Читать интересную книгу Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев! - Александр Севастьянов

— еще в 1942 г. из Смоленска было вывезено 11 вагонов музейных ценностей; в марте 1943 г. в Германию отправилось еще 50 ящиков с редчайшими и ценными экспонатами.

Примеры того, как грабеж начался с первых месяцев войны (а отнюдь не с лета 1943 г.), что ярко свидетельствует о его изначальной спланированности , можно продолжать. Господин граф ошибся? Его подвели консультанты?

Помимо штаба Розенберга, также до войны были созданы с целью поиска, оценки и вывоза культурных ценностей такие организации, как генеральное посредничество «Восток» и общество «Наследие предков» под патронажем Гиммлера, а также батальон СС при МИДе под руководством Кюнсберга. А в самом начале войны с СССР была учреждена и специальная «Кунсткомиссия» , в задачи которой входила оценка дворцового имущества в оккупированных районах нашей страны, имея в виду его дальнейший вывоз в Рейх.

Так что сказочку о том, что немцы первоначально хотели лишь реорганизовать, «упорядочить» нашу культурную жизнь под своей властью, а вывоз трофеев предприняли, «ожесточившись» от наших ударов, приходится оставить для наивных европейцев — у нас она не пройдет.

Намекая в преамбуле, что немецкие грабежи в России и взятие нами в Германии репараций — вещи одного порядка, граф Ламбздорф имел далеко идущие цели. Ведь признать такое — значит согласиться и на однородное решение судьбы обеих групп трофейных ценностей. Неизменная позиция немецкой стороны на всех переговорах по этой проблеме: стороны должны отдать друг другу все взаимно — немцам немецкое, русским русское. При этом все знают и понимают, что немецкое добро, прекрасно сохранившееся и учтенное, вернется все в целости-сохранности, в то время как российские утраты не возместит никто никогда: немцы открыто заявляют, что у них ничего нашего не осталось .

Не могу умолчать о том коварстве, с которым были подготовлены пресловутые соглашения о добрососедстве и сотрудничестве с Германией 1990 и 1992 гг., где содержатся пункты о взаимном возвращении незаконно вывезенных ценностей — ведь немцы прекрасно знали, что им нечего вернуть России и что договоры, таким образом, носят фактически односторонний характер . Использовав в первом случае пристрастность Шеварднадзе, а во втором — стопроцентную некомпетентность Ельцина в вопросах истории и культуры, немцы надеялись заполучить в руки рычаг, позволяющий торжествовать быструю и легкую победу над «дурачками» русскими. Однако поскольку в итоге выяснилось, что репарации были взяты нами законно, то весь план наших «добрых соседей» рухнул, что не только вызывает у них бешеную досаду, но и толкает на новые фальсификации в области права и истории.

Что нам вернули

Образчик такой фальсификации подает в своей книге граф Ламбздорф в виде еще одной сказочки. Оказывается, немцы нам наше вернули… сразу по окончании войны. Первый абзац главы «Возвращение культурных ценностей в послевоенный период» начинается словами: «Большая часть культурных ценностей, вывезенных в Германию из СССР, попала после 1945 г. в руки союзников, которые свезли их в так называемые „сборные пункты“ и возвратили Советскому Союзу». Ниже вновь категорически утверждается: «Германия проиграла Вторую мировую войну и… держава-победительница Советский Союз после окончания войны уже по праву вернула себе культурные богатства, награбленные у нее национал-социалистами». Отсюда логически вытекает вывод Ламбздорфа об абсолютной непреложности ответного возврата ценностей сегодня со стороны России: «Таким образом, существует полная „взаимность“ возвращений, симметрия, только на исторической оси времени она сдвинута на пятьдесят лет… Взаимность и симметрия означает не что иное, как обязанность обоих государств возвратить изъятые или вывезенные в результате Второй мировой войны культурные ценности».

Итак, последствия немецкого грабежа, оказывается, давно возмещены. Теперь дело за нами. Так ли это?

Господин Ламбздорф приводит следующие данные: «В конце войны американские войска обнаружили на оккупированных ими территориях Южной и Центральной Германии более 1000 хранилищ, где были спрятаны культурные ценности, награбленные ранее в оккупированных вермахтом странах (не только в СССР. — А. С. )… Зимой 1945/46 г. американцы ликвидировали эти склады и перевезли хранившиеся там ценности в четыре Центральных сборных пункта (в Мюнхене, Висбадене, Марбурге и Оффенбахе). Кроме того… в сборный пункт в Мюнхене весной 1946 г. было дополнительно доставлено более 24 000 объектов… По имеющимся к настоящему времени данным, в 1945–1948 гг. в Советский Союз было возвращено по меньшей мере четырнадцать транспортов, в которых находилось около полумиллиона предметов искусства. В 1952 и 1953 гг. последовали еще два транспорта… Все, что было найдено в советской зоне оккупации из награбленных культурных ценностей, советская администрация возвращала своими средствами, минуя сборные пункты… Когда в 1955 г. ФРГ вновь обрела свой суверенитет и, таким образом, взяла на себя ответственность и за возвращение культурных ценностей, преобладающая часть этих ценностей, идентифицированных и зарегистрированных в сборных пунктах, уже была возвращена».

