Читать интересную книгу В прицеле черного корабля - Федор Березин

«Зачем?», – снова поинтересуются неграмотные в геофизике слушатель. Да в принципе, и грамотный тоже, ибо не каждый, даже что-то ведая, способен мгновенно сплести цепочку правильных умозаключений. Потому как при всей продвинутости Геи-Мамы на почве взаимно-истребительных битв, климатические войны все ж-таки дело новое, в обиходе неизвестное. Даже те, кто в штабных бункерах, погрязших в суете планирования многоэтапных ядерных зачисток побережья, что-то ведают о новой ступени эволюции сражений, держат рот на замке. Только здесь, в нутре «Кенгуру-ныряльщика», разгоряченный, от наконец-то представившейся возможности выговориться, математик может запросто и в голос рассуждать о том, что «если, при тех же параметрах подводного судна, удастся увеличить мощность излучателя в несколько раз, а лучше на порядок, тогда при концентрации всего двадцати катамаранов получится относительно быстро превращать в ледяшку целые моря. Причем, не внутренние, а соприкасающиеся с океаном Бесконечности вплотную».

«Постойте! – скажет кто-то не ведающий, так же, как совсем недавно сказал Стат Косакри. – А разве «Кенгуру» является холодильником? Да вообще-то, даже если и так, то откуда у него мощность достаточная для изменения температуры сотен кубических километров воды?» И также как тогда, засекреченный доселе климатолог Понч Эуд истерически захохочет, как уже бывало при повторении вопроса со стороны Рикулло Эвам-Ну (кстати, подобный специфико-технический вопрос от которого Косакри вовсе не ожидал, и про себя несколько удивился), и ответит так же как тогда: «Святой лученосец, лучше заткните уши пока не поздно, ибо сейчас вы станете еще одним посвященным в настоящую тайну, обладание коей может стоить головы; даже ваш сан в этом деле не убережет. Наш любознательный Цемерик, на свою беду, уже поплатился, да и мне теперь – даже если шторм-капитан пощадит – на суше, за разглашение, светит ванна с растворителем. Так что мне терять нечего, я родных солнышек, наверное, не увижу. Предупредил? Предупредил. Начинаю на счет «три», – и после нового хохота, заставляющего задуматься о хрупкости человеческой психики, и короткого счета с детски загибаемыми пальцами: «Первым солнышко встает – народ его Мамой Фиоль зовет! Вторым поднялся толстяк большой – то Гигант Эрр упитанный, всегда молодой! А еще на небе кто схоронился? На очи нам до сих пор не явился? Это карлик черный и злой, шпион небесный на свет скупой!», Понч Эуд пояснит. – Видите ли, лодка-излучатель совсем не тратит энергию на охлаждение или нагрев. Она просто катализатор. Но катализатор очень серьезных процессов. Вы соображаете, почему вода по океану перемещается туда сюда?… А вот и неправильно! В том плане, что ясно, что от нагрева и охлаждения. Но ведь потому, что нагревание и холод меняют плотность. Поняли? А мы изменяем плотность за счет выпадения соли в осадок. Какая плотность у опресненного океана? Ну конечно, другая. Да, бросьте вы, капитан Стат! Ясно, со временем, может, и смешивается снова. Но если сделать опреснение верхних слоев в нужном месте и в нужное время, тогда… Нет уж, теперь я договорю. Теоретически – исходя из расчетов произведенных мной на нашей милой ММ, и мной же проведенных экспериментов с излучением – получится изменить направление не только всяческой мелочи, типа течения Жэрэ Кокура, но даже отвернуть в сторону Южную Артерию. Нам, правда, вряд ли когда-нибудь хватит мощи развернуть ее вспять, но она все едино обойдет Брашпутиду стороной. Вы понимаете?»

И да, теперь ведающие понимали. Но все-таки еще не все и не всё. И тогда им давали некоторые пояснения. Оказывается, с помощью очень маленьких штучек, типа «Кенгуру», или по-новому, засекреченному названию – БПОП – боевой платформы опреснителя, которые меньше Гиганта Эрр приблизительно в октиллион раз, можно вмешиваться в планетарные процессы являющиеся доселе прерогативой звезд. Правда, полностью сбрасывать светила со счетов все-таки не следует. Лучше все же учитывать планетарно-орбитальной кульбиты Геи вокруг центра масс Вселенной. Именно тогда получится, используя стадию Длинной зимы в южном полушарии как подспорье, произвести «отсечку» теплых течений с экватора, и как результат – заставить прибрежные моря второго по величине материка заледенеть. Эффект будет многогранен. Например, согласно расчетам, шапка холодного воздуха над Брашпутидой не даст осадкам из океана проникнуть внутрь континента. То есть, кроме невиданно холодной зимы браши получат еще и засуху. Второе: очень допустимо, что в некоторых местах удастся довести толщину океанического льда до критической величины, то есть, до такой, чтобы он не успел растаять за следующее за Длинной зимой короткое лето. Тогда, естественно, не прекращая использовать эскадры БПОП-ов, может быть получится остановить несинхронный, но вечный маятник смены времен года в Южном полушарии. Последствия? Ну, в них с трудом верится, но представляются они достаточно запросто. Например, чем изволите кормить многомиллионное население, если загодя не выведены культурные растения умеющие без внешней помощи обращать лед в воду? Да и вообще, где взять даже этот лед, если осадки закончились? А главное…

