Читать интересную книгу Загадки золотых конвоев - Владимир Шигин

Но подумаем: если правительство Англии в спешном порядке отправляет золото для крайне нуждающейся в нем воюющей армии, мог ли рядовой чиновник по своей прихоти выгрузить это золото в пути для иных нужд без указания свыше (то, что такого указания у него не было, пишет сам Смит)? Да никогда! Если бы он это сделал, то завтра бы уже сидел, в лучшем случае, у биржи труда, а скорее всего, по законам военного времени оказался бы за тюремной решеткой. Никакой чиновник никогда не мог изменять решение британского правительства, а вопрос с доставкой золота был именно стратегическим, поскольку решение этого вопроса обеспечивало не только жизнедеятельность солдат, но прежде всего их лояльность правительству и высокий боевой дух. В момент, когда взоры всего мира были прикованы к Севастополю и именно там решался вопрос, является ли Англия первой державой мира (таковой она себя декларировала, хотя, может, это только блеф), вопрос о боевом духе армии (а следовательно, о золоте) являлся первостепенным. Вот почему в своем отчете Д. Смит и написал исключительно только о той части суммы, которой он мог распоряжаться по своему усмотрению и которой он распорядился так, как посчитал нужным.

Внимательно ознакомившись с отчетом Д. Смита, вполне можно предположить, что ситуация развивалась следующим образом.

Первоначально в Англии на «Принц» было загружено не только золото, предназначенное для армии и флота в Крыму. Часть денег (60 тысяч соверенов) с самого начала предполагалось выгрузить в Константинополе для решения каких-то финансовых вопросов в турецкой столице.

Последнее вполне вероятно. Через Константинополь шло все снабжение армии в Крыму. Там закупались продовольствие, фураж. Определенные суммы надо было выплачивать и туркам за оказываемые услуги. Наконец, в Константинополе размещались тыловая база снабжения Крымской армии и многочисленные госпитали. Там загружались, разгружались и ремонтировались суда союзников. На все это нужны были весьма солидные деньги.

Итак, выгрузив часть денег (60 тысяч соверенов), «Принц» продолжил свой путь к Балаклаве, где и погиб во время урагана со всем остававшимся на его борту золотом. Так как деньги, предназначенные для Крымской армии, безвозвратно погибли, надо было что-то срочно решать и хотя бы частично возместить воюющей армии понесенные убытки. Обобранная и голодная армия не много навоюет!

В данной ситуации вполне логично выглядит действие, описанное в отчете Д. Смитом. Он прямо пишет, что оставленные в Константинополе деньги были срочно переправлены в Крым. Правда, автор не указывает причин их отправки, но этого от него и не требовалось: причина столь кардинального решения вопроса всем тогда была понятна. Маневром с «константинопольским золотом» удалось на некоторое время успокоить солдат. С турками можно было расплатиться и несколько позднее. Если все происходило именно так, как предположили мы, то отчет Д. Смита выглядит вполне логично.

Михаил Зощенко считает одним из косвенных фактов, подтверждающих отсутствие на борту «Принца» золота, то, что капитан порта не дал «Принцу» (несмотря на потерю становых якорей) разрешения на внеочередной вход в Балаклавскую бухту. Зощенко считал, что, если «Принц» действительно вез золото, ему везде бы давали «зеленый свет». Логика в этом есть, но… На отказ впустить «Принц» в бухту у капитана порта Декре могло быть множество доводов. Разумеется, все капитаны судов стремились как можно быстрее разгрузиться, чтобы не терять драгоценного времени на рейде у Балаклавы: за быстрый рейс получали немалые надбавки от заказчиков. Каждый стремился проникнуть в бухту в обход других всеми возможными способами, включая взятки. Буквально за сутки до визита капитана «Принца» Гуделя в портовую контору был отстранен и арестован капитан судна «Резолют» Левис, который пытался всучить взятку за внеплановый проход в бухту. Да, золото имело огромное значение. Но не меньшее значение для командования осадной армии имели и стоящие в общей очереди транспорты с порохом, ядрами и маршевым пополнением. Кроме того, Балаклава была забита что называется, под завязку, и ставить под разгрузку «Принца» было просто некуда. Капитан порта Декре, скорее всего, сделал все, что мог. Он пообещал из своих не слишком больших запасов якорь «Принцу» и то, что при первой возможности даст добро на вход в бухту. Кроме того, никто, разумеется, никак не предполагал, что Черное море столь стремительно и безжалостно внесет свои коррективы в положение дел у Балаклавской буквы, разом перечеркнув все расчеты капитана порта. В момент прихода «Принца» в Балаклаве шла обычная, рутинная работа по приему и отправке транспортов. Так обстояло дело и до 14 ноября 1854 года, и после катастрофы, вплоть до самого окончания Крымской войны. Поэтому, на мой взгляд, в данном случае утверждение Зощенко не слишком убедительно.

Не столь давно в прессе появилось сообщение: еще в начале 60-х годов XX века англичане якобы официально оповестили мир, что золота на затонувшем «Принце» никогда не было. Однако никто так и не сослался на какой-либо английский источник. А потому это достаточно голословное утверждение не дает однозначного ответа, зато порождает немало вопросов:

– Кто именно оповестил весь цивилизованный мир об отсутствии золота на «Принце» – британское правительство, командование армии, ВМС, а если об этом написала какая-то газета, то какая именно?

– Чем было вызвано внезапное оповещение общественности через 110 лет после трагедии? Истек срок секретности или же англичане сделали это просто из жалости к несчастным кладоискателям?

– Почему о столь громком заявлении никогда не слышал никто из российских и украинских историков, занимающихся событиями Крымской войны и постоянно контактирующих со своими английскими коллегами?

На мой взгляд, перед нами очередная легенда «Черного принца», и, надо полагать, далеко не последняя.

Итак, у нас нет никаких фактов относительно того, что золота на борту «Принца» никогда не было. Однако нет никаких доказательств и обратного, то есть того, что золото на борту «Принца» все же имелось. А потому каждый волен иметь на сей счет свое мнение.

А был ли найден «Черный принц»?

Вопрос этот далеко не праздный. А что, если действительно все подводные кладоискатели до настоящего времени искали не там, где надо, а потому и не добились успеха? Могло ли получиться так, что с самого начала была допущена какая-то ошибка в определении места гибели парохода? Определенные сомнения в том, что вообще когда-либо и кому-либо удавалось найти «Принца», появились уже во время первых экспедиций в Балаклаву. Эти же сомнения, а значит, и споры остаются по сей день.

До настоящего времени нет никаких точных доказательств того, что водолазы спускались именно на «Принц», как и того, что поднятые в разное время со дна Черного моря предметы принадлежали именно «Принцу».

С легкой руки инженера В. С. Языкова, голословно утверждавшего, что «Принц» был единственным железным судном из всех судов, ставших жертвой урагана 1854 года, долгое время считалось, что первое попавшееся на дне железное судно обязательно является «Принцем». Но так ли это на самом деле?

Обратимся к первоисточникам. Попробуем, к примеру, выяснить, что за пароход был «Язон». В английском журнале «Прэктикл Мэке-никс Джорнал» за 1854 год находим то, что по какой-то непонятной причине не было известно в свое время ни Языкову, ни эпроновцам, ни японцам: «…В Блекуолле… были выстроены три однотипных парохода, соответственно, названные “Годден Флис”, “Язон” и “Принц“». Но если «Принц» имел железный корпус, то и однотипный «Язон» должен был иметь точно такой же.

Далее в «Прэктикл Мэке-никс Джорнал» приведены самые подробные размеры и характеристики каждого парохода. Отсюда можно сделать следующие выводы. Во-первых, перед штормом на Балаклавском рейде стояли два однотипных парохода – «Принц» и «Язон». Во-вторых, если бы «Прэктикл Мэке-никс Джорнал» попался на глаза эпроновцам или японцам во время подъема частей корпуса, то по точной спецификации, приводимой журналом, в 1920-х годах еще можно было бы установить, является обследуемое судно «Принцем» или нет. К сожалению, никто этого не сделал. Сейчас же, по истечении полтораста лет, вряд ли что-то можно здесь исправить.

Именно поэтому у крымских кладоискателей до сих пор бытует оптимистичное мнение, что во время подводных экспедиций и ЭПРОНа, и японцев водолазы ныряли вокруг да около. И что набитые золотом трюмы «Черного принца» так и покоятся до сегодняшнего дня где-то на дне.

Сомнения в том, был ли найден именно «Принц», как мы уже отмечали, высказал еще Михаил Зощенко.

Из письма-отчета руководителя японской экспедиции Катаоки от октября 1927 года: «“Черный принц” погиб на том самом месте, где мы производили расследование…»

Полемизируя с заочно с Катаокой, Зощенко писал: