Читать интересную книгу Убийство в Месопотамии - Агата Кристи

Еще один вариант этого решения состоит в том, что убийца, будучи осведомлен о прошлом миссис Лайднер, сам писал ей угрожающие письма. Правда, в этом случае неясно, зачем ему понадобилось копировать почерк миссис Лайднер, ибо, как мы понимаем, убийце выгоднее, чтобы все считали, что письма написаны незнакомцем. Третье решение, с моей точки зрения, — самое интересное. Полагаю, все эти письма — подлинные. Написаны они первым мужем миссис Лайднер (или его младшим братом), который в действительности является одним из членов экспедиции.

Глава 16

Подозрения

Доктор Лайднер вскочил на ноги.

— Это невозможно! Совершенно невозможно! Чистейший бред!

Мосье Пуаро невозмутимо смотрел на него, не говоря ни слова.

— Вы хотите сказать, что первый муж миссис Лайднер — один из участников экспедиции и что она не узнала его?

— Именно. Подумайте сами. Около двадцати лет назад ваша жена прожила несколько месяцев с этим человеком. Узнает ли она его, встретив через столько лет? Думаю, нет. Лицо у него изменилось, фигура — тоже, голос, вероятно, остался прежним, но это мелочь — в конце концов, его можно слегка изменить. А главное, — ей и в голову не приходит, что он — здесь, среди тех, кто ее окружает. Она ожидает, что он явится извне, в обличье незнакомца. Нет, не думаю, что она могла бы узнать его. Кроме того, существует и иная возможность. Младший брат Фредерика Боснера, ребенок, страстно ему преданный. Теперь он уже взрослый. Узнает ли она в почти тридцатилетнем мужчине ребенка десяти — двенадцати лет? Да, молодого Уильяма Боснера стоит взять в расчет. Учтите, в его глазах старший брат — вовсе не предатель, а мученик, пострадавший за свою родину — Германию. Миссис Лайднер — вот настоящая предательница, чудовище, она обрекла на смерть его любимого брата! Впечатлительный ребенок способен на беззаветную преданность, и юным умом легко может овладеть страсть, которая неподвластна времени.

— Совершенно верно, — подтвердил доктор Райли. — Расхожее представление о том, что ребенок легко все забывает, в корне неверно. Множество людей всю жизнь не могут избавиться от страсти, потрясшей некогда их детскую душу.

— Bien. Итак, существуют обе эти возможности. Фредерик Боснер, которому теперь около пятидесяти лет, и Уильям Боснер, которому, вероятно, под тридцать. Давайте рассмотрим членов вашей экспедиции под этим углом зрения.

— Невероятно! — пробормотал доктор Лайднер. — Мои коллеги! Участники моей экспедиции…

— И, стало быть, они не могут быть заподозрены, так? — холодно осведомился Пуаро. — Весьма плодотворный подход к делу! Итак, commencons![21] Кто наверняка не может быть ни Фредериком, ни Уильямом?

— Женщины.

— Естественно. Мисс Джонсон и миссис Меркадо исключаются. Кто еще?

— Кэри. Мы с ним работали вместе задолго, за годы до того, как я встретил Луизу…

— Да и по возрасту он не подходит. Ему, я думаю, тридцать восемь — тридцать девять лет — слишком молод для Фредерика и слишком стар для Уильяма. Так, теперь остальные. Отец Лавиньи и мистер Меркадо. И тот и другой могли бы сойти за Фредерика Боснера.

— Но, милостивый государь, — воскликнул доктор Лайднер. Казалось, слова Пуаро и раздражили его, и в то же время изрядно позабавили. — Отец Лавиньи — эпиграфист с мировым именем, а Меркадо долгие годы работал в известном музее в Нью-Йорке. Ни тот, ни другой не может быть Фредериком Боснером, это просто невозможно!

Пуаро пренебрежительно махнул своей маленькой холеной рукой.

— Невозможно, невозможно… В моем лексиконе нет этого слова! Я всегда самым тщательным образом проверяю любую версию. Итак, идем дальше. Кто у нас остается? Карл Рейтер, молодой человек с немецким именем, Дэвид Эммет…

— Учтите, он работает со мной уже два сезона.

— Этот юноша одарен редкостным терпением. Уж если бы он задумал преступление, то не стал бы спешить. Он бы тщательно все подготовил.

Доктор Лайднер в отчаянии махнул рукой.

— И наконец, Уильям Коулмен, — гнул свое мосье Пуаро.

— Он англичанин.

— Pourquoi pas?[22] Разве миссис Лайднер не говорила, что мальчика увезли из Америки и что следы его с этого времени теряются? Весьма вероятно, что его увезли в Англию.

— У вас на все есть ответ, — бросил доктор Лайднер.

Я лихорадочно соображала. С самого начала мне пришла мысль, что мистер Коулмен скорее похож на персонаж из книги П. Д. Вудхауса, чем на живого человека. А что, если он и правда играл роль все это время?

Пуаро что-то записывал в свой блокнот.

— Давайте все обсудим, строго следуя порядку и определенной системе. В первом списке у нас два имени — отец Лавиньи и мистер Меркадо, во втором — Коулмен, Эммет и Рейтер.

А теперь подойдем к вопросу с другой стороны. Кто из членов экспедиции имел средства и возможность совершить преступление? Кэри был на раскопе, Коулмен — в Хассани, вы сами, доктор Лайднер, — на крыше. Стало быть, у нас остаются отец Лавиньи, мистер Меркадо, миссис Меркадо, Дэвид Эммет, Карл Рейтер, мисс Джонсон и сестра Ледерен.

— О! — воскликнула я, подскочив на стуле. Мистер Пуаро взглянул на меня — глаза его лукаво поблескивали.

— Да, мисс Ледерен, боюсь, придется вас тоже включить в этот список. Ну что вам стоило, например, пока во дворе никого не было, войти к миссис Лайднер и убить ее. Силы у вас для этого вполне достаточно, а миссис Лайднер.., она до самого последнего момента ничего бы и не заподозрила.

Я была так ошарашена, что слова не могла вымолвить. Доктор Райли, как мне показалось, от души позабавился.

— Пикантная история — медицинская сестра отправляет на тот свет своих пациентов, — шепнул он мне.

Я смерила его уничтожающим взглядом. А доктор Лайднер настаивал на своем:

— Только не Эммет, мосье Пуаро. Его надо исключить. Вспомните, ведь эти десять минут он провел со мной на крыше.

— И тем не менее мы не вправе его исключить. Он мог спуститься, убить миссис Лайднер и только потом позвать мальчика. А когда он посылал Абдуллу к вам наверх, разве не мог он в это время совершить убийство?

— Бред какой-то! — пробормотал доктор Лайднер, тряхнув головой. — Странно, в высшей степени странно.

— Да, вы правы, — подхватил, к моему удивлению, Пуаро. — Это очень странное преступление. С таким не часто сталкиваешься. Как правило, преступления примитивны и.., корыстны. А тут совсем другое дело, тут незаурядное убийство. Да ведь и ваша жена, доктор Лайднер, была, кажется, незаурядная женщина.

Ну, не в бровь, а в глаз! Я просто ахнула.

— Что, я не ошибся, мисс Ледерен? — спросил Пуаро.

— Расскажите мосье Пуаро, какой была Луиза, — тихо попросил доктор Лайднер. — Вы ведь не предубеждены против нее.

— Она поражала своей красотой, — искренне вздохнула я. — Невозможно было не восхищаться ею и все время хотелось сделать ей что-то приятное. Прежде я никогда не встречала таких, как она.

— Благодарю вас, — проговорил доктор Лайднер и улыбнулся мне.

— Очень ценное свидетельство из уст незаинтересованного человека, — вежливо сказал мистер Пуаро. — Итак, продолжим. В списке под заголовком “Средства и возможности” у нас семь имен. Мисс Ледерен, мисс Джонсон, миссис Меркадо, мистер Меркадо, мистер Рейтер, мистер Эммет и отец Лавиньи.

Он опять покашлял. Я замечала, что иностранцы и кашляют как-то не по-людски.

— Допустим на минутку, что верна третья версия. А именно: первое — убийца Фредерик или Уильям, и второе — он член экспедиции. Сравнив оба списка, мы сужаем круг подозреваемых до четырех. Отец Лавиньи, мистер Меркадо, Карл Рейтер и Дэвид Эммет.

— Отца Лавиньи надо исключить, — решительно заявил доктор Лайднер. — Он из карфагенского ордена “Peres Blanes”.

— И борода у него самая что ни на есть настоящая, — вставила я.

— Мисс Ледерен, — сказал Пуаро, — порядочные преступники никогда не носят фальшивой бороды!

— Почему вы знаете, что он порядочный? — спросила я с вызовом.

— Не будь он порядочный, я бы давно уже знал всю правду, а я пока ничего не понимаю. Какая самонадеянность, подумала я.

— Во всяком случае, — сказала я, возвращаясь к вопросу о бороде, — чтобы отрастить такую, нужно довольно много времени.

— Здравое соображение, — заметил Пуаро.

— Но это же смешно.., просто смешно, — раздраженно заговорил доктор Лайднер. — И отец Лавиньи, и мистер Меркадо — известные ученые. Их все знают уже много лет.

Пуаро повернулся к нему.

— Вы не хотите видеть очевидных вещей. Не принимаете во внимание одно весьма существенное обстоятельство. Ведь если Фредерик Боснер жив, он все эти годы чем-то занимался. Чем? То, что он носит другое имя, — очевидно. Как и то, что он мог сделать карьеру.

— В качестве монаха ордена “Peres Blanes”? — спросил с сомнением доктор Райли.

— Согласен, звучит немного не правдоподобно, — признался Пуаро. — Но мы не должны сбрасывать со счетов такую возможность. Правда, у нас имеются в запасе и другие версии.