Читать интересную книгу Шоколадник (ЛП) - Батчер Джонатан

Табби улыбается, ложась в кровать.

— Спасибо.

У Джеймса напряжённая голова, он идёт через холл в комнату Хейли и стучит в дверь. Когда нет ответа, он заходит внутрь.

— Хейли?

Кровать заправлена, и одежда, в которой его дочь была вчера, аккуратно сложена на стуле перед зеркалом, но её там нет. Желудок Джеймса сжимается так сильно, что на мгновение он думает, что тоже заболел.

Вернувшись в свою спальню, Табби, кажется, заснула. Он достаёт зарядное устройство из своего телефона и читает время: 08:12 утра. Они не ожидают, что Хейли будет докладывать им лично каждый раз, когда она хочет выйти из дома — ей шестнадцать лет и она умная печенька, — но для неё странно рано отправляться в путь. Он посылает ей сообщение, в котором спрашивает:

«Как дела, ранняя пташка? Твоя мама и Райан больны — как ты себя чувствуешь? Я надеюсь, ты в порядке».

Джеймс наблюдает за отправляемым сообщением и отчётом о доставке, но его дочь не видит его и не отвечает. Он говорит себе не беспокоиться; у него и так уже достаточно мыслей. Даже после всего случившегося он всё ещё мог ошибаться насчёт своего брата. В конце концов, это то, что говорили его психотерапевты.

Пора выпить кофе, одеться и отправиться в город, чтобы купить лекарства для желудка Табби. Может быть, позже, когда день станет нормальным и он поймёт, что все его страхи напрасны, он сосредоточится на какой-нибудь работе по копирайтингу.

Он спускается на кухню, но чувствует, как его тревога нарастает. Он садится за стол для завтрака и кладёт влажные ладони на столешницу, вспоминая технику снижения стресса на основе осознанности, рекомендованную многочисленными специалистами.

«Назови пять вещей, которые ты можешь увидеть».

Металлический холодильник, солонка в форме призрака, полупустая винная стойка, синие домашние тапочки, которые он носит, тостовая крошка на столе.

«Назови четыре вещи, которые ты можешь услышать».

Его собственное дыхание, щебетание птиц в саду, лязг центрального отопления, двигатель автомобиля.

«Назови три вещи, которые ты чувствуешь по запаху».

Фекалии. Он не чувствует ничего, кроме фекалий: густые пузырящиеся лужи этого вещества… куски этого вещества проталкиваются ему в ноздри… застывшие твёрдые столбики снова вставлены между его приоткрытыми щеками…

— О, боже… — бормочет он.

Его спокойствие ускользает.

Он возвращается наверх, к шкафчику в ванной, потому что его зовёт таблетка. Он открывает его и восхищается аккуратно сложенными рядами белых таблеток, которые он поместил в отделения. Было бы так легко просто выпить одного или даже двоих этих плохих парней и провести выходные на пике, игнорируя всё, что происходит. Может быть, найти способ расслабиться в такое напряжённое время было бы полезно для его семьи?

Но что, если он прав?

Что, если его брат вернётся сегодня, а он будет слишком под кайфом, чтобы мочь что-нибудь сделать?

Он возвращает таблетки на место и закрывает шкаф, снова сталкиваясь со своим измождённым седовласым отражением. Он смотрит себе в глаза и видит глаза брата, вращающиеся кругами.

— Креб, — говорит он, удивляясь самому себе.

От этого слова у него встают волосы на шее, но он чувствует, как его тело расслабляется. Может быть, позвать брата — это на самом деле решение, а не то, чего следует опасаться? Может, ему действительно нужна хорошая доза шоколада?

— Прекрати, — говорит он и смотрит на унитаз. — Я знаю, что тебя там нет. Двадцать два — это просто число.

Он ждёт ответа, но его нет.

Прежде чем уйти, он заглядывает в комнату Райана. Его маленький сын спит, издавая негромкие свистящие звуки. Он оставляет дверь сына приоткрытой, прежде чем вернуться к Табби, которая просыпается, когда он касается её плеча.

— Хейли нет в своей комнате, — говорит он.

Табби стонет, не открывая глаз.

