— Я привез ваш ужин, Наставник, — сказал он, а затем увидел меня. На его лице не отразилось никаких эмоций. — Это сбежавший пленник.
Только усталость удержала меня на месте. Мне пришлось немало пережить за день, и мозг — как и тело — уже не реагировал с присущей ему быстротой. Как мне поступить с этим учеником?
— Ты прав, Нору, — сказал Ханасу. — Заходи. Ты проследишь за пленником, а я пойду позову на помощь.
Когда я услышал эти слова, я подскочил как ужаленный, готовый прикончить их обоих. Но Ханасу не вышел из комнаты. Вместо этого он зашел Нору за спину и бесшумно закрыл дверь. Затем он взял с полки черную металлическую коробочку и коснулся ею затылка ученика. Мальчик застыл с широко раскрытыми глазами.
— Опасность миновала, — сказал Ханасу. — Я сотру в его памяти воспоминания о последних минутах. Вот и все.
К горлу у меня подкатил комок. Я почувствовал отвращение и страх. Да — да, именно страх.
— Что это за штука?
— Аксионный фидер. Ты не раз его видел, но, конечно, ничего не помнишь. Этот прибор может стирать воспоминания и заменять их другими. А теперь выйди на минутку в коридор, чтобы ученик мог спокойно уйти.
Был ли у меня выбор? Я не знал. Возможно, усталость взяла верх. Я не стал спорить. Я просто подчинился. Хотя и не полностью закрыл дверь, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим в комнате. Ханасу что-то покрутил в аксионном фидере и снова приложил его к затылку мальчика. Ничего не произошло. Затем Ханасу открыл дверь и сел на свое место. Через несколько секунд мальчик зашевелился и принялся двигать тележку в комнату.
— Я привез ваш ужин, Наставник, — сказал он.
— Оставь его здесь и больше сегодня не приходи. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.
— Слушаюсь, Наставник.
Повернувшись, ученик вышел, и я вернулся в комнату.
— Это приспособление… то самое, которое применяли ко мне? — спросил я.
— Да.
— Это самая ужасная и жестокая вещь во всей Галактике.
— Это всего лишь машина, — ровным голосом ответил Ханасу, кладя аксионный фидер обратно на полку. — Я не хочу есть, а ты, должно быть, голоден после стольких испытаний. Угощайся.
Действительно, я и думать забыл о голоде, но когда Ханасу напомнил мне о еде, я почувствовал, что могу съесть целого быка. В сыром виде. Я снял крышку с тарелки, и от вида пищи у меня потекли слюнки. Это была все та же безвкусная рыба, которой меня кормили на звездолете, но теперь она показалась мне изысканным деликатесом. Я засовывал себе в рот огромные куски, жевал и слушал Ханасу.
— Я пытаюсь понять, по какой причине ты считаешь эту машину жестокой вещью. Может, ты имел в виду цель, для которой она используется? — Я кивнул с набитым ртом. — Тогда причина мне понятна. Это моя беда. Я слишком умен, иначе бы я не был первым учеником в школе, а затем — Первым в Комитете. За годы, проведенные в ссылке, я пришел к мысли, что большинство людей на этой планете глупы и лишены воображения. Ум и воображение являются препятствием для выживания в таком суровом мире, как наш. В результате селективного отбора мы уничтожили эти качества. Это означает, что я — исключение, мутант. Эти различия не проявлялись во мне в годы юности. Я верил во все то, чему меня учили, и получал только отличные оценки. Я раньше не задавал вопросов, потому что их здесь никто не задает. Самое главное — это послушание. Теперь меня терзают сомнения. Мы не высшая, раса, мы просто не похожи на других. То, что мы хотели подчинить или уничтожить других, было нашей ошибкой. Наши контакты с чужаками в войне против собственного рода — величайшее преступление.
— Ты прав, — сказал я, с сожалением проглотив последний кусок. — Я бы не отказался еще от одной порции.
Но Ханасу, казалось, не слышал меня. Он продолжал:
— Когда я все это понял, я попытался изменить наши цели. Но это оказалось невозможным. Хотя я и руковожу этой школой, я не могу изменить ни единого слова в учебных программах.
— Я могу все изменить, — сказал я.
— Конечно, — согласился он, повернувшись ко мне.
Его лицо дрогнуло, и уголки губ слегка приподнялись. Он слабо улыбался, но все же это была улыбка.
— А как ты думаешь, почему я хотел, чтобы ты пришел сюда? Ты можешь сделать то, о чем я давно мечтаю. Спасти людей этой холодной планеты от самих себя.
