– Сэр, а как с обедом? – с ехидством в голосе спросил я, – цветы с оркестром уже были, а поесть еще не давали.
– Так вот ты меня как слушал! Повторяю для особо одаренных, – он показал на компьютер, – знаешь, что это за штука? Знаешь, хорошо. Набираешь команду, выбираешь меню на обед, спускаешься на этаж ниже и идешь в комнату 1818, садишься за стол, на котором будет стоять табличка с номером твоей комнаты. Съедаешь все, что заказывал, встаешь и идешь по своим делам. Не сложно? Тогда привет! – его выход можно было сопроводить аплодисментами, настолько он был эффектным.
Инструкции были развернутыми, точными и я быстро с ними справился. Если бы приносили заказанное в номер, то в лучшей гостинице я еще не жил. Но, увы, пришлось идти. Обед особого впечатления на меня не произвел, кроме ароматного огуречного салата с зеленью. Как говорил Петер, здесь есть все. И в этом раю добавилась еще одна вещь – это я, судя по всему, в виде бесплатного приложения.
До четырех часов времени уже не оставалось. Я поднялся на двадцать первый этаж. Комната номер двадцать два была напротив холла, в который выходила дверь лифта, поэтому мне не пришлось ее искать. Я постучал. Никого. Наверное, на станции все неуловимые. Только где они прячутся? Я решил пройтись по коридору, так, от нечего делать. Коридор длинный, по бокам располагались двери, как и в любом общежитии, двери, двери и еще двери… Одно радовало, что при ходьбе время идет быстрее. Я периодически поглядывал на часы. Вот и четыре часа. Я подошел к двери нужной мне комнаты и постучал. Внутри послышались шаги. Я был сильно раздражен, так как был в полной уверенности, что никто в эту комнату не заходил. Кто его знает, что здесь творится. Ну, вот этому господину я все выскажу, какой бы он ранг не имел. Дверь отворилась, на пороге стояла немолодая, но еще очень симпатичная женщина. Я стал как истукан и смотрел на нее, забыв даже поздороваться.
– Вы так и будете стоять, вытаращив на меня глаза? Я же не приведение и, вроде бы – не урод. Что вы хотели? – в ее довольно высоком голосе послышались металлические нотки.
– Я, это, извините, вас зовут Гершель? – проклиная себя за свое поведение, пролепетал я.
– Вообще-то зовут меня Анной, а Гершель – моя фамилия, – ответила она, и я подумал, что здесь, наверное, все такие острые на язычок.
– А меня зовут Генри, а фамилия моя – Отс, – в тон ей сказал я, оправившись от замешательства.
– Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы сказать мне это?
– Я пришел потому, что меня послал к вам Петерсон, – мне опять начинало что-то не нравиться во всей этой истории.
– Если это не секрет, зачем он послал вас ко мне в нерабочее время? – она терпеливо продолжала этот начавший затягиваться разговор. И тут меня осенило.
– Извините, Анна, ваш шеф, или коллега, не знаю еще вашей субординации, ничего не говорил вам о человеке, прикомандированном к вашей станции или, как я понимаю, к вашему институту с «девятки», прилетевшей сегодня сюда?
– Нет, ничего не говорил. Я слышала, что будет кто-то с феноменальными способностями, – она пристально посмотрела на меня и с сомнением в голосе спросила, – уж не вы ли это?
– К сожалению, это я, – не удержался я от сарказма.
– Мне, конечно, приятно с вами познакомится, но чем я могу служить? – недоумение отразилось на ее лице.
– Петерсон, насколько я понял, по поручению вашего директора назначил вас сопровождать меня в течение периода адаптации.
– Меня? – видимо, время удивляться для нее еще не прошло. – Да у меня же работа… – она задумалась, потом быстро спросила. – А директор сам назвал мое имя?
– Насколько я помню, нет, – мне уже начинало надоедать это пустословие. – Извините, что потревожил вас. Наверное, Петерсон все перепутал. Я, когда увижу его, скажу, чтобы он нашел другого человека, раз вы заняты.
– Нет, не надо! – воскликнула бедная женщина. – Не надо ничего передавать. В чем заключается это сопровождение? И когда я должна приступить? – ну уж эти вопросы она могла мне не задавать. Наверное, по моему виду она поняла, что сказала глупость. – Хорошо. Давайте так. Завтра утром я узнаю у Петерсона, что я должна делать и сообщу вам, когда мы встретимся, договорились?
– Договорились, – я был рад, что мы, наконец, дошли до чего-то вразумительного. Уже уходя, я не удержался и спросил, – и много женщин здесь работает?
– Много, – улыбнулась она и закрыла дверь.
Я вернулся к себе в полном недоумении. Делать мне было нечего. Привычка жить по расписанию на корабле давала себя знать. Я оказался во взвешенном состоянии. Я чувствовал, что это несправедливо, что так не должно быть. На корабле я был при деле, по крайней мере, первое время, от меня хоть какая-то была польза. А здесь – кому я нужен? Я начал анализировать слова директора. С самого начала он говорил о значимости моей работы. Тогда почему такое отношение со стороны его подчиненных? Тем более, что на корабль за мной прислали, так сказать, персональный транспорт? Неужели это все игра? Только кто в нее играет? Директор или это все затеяно на Земле? Вообще-то говоря, разницы почти нет. Ни в том, ни в другом случае им не нужны положительные результаты. Даже если я чего-то и добьюсь, все ляжет под сукно либо директорского стола, либо затеряется в архивах на Земле. И намек директора на то, что время моего пребывания здесь должно быть в пределах разумного! То есть, он был бы рад, если бы завтра меня здесь уже не было. Чушь, чушь и еще раз чушь, успокаивал я себя в надежде на завтрашний день. А сейчас будем активно отдыхать, решил я и включил компьютер.
Пришло утро. Я не выспался и чувствовал себя неважно. Бессмысленность моего нынешнего положения накладывала на все невидимое покрывало нереальности. Стараясь держать себя в руках, я привел себя в порядок и позавтракал. Время было неурочное и в столовой снова никого не было. Из вчерашних издевательств над компьютером я много узнал о станции. И пришел к выводу, что это всего-навсего малая модель Земли, его общества. Сюда, как мне показалось, перенеслись не только достоинства, но и недостатки нашего общества. Заправлял здесь мэр станции, а не научные работники. При мэре существовал муниципальный аппарат, наверное, со всеми своими бюрократическими замашками. Научные круги представляли собой небольшие институты, руководимые директорами и имеющие свой высший орган – Совет директоров. Численность научного персонала едва составляла одну треть. Были здесь и прокурор с шерифом, только я с трудом мог представить шерифа без автомобиля. То есть, станция представляла собой небольшой городок с научным уклоном.
Вот со знакомством с «городскими» законами мне и пришлось столкнуться, когда, ближе к обеду, пришла сильно возбужденная Анна. Мне показалось, что у нее были заплаканные глаза. Она держала в руках несколько листков, похожих на копии документов и попросила меня просмотреть их. Это были копии моих документов, удостоверяющих личность, образование и так далее. Когда я дошел до водительских прав, то не смог удержаться от смеха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});