Смирение — дорога к рабству. Это хорошо знают негры Америки. И все больше становится тех, кто понимает, что дядя Том — образ, созданный воображением Бичер–Стоу, это герой без будущего, окончивший жизнь на страницах ее романа. Иное дело другие ее герои, те, что хотели бороться и победили. Они продолжают жить и ведут за собой сегодня других, тех, за кем будущее.
Вот почему и сегодня книга Бичер–Стоу — в первых рядах борцов за права негров, за их подлинное освобождение. Вот почему мы с благодарностью вспоминаем страстную поборницу гуманности и справедливости, скромную женщину, внешне никак не отвечающую тому героическому идеалу, который мог сложиться у всякого, читавшего ее роман; женщину, которая отважилась сорвать маску с отвратительной физиономии рабства и показать всему миру его звериную гримасу.
…Пришла весна. Снова ожили цветы на клумбах в саду. Ее любимые цветы.
Цветы провожали Гарриет и в последний путь 1 июля 1896 года. Среди венков на ее могиле выделялся один. Он казался самым большим. На нем была надпись: «От детей дяди Тома».
Там, где жил Том Сойер
Французский монах Луи Эннепен был одним из первых европейцев, ступивших на западный берег Миссисипи. Вместе с грабительской экспедицией, возглавляемой воинственным землепроходцем Ла Салем, он проделал долгий путь по озерам и рекам и ступил на землю по ту сторону великой реки. Многие участники этого похода, цель которого была проложить путь на незнакомый дикий Запад, погибли — одних унесли болезни, другие были убиты в стычках с туземцами, третьи, в том числе и главарь Ла Саль, пали от руки своих же взбунтовавшихся спутников. Святому отцу повезло, он благополучно добрался до Франции и здесь в конце XVII столетия издал свой рассказ о путешествии по Миссисипи.
Более ста лет спустя, в начале прошлого века, на берегу Миссисипи, где потом вырастет небольшая деревенька Ганнибал, было еще пустынно. В девственных лесах, подступавших к самой воде, во множестве водились хищные звери и дичь, и стук топора не оглашал окрестности. Иногда, словно из‑под земли в прибрежных зарослях вырастала фигура индейца, с тревогой вглядывающегося на восток. Оттуда тропою войны шли белые колонизаторы, неся разорение и гибель туземным племенам.
Поначалу в местечке Ганнибал, возникшем на западном берегу великой реки, ютилось всего несколько семей. Тридцать человек жили в постоянной опасности на самой линии соприкосновения с индейцами, за что жителей поселка называли «сторожевыми псами». Но вот заброшенный уголок на реке ожил — в поисках работы и наживы в Ганнибал потекли новые поселенцы. В чащах застучали топоры, засвистели пилы. Река, служившая средством сообщения, благоприятствовала торговле, была кормилицей и источником существования для многих. Поселок быстро рос. В 1839 году его население составляло уже тысячу человек. В этом же году в Ганнибал перебрался на жительство и Джон Клеманс с семьей. Его старшему сыну Сэмюэлю было в то время четыре года.
Тринадцать лет прожил Сэмюэл в городке на Миссисипи, здесь прошло его детство, отсюда семнадцатилетним юношей он ушел бродить по дорогам Америки. Однажды, спустя годы, он навестил родные края. К тому времени босоногий, никогда не унывающий мальчишка Сэмюэл Клеманс из отчаянного озорника превратился в прославленного писателя, известного под псевдонимом Марк Твен. А сонный городок на великой реке стал источником тех жизненных впечатлений, которые питали его творчество. Из детских воспоминаний на страницы произведений Марка Твена перейдут многие обитатели Ганнибала, послужившие прообразами героев его книг.
В наши дни город Ганнибал пользуется широкой известностью. Сюда ежегодно съезжается множество туристов, они — одна из главных статей городского дохода. Что же их сюда привлекает? Чем примечателен маленький старый городок?
Его известность идет не от автомобильных заводов, как, скажем, известность Детройта, и не от гигантских боен и засилья гангстеров — «гордости» Чикаго. Здесь нет огромных мостов — достопримечательности Сан–Франциско, тут не увидишь ярмарки кинозвезд, как в Голливуде. Ганнибал знаменит особой славой — это родина прообраза литературного героя.