— Достаточно одного сообщения. Стоит только передать данные о местонахождении этой планеты.
— А затем появятся… солдаты вашей Лиги и нас уничтожат. Трагедия неизбежна.
— Ничего подобного. Ни один волосок не упадет с ваших голов.
— Это издевательство, и оно мне не нравится. Перестань смеяться надо мной. — Мне даже показалось, что в его голосе прозвучало раздражение.
— Это правда. Ты просто не знаешь законов цивилизованного мира. Признаюсь, многие действительно предпочли бы стереть вашу планету в порошок, если бы узнали, где она находится. Но об этом будут знать только представители Лиги. Лига станет следить, чтобы ваши люди больше не делали гадостей. И предложит вам, как это делается в подобных случаях, помощь и сотрудничество.
Ханасу удивился.
— Не понимаю. Они должны убить нас…
— Достаточно убийств. У вас в голове только одно — жить или умереть. Убить или быть убитым. Эта философия принадлежит темному этапу развития человечества, который, я надеюсь, остался далеко в прошлом. Возможно, у нас не самая лучшая система правления с точки зрения этики, но мы, по крайней мере, запрещаем применять насилие в качестве меры воздействия. Как ты думаешь, почему ваши друзья чужаки добились таких успехов? У нас уже нет армий и флотов, предназначенных для ведения войн. Да и войн у нас давным-давно не было. Пока не появились серые люди и не постарались перевести стрелки часов на двадцать тысяч лет назад. Государство не должно возводить убийство в ранг государственной политики. Никогда.
— Такой закон необходим. Тот, кто убил, заслуживает смерти.
— Чепуха. Это не вернет мертвого к жизни. А общество, прибегающее к убийству, само становится убийцей. А сейчас у тебя вообще отвиснет челюсть. Высшая мера наказания не останавливает рост преступности, это доказанный факт. Насилие порождает насилие, убийство порождает убийство.
Ханасу мерил шагами комнату, пытаясь уяснить эти чуждые для него принципы. Тем временем я облизал тарелку и ложку. Вздохнув, Ханасу снова уселся на стул.
— То, что ты мне рассказал, не укладывается в моем сознании. Я должен все как следует обдумать, но не это сейчас важно. Самое главное — это то, что я уже принял решение. Оно созрело после долгих лет раздумий. Агрессии Кеккончихи надо положить конец. Слишком много крови. Я считал, что по законам логики вы убьете всех нас за эти преступления. Но ты сказал, что этого не произойдет, и я верю тебе. Но это не так важно. Надо отправить послание вашей Лиге.
— Как?
— Это ты должен ответить на этот вопрос. Будь у меня такая возможность, разве я сам не связался бы с Лигой?
— Да, конечно. — Теперь наступила моя очередь ходить по комнате. — Конечно почтовая связь с другими планетами отсутствует. Пси-операторов тоже нет. Или есть? Неважно. Они все равно не передадут это сообщение. Радио?
— Ближайшая база Лиги находится на расстоянии четыреста тридцать световых лет.
— М-да, мы не можем столько ждать. Мне придется каким-то образом проникнуть на один из звездолетов, когда они будут стартовать.
— Это практически невозможно.
— Не сомневаюсь. Так что же ты предлагаешь? Знаю-знаю, ты только что сам задал мне подобный вопрос. Должен же быть какой-то выход. Может, он приснится мне. Есть здесь безопасное место, где…
Резкая трель прервала меня на полуслове. Я широко раскрыл глаза.
— Это коммуникатор. Меня вызывают по дальней связи. Отойди к стене, чтобы не попасть в поле зрения.
Он сел за стол и щелкнул переключателем.
— Ханасу, — произнес он бесцветным голосом.
— Отряд прибудет к вам через несколько минут. Все выходы из школы будут перекрыты. Следы беглеца ведут к вам, и, возможно, он прячется в вашей школе. В ближайшее время к вам отправится транспорт с шестью отрядами на борту. Школу обыщут, и беглец будет пойман.
Глава 14
— Какие у вас имеются доказательства, что он в школе? — спросил Ханасу.
— Следы на снегу, ведущие в вашем направлении. Или он прячется в вашей школе, или он погиб.
— Ученики помогут вам обыскать школу. Они хорошо знают, где можно спрятаться в школьных зданиях.
— Дайте соответствующий приказ.
Выключив коммуникатор, Ханасу холодно посмотрел на меня.
— Итак, наш план провалился. Поймав тебя, они применят аксионный фидер и узнают о моем участии в заговоре. Согласен ли ты совершить самоубийство, чтобы защитить меня?