36. Битва за острова Слонов Людоедов

«Морские львы»

Все-таки брашское командование высадило на остров не каких-нибудь салаг. Они не побежали ни после первого, ни после второго залпа замершего двадцатью километрами западнее линкора. Они сделали совершенно по-другому. Может быть, здесь, непосредственно на месте, вторгшимися силами командовали какие-нибудь ветераны, те, кого не слишком-то давно и с колоссальным трудом, удалось сбросить с берегов Эйрарбии? Может быть. Потому, что их реакция на падающие сверху крупнокалиберные снаряды, должные не только перемешать их с почвой, но и переработать в нее же, просто еще более плодородную, а в лучшем, гуманном случае, превратить в полусумасшедших животных, бегущих совершенно не разбирая дороги, оказалась неожиданной – они мало того, что не побежали. Они сотворили принципиально обратное – перешли в атаку. Схлопни Карлик, но ведь это действительно было самым мудрым из решений!

Понятное дело, рано или поздно этого все равно стоило ожидать. Разнокалиберные пушки изделий «649» конечно дело приятное, но не надо забывать – изначально «ползуны» изобретались вовсе не для ведения затяжных боев, да и вышли они из морской пены, так что просто не могли содержать в нутре бесконечное количество снарядов. И раз ствола у них три, то и тратился данный лимит в три раза быстрее. И что оставалось делать? Позволять, совершенно не экспериментальным, а вполне отработанным временем, моделям республиканских танков – изобретенных правда еще во времена Федерального Союза – целится в толсто-беззащитное брюхо гусеничных лодок без всяких помех? Пусть уж лучше помечутся под огнем, меняя позиции, и нервничая, наводя прицел. Так что по большому счету лучше теперешняя атака, когда снаряды еще имеются, чем вполне представимая впоследствии, когда биться будет попросту нечем. Ну, а драпать на «ползунах» дело вообще глупое.

Хуже в нынешнем плане было только то, что основную часть собственной пехоты лодки снова, до окончания артобстрела, спрятали внутрь. Могли ли три разномастные пушки императорской новации без поддержки иглометов отразить атаку? Похоже, мало-продуманный имперский десант попал в пренеприятную ситуацию.

А в индивидуализированном плане плохо было от невозможности наблюдать за боем непосредственно. Последний раз Косакри выглядывал наружу, когда сухопутный командир «четырнадцатого» решил продемонстрировать ему зависший в высоте «тянитолкай». Возможно, таким образом баритон-капитан Эгаш зарабатывал себе алиби против будущего нагоняя за разгром, ведь несмотря на свое «лейтенантство» Стат все-таки был направленцем штаба: уж его-то, назначенная адмиральским советом, или даже самим Грапуприсом комиссия выслушает наверняка. Правда, для участия в работе трибунала капитану Эгашу надо было проиграть битву за остров весьма странным образом – остаться при разгроме живым. Имелись ли вариации?

Вообще-то вполне даже да! Но вряд ли, в случае настоящей реалистичности мира Трехсолнцевой. А вот в более правильной альтернативе, искусственности сцены вокруг, требовалось только лишь держаться поближе к главному зрителю и создателю – Стату Косакри. Может, именно поэтому главный лодочный танкист так к нему благоволил?

Однако в настоящий миг теоретические построения как-то не очень клеились. Воображение задействовалось в других сферах. Например, очень хотелось представлять, и как не странно, такое иногда получалось весьма ярко и образно, что каждый новый удар по перепонкам, вызванный брякнувшим над головой орудием, порождает где-то на холмике, или на границе джунглей, вспышку разлетающегося на запчасти «циклопа». Почему бы собственно нет? ведь по словам промчавшегося мимо, но успевшего перекинуться с Косакри парой фраз, старшего артиллериста, танки у брашей какие-то мелкие, похоже еще до-реакторных моделей; так что движутся они на каком-нибудь хорошо полыхающем при случае топливе. А при менее болезненных ударах по голове и ушам, что соответствовало семидесятимиллиметровой мелочевке самой слабой пушечки, в воображении наблюдались разлетающиеся по округе ноги и руки республиканских «морских львов». Похоже, если бы мозг одновременно производил еще и суммирование результатов, то к концу боя в округе долженствовал солидно преобразиться ландшафт – из рук, ног, а особенно туловищ супостатов-нарушителей обязались вырасти новые холмы. Стату Косакри очень хотелось посмотреть на такое воочию.