Читать интересную книгу Прости меня, Леонард Пикок - Мэтью Квик

Мы с Ашером выждали ровно десять минут – именно столько, сколько потребовалось папе, чтобы начать игру, – и отправились обследовать отель.

Мы плутали в лабиринте бесконечных коридоров, стучали в попадавшиеся на пути двери, опорожняли автоматы со льдом и бросали шарики льда в лестничный проем; катались на тележке горничной и старались вмазать друг дружку в стены; затем попытались проникнуть в ночной танц-клуб, но были схвачены вышибалой, который чуть не уписался со смеху, когда мы на голубом глазу заявили ему, что отмечаем совершеннолетие Ашера. Мы обшарили казино в поисках музыкантов из группы «Грин дей», – правда, оттуда нас тоже вышибли, – проглотили по куску пиццы в ночном заведении и в результате уселись на пешеходной эстакаде, облокотившись на перила и свесив ноги.

– Блин, эта ночь была просто чумовой! – воскликнул Ашер. – Лучший подарок на день рождения. Без балды.

– Ага, уж ты-то знаешь толк, – помню, сказал я, слушая, как где-то в темноте рокочут волны.

– Как думаешь, а мы, став взрослыми, когда-нибудь вернемся в этот отель? – спросил Ашер. – Думаешь, мы с тобой по-прежнему будем вместе тусить, а?

Если бы вы приставили дедушкин нацистский «вальтер» к моей одиннадцатилетней башке и сказали бы: или чистосердечное признание, или смерть, а потом спросили бы, останемся ли мы с Ашером друзьями до гроба, в ту ночь я не колеблясь ответил бы «да»[43].

– Очень может быть, – сказал я, и мы продолжили сидеть, болтая ногами.

А потом мы вообще особо не разговаривали, и ничего особенного не произошло – просто типичный тупой детский треп[44].

Возможно, мы словили кайф, который бывает лишь у детей и который лишь дети способны понять.

В ту ночь кругом были сотни взрослых, они заправлялись спиртным, и играли в азартные игры, и дымили как паровоз, но, могу голову дать на отсечение, ни один из них не испытывал такого кайфа, как мы с Ашером.

Может, взрослые пьют, играют в азартные игры и балуются наркотиками именно потому, что иначе им просто-напросто не словить кайф.

Может, по мере взросления мы теряем эту способность.

Ашер определенно ее потерял.

21

Как-то раз после длинного тоскливого дня, когда я, облачившись в свой похоронный костюм, следил в Филадельфии за несчастными взрослыми, я вышел на своей станции, и эта девушка[45], которую я здесь раньше ни разу не видел, сунула мне прямо в морду какие-то бумажки. И сказала:

– Путь, правда и свет!

– Прости? – произнес я.

– Это религиозная брошюра. Прочти ее.

Я взял бумажки, походившие на мини-книжку комиксов. Слова и рисунки были напечатаны красной типографской краской, что сразу привлекало внимание и будоражило. На обложке был изображен улыбающийся мужчина. Внизу текст следующего содержания: Ты можешь быть самым замечательным парнем на свете, но если в твоем сердце не будет Иисуса, ты отправишься прямиком в ад.

Помню, я еще тогда рассмеялся, потому что брошюра с подобной картинкой казалась некоторым перебором, вроде как шуткой. И еще я подумал: а не играет ли эта странная, вся из себя такая несовременная девушка в какую-то игру – типа, пытается поймать меня в свои женские сети, в хитро расставленную ловушку?

– Ты кто? – Я попытался выглядеть хладнокровным и крутым вроде старины Богги.

– Меня зовут Лорен Роуз. И я здесь, чтобы наставить тебя на путь истинный. Принести тебе благую весть.

Ее звали Лорен, и она была высокой блондинкой.

Лорен.

Если бы я верил в знаки судьбы, то наверняка почувствовал бы легкое беспокойство, потому что она походила на молодую Лорен Бэколл, тоже высокую блондинку с кошачьим личиком, и была в расцвете своей красоты, словом, просто неотразима. Я неоднократно видел, как в черно-белой стране по имени Голливуд Богги множество раз завоевывал Бэколл, и поэтому сразу понял, что от судьбы не уйдешь. Она непременно должна стать первой девушкой, которую я поцелую. Я мысленно поставил себе такую задачу: определил цель и понял, что пойду по следу, совсем как грейхаунд, преследующий кролика.

– Что за благая весть? – спросил я, стараясь казаться невозмутимым, обходительным и уверенным в себе, совсем как черно-белый Богги, и делая вид, будто мы разыгрываем сцену из фильма «Глубокий сон». – Потому что она мне сейчас точно не помешает.

– То, что Иисус Христос умер за твои грехи.

