Но она не могла себе представить такое в приличном месте. На рабочем месте. И чтобы мужчина с женщиной… И чтобы били людей с ограниченными способностями…
Ведущий корректор тяжело опустился в своё рабочее кресло. Удар костылём пришёлся по касательной, всего лишь потрепав причёску начальницы. Звера Анатольевна удержалась на каблуках и мгновенно протрезвела.
– Гена, – обратилась Звера Анатольевна к верстальщику, – принеси, пожалуйста, вату, нашатырный спирт и пластырь из аптечки. И застегни рубашку до конца – ты на работе, а не в баре.
Гена убежал выполнять поручение. Ожидая продолжение, все замерли в одной позе, как статуи.
– После того, как Гена окажет тебе первую помощь, – сказала Звера Анатольевна пострадавшему, – жду от тебя заявление на увольнение. Корректор, ноги себе откорректируй!
– Я и сам давно хотел уволиться. – Ведущий корректор поднял окровавленное лицо (бутылка рассекла ему бровь) и посмотрел ей прямо в глаза. – Я больше не намерен терпеть!
– Да кому ты кроме меня нужен, инвалид несчастный? У тебя даже член не стоит!
Начальница прошагала кабинет, хлопнув за собой дверью. Офис вернулся к работе. Через несколько секунд все снова замерли как по команде, потому что дверь кабинета начальницы приоткрылась, а строгий голос произнёс: “Елена, зайди ко мне”.
Главный редактор внимательно просматривала статью журналисы, пока та пробовала на вкус праздничные роллы из наваги, кулебяку на тонком тесте с треской, запивая всё это квасом. Вкусная еда сбивала волнение.
– Вот что я скажу. – Звера Анатольевна подняла взгляд. – Для первой статьи на профессиональном уровне – очень даже сносно. Но мы – самый популярный журнал в регионе, не потому что печатаем сносные статьи. Мы – лучшие, потому что печатаем цепляющие статьи. Ты пойми, цепляющая статья не может закончиться тем, что Лес с Даем помирились, раскурив трубку мира, как у тебя здесь написано. С сумасшедшей фанаткой тебе, конечно, повезло… Материал хороший, очень хороший… Такие скандалы у нас не часто случаются… Даа… Даже не знаю, что с тобой делать…
Иллюстрация “Бесишь!”
После всего увиденного, Елена бы даже не расстроилась, услышав, что она не прошла стажировку. Наоборот, вздохнула бы с облегчением. Она бы с удовольствием поискала другое место работы, но взгляд Зверы Анатольевны случайно задержался на единственном подарке на её именины – на шикарном белом букете цветов, которые, ко всему прочему, так подходили к её праздничной белой блузке.
– Вот как мы поступим. – Сказала главный редактор. – Не знаю почему, но ты мне нравишься. У тебя исходники репортажа с собой?
Елена кивнула.
– Отлично! Давай их сюда, в лабораторию. Я покажу тебе, как делается информационная бомба.
Столь громкое заявление не могло не заинтересовать человека, мечтающего о карьере журналиста. Елена подсела рядом, выложила на стол руководителя диктофон и блокнот. Звера Анатольевна внимательно прослушала записи. Некоторые моменты она перематывала на начало, слушая несколько раз подряд. Потом она попросила прочитать вслух записи в блокноте, ссылаясь на то, что плохо разбирает чужой почерк. (А порой не только чужой, но и свой собственный. Но вслух об этом не сказала.) Она открыла файл с интервью на ноутбуке и приготовилась печатать, положив руки на клавиатуру.
– Значит, так! – говорила Звера Анатольевна приказным тоном, как в армии. – Все скучные вопросы с пресс-конференции мы убираем. Их опубликует “Вечерний город”. Переходим сразу к вопросам от господина Дая. Прости, милочка, но твои вопросы в статью не попадают.
Она зажала клавишу Backspace на клавиатуре. Курсор на экране ускорился, пожирая сначала маленькие буковки, а потом и слова целиком.
– Далее. После презентации выясняется, что господин Дай – друг писателя. Ты пишешь, что скандал с участием охранников – часть искусно поставленного шоу. И даже есть их совместная фотография на фоне скульптуры Рабочий и Работница, символизирующая дружбу в труде. Превосходно. Фотографию поместим на первую полосу. И напишем, что писатель сдался на милость критику. Наша задача – спровоцировать у поклонников эмоциональное ощущение досады. А хэппи-энды оставим Голливуду. Описания квартиры нужно урезать до нескольких слов. Нельзя лить воду на читателей. Робот. Это интересно. Напишем, что искусственный интеллект придумывает Поклонскому неожиданные концовки его книг. Люди любят инновации.
– Но это ведь не правда, – робко заметила Елена.
– А ты откуда знаешь? Вот я знаю! Потому что оперирую фактами: ты пишешь, что Матрёна поддерживает разговоры на произвольные темы. Милое дело – вечером за чаем попросить её сгенерировать развязку. И ничего такого предосудительного в этом нет. Наоборот, круто. Новейшие технологии. Хорошо, с этим решили. На чём мы остановились?. А, вижу. Вопрос про родителей стираем – они не знаменитости. Про гонорары оставляем, про личную жизнь оставляем. Кем он был до того, как стал писателем, никого не интересует. Происшествие с обезумевшими фанатами придержим для следующего номера – эксклюзивный материал пойдёт на закуску. “Немая поклонница и глухой поклонник избиты писателем у него же дома”.
Звера Анатольевна ладонями припечатывала воздух так же, как типографский станок штампует заголовок:
– Класс. Всегда знала, что инвалиды – полные психи! Ну, на этом всё.
Она демонстративно поднялась со стула: