– Ага… И вы сказали ему, что Ник Колтрейн пообещал, что его фотографии поднимут рейтинг вашей газеты до заоблачных высей.
– Да, именно так я ему и сказал. Но вы даже не хотите намекнуть, чьи это фотографии…
Конечно, не хочет. «Желтые» газеты тут же пришлют собственных корреспондентов, если будут иметь хоть малейшее представление о том, что искать. Им лучше платить в собственный карман, чем ублажать посредника. Только в эти расчеты не входило, что им ни за что на свете не посчастливится поймать то, на что случайно натолкнулся с Дугласом Ник. Это игра, результатом которой должна быть выгода.
Но Ник-то как раз знал правила этой игры.
– Что ж, – сказал он. – Нет так нет. Извините, что зря отнял у вас время.
Он откинулся на кровати и уставился в потолок.
– Секундочку подождите! – прокричал в трубку Берентинни. – Я не сказал «нет», Я просто имел в виду, что мы опасаемся покупать кота в мешке.
«Ты хочешь сказать, что просто хотите посмотреть, насколько можно сбить цену», – добавил про себя Ник.
– Сколько уже ваша газетенка пытается купить мои фотографии, Берентинни?
– Не знаю. Долго…
– Правильно. Очень долго. Поэтому хватит! Ты уже затрахал меня, Берентинни! Ты прекрасно понимаешь, что раз я решил что-то продать – значит, мне нужны бабки.
– Конечно. Мне кажется, вы должны быть благодарны за то, что мы вам предлагаем хоть что-то.
Ник вдруг представил себе, как бы ответила Дейзи, скажи он ей что-нибудь подобное.
– Знаешь, я открою тебе маленький секрет, Хэнк, – как можно ласковее проговорил Ник. – Я всегда придерживался той точки зрения, что все происходит не случайно, а только потому, что этому суждено было случиться. Поэтому если я не получу того, что хочу, стало быть, и не должен был это получить. Так что? – Голос Ника стал жестче. – «Инквизитер» интересует то, что я предлагаю?
– Да, интересует. Только нужна еще пара дней, чтобы люди из финансового отдела приняли решение.
– Можете думать до шести вечера в пятницу. Отправьте свое предложение по почте или пришлите с курьером по этому адресу. – И Ник назвал номер абонентского ящика, которым обычно пользовался. – Мое решение будет напрямую зависеть от того, понравится ли мне цена. Думаю, тебе не следует об этом забывать. Итак, либо я получаю ответ в пятницу, либо наши контакты прекращаются. Счастливо.
– Подождите! Дайте мне номер, по которому я смогу связаться с вами, если вдруг возникнут вопросы, – торопливо проговорил Берентинни.
– Даже и не думай делать этого. Как только ты позвонишь по моему домашнему номеру или оставишь сообщение у меня на автоответчике – автоматически оказываешься вне игры. И никаких повторных попыток.
Ник нажал на рычаг и начал набирать следующий по списку номер.
Через сорок пять минут он положил трубку, поговорив с последним претендентом на злополучные снимки, швырнул телефон на кровать и провел рукой по волосам, откинув их с лица. Сжав ладонями виски, он попытался таким образом унять пульсирующую боль.
Он должен радоваться. Черт возьми, он ликовать должен! Кажется, ему удастся получить деньги, чтобы выручить сестру. Все, что сейчас нужно, – это до пятницы остаться в живых.
Не то чтобы Ник очень боялся наемников Дугласа, хотя эта мысль и рождала внутри его неприятный холодок. Дело в том, что, продав снимки «желтой прессе», он тем самым перечеркнет собственной рукой все, во что верил. Если бы Мо не влипла так серьезно, если бы ей нужно было не так много денег, если бы ей хватило того, что они с Ридом могли сами собрать за короткий срок, если бы не все это, то ни за какие барыши он не подпустил бы журналюг и на расстояние пятидесяти миль к своим фотографиям. Но ситуация, в которой оказалась Мо, была очень серьезной, поэтому даже если ему придется распродать весь свой талант, чтобы вытащить ее из этой истории, он сделает это.
Ник еще сильнее сдавил виски. Господи, ну и денек! За несколько часов он чуть не расстался с жизнью под колесами автомобиля, потом целовался с Дейзи, позже наврал ей и полиции, а теперь вот, как дешевая проститутка, предлагает свой талант каждому, кто способен за него хорошо заплатить.
Да уж, ничего себе денек!
* * *
Когда проблемы особенно одолевали Ника, он начинал боксировать, словно хотел нокаутировать свои неприятности и таким образом избавиться от них. Вот и сейчас он надел боксерские перчатки и принялся лупить по груше, висевшей в углу. Через несколько минут он уже обливался потом. Проглотив таблетку аспирина, Ник умылся холодной водой, натянул на себя футболку и джинсы и отправился на кухню приготовить что-нибудь поесть. После занятий боксом легче на душе не стало, Нарезая овощи, Ник время от времени смотрел туда, где Дейзи поигрывала оружием, сидя на мягком стуле. С тех пор как они уехали из полицейского участка, она не проронила ни слова, и если поначалу эта игра в молчанку была Нику безразлична, то теперь уже начинала раздражать.
Дейзи к этому времени уже переоделась в топик на бретельках и выглядела в нем очень волнующе. «А еще утверждает, что она настоящий профессионал. Настоящий профессионал не стал бы рядиться в такие одежды, когда ни один мужчина не оставит тебя без внимания. Настоящий профессионал надел бы футболку с рукавами», – думал про себя Ник. Он готов был поспорить на любые деньги, что Дейзи оделась так для того, чтобы позлить его.
Возможно, она хотела этим сказать: «Посмотри как следует на то, чего тебе ни за что не заполучить, приятель».
Одно Ник знал наверняка: ему не надо было целоваться с ней сегодня. Может быть, если бы он этого не сделал, то сейчас спокойнее бы реагировал на ее внешний вид.
Хотя по большому счету тот поцелуй сам по себе ничего не значит. Наверное, тот мужчина был прав: побывав на волоске от смерти, Ник поцеловал бы первую встречную женщину, просто для того, чтобы лишний раз убедиться, что все еще находится на этом свете, а не на том. Это был импульсивный поступок оставшегося в живых человека. На его месте так бы поступил каждый.
«Не обманывай себя, старик. Все дело в том, что ты поцеловал не первую встречную, а Дейзи. И именно поэтому, делать это было так приятно», – говорил сам себе Ник.
Дейзи целовалась с таким же самозабвением и страстью, как и делала все остальное. Такое не забывается, и не важно, сколько прошло лет. Ник чертыхнулся на себя за то, что снова вернулся к прежним воспоминаниям, которые считал давно забытыми.
Тягостное молчание продлилось еще несколько минут, наконец Ник не выдержал и спросил:
– Ты до утра собираешься дуться, Блондиночка?
Дейзи одарила его равнодушным взглядом и снова занялась своими пистолетами и ножами.