Читать интересную книгу Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая - Станислав Далецкий

– организовали концлагеря для недовольных – куда сажали без суда и следствия;

– сохранили помещичью собственность на землю, оставив фабрики и заводы в частных руках, что в условиях войны не позволило мобилизовать силы и средства для нужд фронта;

– ввели печатание бумажных денег без всяких ограничений, что обесценило доходы, зарплаты и сбережения людей и вызвало хаос в экономике страны.

Ивану Петровичу лишь изредка удавалось отправить команду мобилизованных эшелоном на фронт, но по дороге, по словам сопровождающих, большинство рекрутов разбегались по лесам, чтобы тайком вернуться домой, так что фронт пополнений не получал, да и фронтовые части редели из-за массового дезертирства.

В июне месяце Временное правительство затеяло наступление по всем фронтам в надежде победить немцев, а затем бросить воинские части на усмирение оголодавших и измученных войной людей в городах и сёлах.

Русские войска имели перевес над немцами во всём, кроме дисциплины и боевого духа, и не хотели воевать и погибать в бессмысленной бойне, затеянной царём, который дезертировал, и продолженной Временным правительством.

Генерал Деникин, Главнокомандующий западным фронтом, позднее писал: «Части двинулись в атаку, прошли церемониальным маршем две, три линии противника и вернулись в свои окопы. Операция была сорвана. Я на 19-ти верстном участке имел 184 батальона и 300 орудий, у врага было 170 батальонов первой линии и 12 в резерве при 300 орудиях. В бой было введено 138 батальонов против 17 и 900 орудий против 300.»

Солдаты, утратившие дисциплину, в атаку на врага не шли, а немногие боевые части немцы успешно выбили и перешли в контрнаступление по всему фронту, не встречая почти сопротивления. Солдаты бежали целыми пачками, и даже заградительный огонь по своим, что вели «батальоны смерти», организованные по приказу Верховного Главнокомандующего, которым стал генерал Корнилов, назначенный на эту должность Председателем правительства, плюгавеньким адвокатом Керенским Александром Фёдоровичем – тёзкой императрицы Александры Фёдоровны и, видимо, с женским умом, не помогал остановить массовое дезертирство солдат.

Потерпев поражение на фронте, Керенский попытался восстановить власть в стране, расстреляв в Петрограде мирную демонстрацию рабочих и солдат и разогнав Советы. Ленина объявили немецким шпионом, партию большевиков вне закона, но это не помогло восстановить порядок – в том понимании, как это представлял Керенский.

Генерал Корнилов попытался установить диктатуру военных, для чего двинул войска с фронта в Петроград для подавления волнений, но Керенский, увидев в этом угрозу своей власти, остановил движение войск, приказал арестовать генералов и поместить их в Петропавловскую крепость под арест.

Под эти события в стране Иван Петрович продолжал свою бессмысленную службу помощником коменданта Ачинска по мобилизации в армию. Мобилизовывать было некого, и прапорщик, являясь на службу в комендатуре, вёл пустые разговоры с сослуживцами, коротая день и не решаясь покинуть службу, чтобы не быть объявленным дезертиром. В августе пришёл приказ командующего округом о присвоении Ивану Петровичу звания подпоручика досрочно за добросовестную службу, что он воспринял вполне равнодушно, но всё же написал жене о своём повышении в чине.

Анна писала ему каждую неделю по письму, сообщая, как проходит её беременность и о жизни в городке, где в отдалении от железной дороги ничего не менялось, и даже уездный начальник остался прежним, что и при царе.

Письма эти приходили с задержками – даже почта начала давать сбои, но Иван Петрович с нетерпением ожидал писем от жены и писал ответные послания, надеясь, что беспорядок в стране закончится, с немцами заключат мир, пусть и позорный, и он сможет навестить жену перед родами, возможно и демобилизуется из армии.

На фронт отправлять было некого, но с фронта начали возвращаться солдаты, самовольно покинувшие свои части по примеру бывшего царя Николая II. Эти фронтовики организовывали Советы, чтобы сообща защищать себя от местных властей воинских, которые по привычке считали солдат-самовольщиков дезертирами. Советы организовывали отряды самообороны, оружия было достаточно, поскольку солдаты бежали с фронта, прихватив винтовки, и осенью в стране установилось двоевластие: Временное правительство и Советы.