На первый взгляд все выглядит убедительно. Но это впечатление пропадает, когда начинаешь вникать в детали.

Для начала вспомним о масштабах наших потерь, попытаемся представить тот непредставимый поток ценностей, который хлынул с наших территорий на Запад. Помимо гибели 27 млн человек и колоссального материального ущерба, СССР претерпел и огромный духовный ущерб. На нашей земле немцами уничтожено 3000 исторических городов; уничтожено и повреждено 2439 памятников культовой архитектуры; разграблено 427 музеев, уничтожено и вывезено 13 000 музыкальных инструментов и 180 000 000 книг. Из наиболее ценных музеев уничтожено и вывезено свыше 564 700 экспонатов. Только по Екатерининскому, Павловскому дворцам-музеям и Орловскому краеведческому музею уточненные на сегодня списки наших культурных утрат, никем никогда не возмещенных, составляют около 40 000 наименований. От бомбежек и обстрелов пострадали даже музеи городов, не бывших под оккупацией, например Рязани. На территории Москвы и Ленинграда подверглись разрушениям Государственный исторический музей, Дарвиновский, Литературный, Биологический, Антропологии, Зоологический, Политехнический, Маяковского, музей Боярского быта, Покровский собор, Новодевичий монастырь, Государственный музей этнографии, Государственный музей революции… От прямого попадания фугасных бомб разрушен основной корпус Третьяковской галереи и подсобные помещения. От взрывной волны пострадало здание ГМИИ имени А. С. Пушкина. Что же говорить о музеях на оккупированных территориях!

Подробности о наших книжных и художественных утратах можно найти в моей книге «Национал-демократия» (М., 1996); здесь ограничимся некоторыми цифрами. Сохранилось письмо Розенберга Борману от 17 октября 1944 г. о том, что для транспортировки «учтенного» его людьми трофейного добра понадобилось 1418 вагонов, а 427 тонн было перевезено водным путем. Когда в ноябре — декабре 1943 г. поступило указание «айнзацштаба» вывезти из Смоленска «весь оставшийся пригодный материал», в отчетах было отмечено: «все уже отправлено» , ничего ценного не осталось. Это называется «подчистую»! Вся Смоленщина была буквально «высосана»; между прочим, полностью был вывезен музей княгини Тенишевой «Талашкино», по значению сравнимый с подмосковным музеем «Абрамцево». Не менее показателен пример Орловской области (данные сверены): на этой территории разграблению и разрушению подверглись музеи: Новозыбковский краеведческий (2142 экспоната); Севский краеведческий (3010); Мценский краеведческий (12 000); Волховский краеведческий (2500); Орджоникидзеградский (Бежецкий) (2142); Почепский историко-краеведческий (794); Новосильский краеведческий (860 экспонатов, 1651 книга).

Не утомляя читателей деталями, скажу, что, по уточненным (но далеко не полным) данным, немецкое нашествие унесло из музеев СССР более 763 000 экспонатов, если не брать в расчет свыше 100 районных музеев, погибших полностью и не сохранивших инвентарных списков, ввиду чего их потери подсчитать невозможно.

Беспримерным и невообразимым был ущерб, нанесенный нашим книжным фондам. (Замечу, что книжные потери УССР и БССР восстанавливались в основном за счет РСФСР.) А как обстоит дело с возвращением?

Начать с того, что немцы стремились увезти советское награбленное добро подальше от Восточного фронта, — стремление естественное. Именно этим объясняется, что тайные хранилища с похищенными ценностями (около 1500 тайников) были обнаружены главным образом в американской зоне. Неудивительно и то, что все, вывезенное немцами, неоднократно разбивалось на партии, «отжималось», рассортировывалось, разрознивалось, смешивалось, утрачивало всякую цельность коллекционного подбора. Поэтому находки, сделанные нами в советской зоне оккупации, были заметно обесценены случайностью состава, «остаточностью» и зачастую плохой сохранностью. Так, например, в замке Мариенкирхе были обнаружены вместе «царские врата» из новгородского Софийского собора, отдельные иконы из Новгорода, Пскова и Порхова, две статуи из Царского Села, комод из пригородных ленинградских дворцов-музеев… Эта характерная картина демонстрирует как отношение немцев к нашему наследию , порой бессистемно сваливавшемуся в одну общую кучу трофеев, так и весьма убогие реальные возможности нахождения и идентификации наших фондов даже в те годы, «по горячим следам». Наконец, бесчисленные, в том числе документально подтвержденные немецкой стороной, факты мародерства захватчиков ставят под сомнение возможность сколько-нибудь полноценной реституции в то время. (Крохотный пример: в архиве штаба Розенберга среди других сведений о немецком мародерстве в Пскове упоминается майор Хоппе, который один присвоил и отправил частично в Германию 30 икон. — Гос. архив Украины, ф. 3676, оп. 1, д. 127, л. 198–202.)