Многие юные читатели искренне верят в то, что неутомимый на выдумки и проказы Том Сойер — реальная фигура и что удивительные приключения, случившиеся с ним, происходили на самом деле. Слово и на этот раз, как неоднократно бывало в истории литературы, сотворило чудо. Герой повести Марка Твена «Приключения Тома Сойера» сошел со страниц книги в мир, зажил самостоятельной жизнью. В чем секрет такого успеха писателя? Благодаря чему веселый и озорной мальчуган Том — любимец ребят всего мира, превратился в их сознании из персонажа литературного произведения в реальную личность? Ответ на это дают слова самого писателя, сказавшего однажды, что «большинство приключений, описанных в этой книге, происходило взаправду». Том Сойер создан воображением писателя, но материалом для повести послужили подлинные события. Был городок на большой реке, был и маленький мечтатель, который хотел, подобно его любимому герою Робину Гуду, быть лучше и благороднее всех на земле. Правда, описанный в повести город Сент–Питерсберг на самом деле имеет другое название, так же, как и имя прототипа всемирно известного литературного персонажа было иным.
Захудалый Сент–Питерсберг напоминает утопавший в зелени белый городишко Ганнибал. На его улочках сорванец Сэм Клеманс воевал с соседскими ребятами, совершал «набеги» на чужие сады, слонялся по берегу реки, ловил рыбу, купался — одним словом, жил, как все подобные ему мальчишки. Больше всего он любил бывать на пристани — самом бойком месте города. Здесь останавливались сновавшие по реке пароходы, на берег спускались загорелые лоцманы, труд которых казался Сэму таким романтичным. Он часами просиживал на пристани, бродил по ее брусчатке, отполированной подошвами босых ног, вслушивался в манящие удары пароходного колокола. Или наблюдал за печальными лицами негров, ожидавших парохода, который должен был доставить их на хлопковые плантации Юга… К пристани выходили почти все улицы городка. На одной из них, в двух кварталах от реки, жило семейство Клемансов. Сегодня самый известный адрес в Ганнибале — Хилл–стрит, 206, — дом, где провел детские годы великий американский писатель.
Конечно, ныне Хилл–стрит имеет несколько другой вид, чем сто лет назад. Так же, как и старая пристань. Она давно отслужила свой век, и щели между брусчаткой заросли травой. Только сохранившееся до сих пор железное кольцо, вделанное в камни, которое некогда служило для причала судов, напоминает о минувшем. Уже взрослым побывав в родных местах, Марк Твен с грустью писал, что «все переменилось в Ганнибале», и дом на Хилл–стрит показался ему совсем небольшим.
В 1937 году, спустя двадцать семь лет после смерти писателя, здесь был открыт музей Марка Твена. К старому зданию пристроили флигель, где разместили экспонаты — письма, фотографии, личные вещи писателя, издания его произведений на многих языках. До этого существовал так называемый временный музей, организованный к празднованию столетия со дня рождения Марка Твена, но выглядел этот музей жалко. Во время своего путешествия по Америке советские писатели И. Ильф и Е. Петров побывали в Ганнибале. Музей не произвел на них впечатления, ибо был собран, как они рассказывали в «Одноэтажной Америке», кое‑как и особенного интереса не вызывал. Писатели еще застали в живых двух старушек, ютившихся в доме, — дальних родственниц семьи Клемансов. В двух тесных и пыльных комнатах первого этажа стояли кресла с вылезшими наружу пружинами и трясущиеся столбики с фотографиями.
С благоговением показали им кресло, где будто бы любила сидеть тетя Полли, и окошко, в которое выскочил кот Питер после того, как Том Сойер дал ему касторки, и, наконец, стол, вокруг которого сидела вся семья, когда все думали, что Том утонул, а он в это время стоял рядом и подслушивал.
Атмосфера подлинности того, о чем рассказано Марком Твеном в «Томе Сойере», всячески культивируется в городе — ведь это обеспечивает приток туристов. И сегодня в доме, восстановленном в том виде, какой он имел раньше, показывают «спальню Тома Сойера», существует и знаменитый «забор Тома Сойера» — точная копия того, что когда‑то стоял на этом месте, и который так ловко и быстро с помощью других ребят выкрасил хитрец Том к удивлению тети Полли. Обо всем этом можно прочитать на специальной доске, прикрепленной к «уникальному» забору.
Этот уголок на Хилл–стрит сохранился в нетронутом виде, словно время остановилось сто лет назад и ничто в мире не изменилось. Улица в этом месте выглядит сегодня патриархальным островком старой Америки. Когда‑то на этой, в прошлом незамощенной улице, среди ватаги босых ребят будущий писатель повстречал прототипов своих героев.