Ленин призвал к вооруженному восстанию, чтобы власть перешла к Советам. Об этом Иван Петрович узнал в комендатуре, когда пришло телеграфом указание из округа усилить бдительность и охрану складов от дезертиров и налетчиков, которых развелось в изобилии после разгона Временным правительством полиции.

Наступил октябрь, и страна напряглась в ожидании неизбежных перемен. Иван Петрович решил, что если Временное правительство наведет порядок, он продолжит службу, а если будет переворот, и власть перейдёт в другие руки, например, большевиков, то он будет свободен от воинского долга и уедет к жене, которая должна вот-вот родить ребёнка, а возможно уже и родила, но не успела сообщить письмом: последнее письмо он получил две недели назад и шло оно тоже две недели.

Готовясь к грядущим переменам, Иван Петрович ещё с весны начал на своё офицерское жалование покупать красивые безделушки, называемые антиквариатом и золотые украшения, справедливо полагая, что бумажные деньги, которые стремительно обесценивались, не позволяют производить накопления, необходимые ему для будущей семейной жизни после ухода из армии – не садится же на содержание тестя, пока устроится работать учителем!

Таким образом Иван Петрович скопил несколько золотых украшений, безделушек с камнями и золотом, и полтора десятка золотых червонцев, что вполне хватало на первое время жизни после ухода из армии. Ещё отец, Пётр Фролович, говорил: бумажные деньги – это труха, сгорят и пепла не останется, а серебряный рубль – он и после пожара рублём будет.

XI

Известие об Октябрьской революции застало Ивана Петровича в должности помощника уполномоченного Временного правительства по мобилизации в городе Ачинске. Телеграф на станции отстучал, что власть в Петрограде перешла в руки Советского правительства, которое начало издавать государственные декреты и требовать по всем губерниям и уездам передачи власти в руки военно-революционных комитетов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Из телеграфного сообщения следовало, что «Социалистическая революция, о неизбежности которой твердили большевики, свершилась». Через неделю в Ачинск пришли и первые декреты Советской власти, подписанные Предсовнаркома Ульяновым (Лениным), главными из которых были Декрет о мире и Декрет о земле.

Иван Петрович внимательно прочитал в местной газете эти декреты о мире и о земле.

                  «Принят

II Всероссийским Съездом

Советов Рабочих, Солдатских

и Крестьянских Депутатов

26 октября 1917 года

ДЕКРЕТ О МИРЕ

Рабочее и Крестьянское Правительство, созданное революцией 24-25 октября и опирающееся на Советы Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, предлагает всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом, демократическом мире.

Справедливым или демократическим миром, которого жаждет подавляющее большинство истощенных, измученных и истерзанных войной рабочих и трудящихся классов всех воюющих стран, миром, которого самым определенным и настойчивым образом требовали русские рабочие и крестьяне после свержения царской монархии, – таким миром правительство считает немедленный мир без аннексий (т.е. без захвата чужих земель, без насильственного присоединения чужих народностей) и без контрибуций.

Такой мир предлагает Правительство России заключить всем воюющим народам немедленно, выражая готовность сделать без малейшей оттяжки тотчас же все решительные шаги впредь до окончательного утверждения всех условий такого мира полномочными собраниями народных представителей всех стран и всех наций.

Под аннексией или захватом чужих земель Правительство понимает сообразно правовому сознанию демократии вообще и трудящихся классов в особенности, всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия этой народности, независимо от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединенная или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация, независимо, наконец, от того, в Европе или в далеких заокеанских странах эта нация живет.

Если какая бы то ни была нация удерживается в границах данного государства насилием, если ей, вопреки выраженному с ее стороны желанию – все равно выражено ли это желание в печати, в народных собраниях, в решениях партий или в возмущениях и восстаниях против национального гнета, – не предоставляется права свободным голосованием, при полном выводе войска присоединяющей вообще более сильной нации, решить без малейшего принуждения вопрос о формах государственного существования этой нации, то присоединение ее является аннексией, т.е. захватом и насилием.