– О…

Я не знал, что и думать, а когда понял, что она торгует религией, даже на время вышел из образа, но у меня уже была конкретная цель, и вообще, Богги, несмотря на все препятствия и стоявших у него на пути плохих парней, всегда завоевывал Лорен. Поэтому я попытался повернуть разговор в другое русло:

– Не думаю, что видел тебя раньше. А ты, случайно, не учишься в средней школе в нашем городе?

– Нет, не учусь, – отрезала она и, обращаясь к компании бизнесменов, сказала: – Иисус любит вас.

Однако они демонстративно проигнорировали Лорен с ее брошюрами, которые она попыталась им всучить. Даже не взглянули в ее сторону. Словно она была человеком-невидимкой. И хотя я и сам не особо люблю вступать в разговоры с религиозными людьми, мне вдруг стало жутко обидно за Лорен, потому что у нее в глазах появилось выражение такого отчаяния, будто она просила протянуть ей руку помощи. Похоже, она оставалась невидимой для большинства сошедших с поезда пассажиров, единственным желанием которых было поскорее попасть домой после трудного дня – вот это я знал наверняка.

Я хочу сказать, некоторые уже верят в одного из имеющихся в наличии богов и поэтому не нуждаются в брошюре, а некоторые вообще не способны повестись на подобные штуки. И, между нами, людям не слишком-то нравится, когда их беспокоят по дороге на работу или с работы.

– А где ты учишься? – поинтересовался я в надежде сменить тему.

– Я получаю домашнее образование.

– Значит, тебя учит мама?

– И папа. Да.

Она продолжала заглядывать в лица прохожих и больше не обращала на меня внимания, что, по-моему, было несколько странным, поскольку я оказался единственным, кто взял ее брошюру. Вы, наверное, решили, будто она просто сосредоточилась на том, чтобы завоевать меня, да? Она была классической роковой женщиной – решительной, роскошной, словом, настоящей дамой.

– Почему? – спросил я.

– Что почему?

– Почему ты учишься дома?

– Родители хотят дать мне христианское образование.

– А что это такое? – спросил я сугубо ради поддержания разговора.

– Образование, основанное на Библии.

– Э-э-э…

– Иисус любит вас, – сказала она какому-то старикашке, так же как и остальные, проигнорировавшему ее брошюру.

– А если я это прочту, – начал я, помахав листочками, которые она мне дала, – мы сможем потом все обсудить?

Она повернулась ко мне, и я увидел, что у нее загорелись глаза.

– Ты серьезно? Ты действительно это прочтешь и подумаешь над тем, чтобы посвятить себя Иисусу Христу?

– Конечно, – ответил я и рассмеялся.

Должно быть, я первый человек, кто вообще согласился прочесть ее трактат. Она вела себя точно взволнованная маленькая девочка, хотя, наверное, была примерно моих лет, и все же казалась гораздо моложе, не такой испорченной, что ли: типа, могла позволить себе открытое проявление радости и не скрывать от посторонних своих эмоций. И пусть даже она была реально помешана на своем Иисусе, мне все равно нравилось, что ее хоть что-то в этой жизни искренне волновало.

– Может, придешь в воскресенье в мою церковь?

– Давай я сперва прочту брошюру, и мы поговорим.

– Но как ты со мной свяжешься? – с озабоченным видом спросила она.

– Я почитаю твою брошюру вон на той скамейке, а затем мы ее обсудим. Идет?

Она прикусила нижнюю губу и кивнула, похоже, с бо́льшим энтузиазмом – мне даже стало неловко, – и если бы она не бросила на меня кошачий взгляд вроде того, что время от времени демонстрировала Лорен Бэколл в фильмах с Богги, когда та загадочно прищуривается и обольстительно поднимает брови или стреляет глазами, возможно, я прямо сразу ушел бы.

– Ой, подожди! – когда я уже направлялся к скамейке, остановила меня Лорен и начала копаться в своих бумажках. Затем улыбнулась, протянула мне другую брошюру и сказала: – Прочти лучше эту. Она для подростков.

– Ладно. – Я присел на скамейку, почитал минут пять и остановился.

Лажа какая-то.

По правде говоря, бредовая книженция, которая, по идее, должна была послужить мне знаком, что пора, на хрен, уносить ноги от этой дамочки.

Вся фишка здесь состояла в том, что четверо «желающих поразвлечься» подростков – двое парней и две девицы – отказываются вставать на путь истинной веры. Словом, они решают «припарковаться» в лесу, то есть, насколько я понимаю, выпить пивка и пообжиматься. Главное действующее лицо брошюры – мальчик на заднем сиденье, который вроде как «новообращенный христианин», и его мучает совесть из-за того, что он занимается «грехом». В маленьком пузыре над головой паренька говорится: «Синди такая красивая, и я реально хочу пойти с ней до конца, но я знаю, что Иисус будет разочарован во мне. Ведь я уже и так подвел Его, когда выпил пива»[46].