Действительно, общее количество теплоты или холода, если трактовать их не как свойства вещей, а как самостоятельные сущности, остается в мире постоянным; может меняться только их соотношение в каждой данной вещи (или данной точке пространства). Это относится и ко всем прочим парам противоположностей.
Далее, во всякой вещи, как бы мала она ни была, обязательно присутствуют оба члена пары. Не может быть такого случая, чтобы вещь содержала в себе только тепло и совсем не содержала холода, ибо, как пишет сам Анаксагор, «не отделены друг от друга вещи, находящиеся в едином космосе, и не отсечено топором ни теплое от холодного, ни холодное от теплого» (фр. 8).
Имеется и другое свидетельство, указывающее, что принцип универсальной смеси распространяется Анаксагором не только на качественно-определенные вещества, но и на противоположности. В одном из текстов, относящихся к поздней античности (в схолиях к Григорию Назианзину), содержится интересный комментарий к учению Анаксагора:
«Отыскав древнее учение, что ничто не возникает из вовсе не существующего, Анаксагор отвергнул возникновение, ввел же вместо возникновения разделение. Ведь он болтал вздор, будто все было смешано друг с другом, а затем стало разделяться, возрастая. А именно в одном и том же зародыше находятся [будто бы] и волосы, и когти, и вены, и артерии, и сухожилия, и кости, причем они невидимы из-за малости частей, возрастая же, понемногу разъединяются. „Ведь каким образом, — говорит он, — из не-волоса мог возникнуть волос и мясо из не-мяса?“» (26, 296).
Последняя фраза считается подлинной цитатой из Анаксагора; она получила обозначение десятого фрагмента. Но затем автор приведенного текста распространяет принцип универсальной смеси также и на противоположности: «Он говорит это не только о телах, но и о цветах, ибо, [по его мнению], в белом имеется черное, а в черном — белое. То же самое он полагал о весе, думая, что к тяжелому всегда примешано легкое, а к легкому — тяжелое» (там же).
Здесь, по-видимому, допущена следующая неточность. В фрагментах Анаксагора нет противоположностей белое — черное и легкое — тяжелое; мы находим там близкие пары светлого и темного, а также редкого и плотного. Видимо, именно их мел в виду автор схолий. Но это для нас в данном случае не так уж существенно. Важно то, что в этом тексте подтвержден принцип универсальной смеси как для качественно-определенных веществ, так и для противоположностей.
Что касается третьего принципа — принципа преобладания, то он для противоположностей представляется очевидным: ясно, что тело будет казаться теплым, если теплота в нем будет преобладать над холодом, и наоборот. То же относится и к другим парам.
Итак, в иерархии бытия качественно-определенные вещества и противоположности сухого — влажного, теплого — холодного и т. д. занимают сходное положение: и те и другие относятся к категории «существующих вещей», т. е. обладают рядом признаков истинного бытия в парменидовском смысле. И те и другие подчиняются принципам, общим для всех «существующих вещей». При всем этом, однако, между ними имеется существенное различие. В то время как вещества, будучи смешаны друг с другом, все же обладают протяжением и образуют частицы (семена), каждая из которых занимает в пространстве какое-то конечное место, противоположности не имеют особого протяжения, отличного от протяжения семян, и не занимают своего места. Они находятся не рядом с семенами, а в самих семенах; они скорее пронизывают или пропитывают их, как если бы они были состояниями или свойствами семян. Будь семена частицами, разделенными пустыми промежутками, подобно атомам Демокрита, тогда можно было бы говорить, что эти промежутки заполнены не частицами материи, а противоположностями (подобно эфиру или полю современной физики, заполняющему пространство между элементарными частицами). Но таких промежутков, согласно теории Анаксагора, не может быть; их допущение противоречило бы принципу универсальной смеси, так как означало бы существование участков пространства, в которых находились бы не все вещи.
Но Анаксагор не ограничивался теоретическим обоснованием невозможности пустого пространства; согласно свидетельству Аристотеля (Физ. 6, 213а 25), он производил опыты с кожаными Мехами и клепсидрами (водяными часами. — И. Р.), имевшие целью показать, что пустоты не существует. Аристотель правильно говорит, что эти опыты не достигают цели: они доказывают только, что воздух есть нечто вещественное, а не то, что пустоты нет. Но сам по себе факт постановки таких опытов заслуживает внимания как один из предвестников экспериментального метода в естествознании.
Что же касается противоположностей, то их правильнее всего было бы отождествить с понятием «силы» («способности»), обозначавшимся по-гречески термином dynamis. Этот термин употреблялся в таком значении, по-видимому, задолго до Анаксагора; им пользовался Алкмеон; мы встречаем его в поэме Парменида, и наряду с такими понятиями, как physis (природа) и chymos (сок), он составлял неотъемлемую принадлежность медицинской терминологии. Этот вопрос был хорошо проанализирован американским ученым Г. Властосом в его статье о физической теории Анаксагора, хотя мы и не можем присоединиться ко всем выводам автора этой статьи (см. 76). Так, Властос полагал, что Анаксагор принимал бесчисленное множество первичных противоположностей, включавшее, в частности, все цвета и вкусы (белое и черное, сладкое и горькое и т. д.). Мы же считаем в соответствии со свидетельствами самого Анаксагора, что цвета и вкусы, так же как и геометрические формы (независимо от того, можно ли их представить в виде пар противоположностей или нет), относились к свойствам семян, задавая им качественную определенность; что же касается противоположностей, имевших статус «существующих вещей», то их, вероятно, было столько, сколько называет сам Анаксагор. Это — сухое и влажное, теплое и холодное, светлое и темное, редкое и плотное.
Естественно возникает вопрос: для чего понадобилось Анаксагору выделять эти несколько пар противоположностей из множества прочих свойств и качеств и придавать им особый онтологический статут? Для ответа на этот вопрос надо будет обратиться к проблеме четырех стихий. Выше мы уже касались этой проблемы, указывая на всегда существовавшую в греческой философии связь между такими противоположностями, как теплое и холодное, и четырьмя стихиями. Теперь мы посмотрим, как реализовалась эта связь в теории материи Анаксагора.
Следует подчеркнуть, что четыре традиционные стихии — огонь, воздух, вода и земля — не играли в теории Анаксагора особо важной, принципиальной роли. Нечто аналогичное, впрочем, имело место и в атомистике. Как свидетельствует Аристотель, в учении Демокрита только атомам огня (которые были у него тождественны с атомами души) приписывалась определенная, выделенная форма, а именно шаровидная. Прочие стихии были у Демокрита «панспермиями фигур» (Физ. Г 4, 203a 20), т. е. смесями атомов всевозможных форм. Различия же между воздухом, водой и землей имели, выражаясь современным языком, чисто статистический характер: воздух состоял преимущественно из более мелких и сравнительно более гладких атомов, земля — из более крупных, тяжелых и шероховатых, вода же занимала промежуточное положение между ними.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});