— Ты удивлён, что она ушла после своего выступления за ужином вчера вечером?

— Хотя ещё рано, не правда ли? Ушла к восьми часам в воскресенье?

Она сонно ухмыляется.

— После того, как она разговаривала с нами вчера, я надеюсь, что она встретится с друзьями, а затем почувствует себя нехорошо и обгадится прямо там же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Джеймс не улыбается. Он сидит над своей женой, пока она снова не засыпает, затем проверяет свой телефон, чтобы узнать, ответила ли Хейли. Она до сих пор даже не видела его сообщения.

В тревоге он одевается и выходит из дома за лекарствами для Табби, желая отвлечься от того, что кажется серией дурных предзнаменований, а также от годовщины и ужасных воспоминаний, которые она хранит.

ДВАДЦАТЬ ДВА ГОДА НАЗАД

Маленький мальчик сталкивает своего мёртвого брата с груди.

Креб с хрустом приземляется на бок, стеклянный кинжал вонзился ему в горло.

Мальчик счищает осколки со своей пижамы, несмотря на то, что всё его тело залито кровью и экскрементами. Дрожа, он встаёт, задыхаясь от укола ступни о стекло. Вонь разрушенной спальни снова проникает в его нос, и он плетётся обратно к двери.

Креб — это куча спутанных конечностей на лужах грязного пола. Его щека покоится на боку, глаза прикрыты и остекленели, но рот остаётся открытым в длиннозубой ухмылке. Его горло больше не качает кровь.

Маленький мальчик не плачет, когда смотрит на своего мёртвого брата, но он не может смотреть на свою маму на кровати. Он смотрит себе под ноги, пока гребёт по грязи, а затем, хромая, спускается по лестнице в коридор. Проходя мимо родительской спальни, он не смотрит на своего покалеченного отца, лежащего в дверном проёме, хотя ему очень хочется снять серебряную цепочку с запястья отца и самому надеть её.

Он спускается обратно на нижний этаж дома. Ночь снова тихая, если не считать его шагов и приливной волны в ушах. Он оставляет кровавые следы на своём засыпанном фекалиями маршруте к кухне, где сидит на скрипучем табурете под стационарным телефоном и звонит в службу экстренной помощи, как его учили в школе.

Женщина на другом конце провода звучит как учитель — строго, но обнадёживающе.

— Здравствуйте! Что у вас случилось?

— Мой брат сделал что-то плохое, — говорит маленький мальчик. — Я думаю, они все… мертвы.

Это такое незнакомое слово, и его по-настоящему он слышал только по телевизору, когда его отец смотрел новости или криминальные шоу.

«Маленьким мальчикам не стоит беспокоиться о смерти, — говорила его мама. — Фактически, некоторые вещи лучше оставить взрослым».

Женщина по телефону спрашивает его про подробности. Он начинает плакать с широко открытым ртом, и отвратительный запах дома снова проникает в его глотку. Его рыдания переходят в приступ кашля, и когда он успокаивается, женщина по телефону спрашивает, в безопасности ли он.

Он смотрит на чистую кухню и грязный коридор и говорит:

— Да, думаю, что так.

Женщина спрашивает его адрес и говорит ему оставаться на линии, но он говорит, что хочет выйти из дома, потому что не может больше терпеть вонь.

Женщина говорит, что, если он в безопасности, он должен оставаться на месте, но как только он говорит ей свой домашний адрес, маленький мальчик кладёт телефон обратно на рычаг. Он устал, но никак не сможет заснуть, поэтому вскипятил чайник и заварил чашку чая, чтобы выйти на улицу и согреться, пока он ждёт взрослых.

Он делает свой напиток так, как он видел, как это делала мама, всякий раз, когда у неё был плохой день. Он кладёт чайный пакетик в чашку. Он кладёт в чашку сахар. Вливает воду. Затем, прежде чем он успевает достать молоко из высокого блестящего холодильника, он слышит серию тяжёлых хлопков. Как будто что-то наверху вывалилось из спальни его брата на лестничную площадку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он не может заставить себя позвать папу или маму. Он не может позволить себе надеяться.

Что-то тащится по полу над ним.