на столе. Не может быть! Так майор никогда бы не облажался. Майор прекрасно понимал, что Владимир не боец, в отличии от него самого, и отобрать брелок силой не решится, но и положить его на виду… никогда. Проверка на лояльность? Банальная усталость? Он ведь тоже человек! Устал, заработался, не спал, пришел — на автомате кинул его на стол с другими вещами. Владимир никак не мог вспомнить, выкладывал ли майор вещи или брелок оказался там только сейчас. Он медленно двигался к столу, медленнее он уже не мог. Майор не обращал внимания на него, знал, что тот покорно будет исполнять его приказы.
Жизнь замерла вокруг Владимира. Ну, схватит он брелок. Дальше что? Напасть на майора? Бред. Ему не спастись бегством. Но Владимир знал, что брелок может решить все его проблемы разом, а то, что решением этим будет смерть, казалось ему незначительной деталью. Он слишком устал от всего этого. От унижений, претерпеваемых от майора, от рабского положения, от несвободы.
Владимир решился. Он как дикий кот прыгнул к столу, пытаясь схватить брелок. Он был быстр, как никогда. Ему так казалось.
Майор ударом в скулу перехватил его полет. Усмехаясь своей паскудной улыбочкой и покручивая брелок в руках, встал над Владимиром.
— Что, сука, поиграть решил? Поиграем, сученыш. — не прекращая улыбаться, майор нажал на одну из кнопок на брелоке.
Владимир забился на полу. Боль была такая, что кричать он не мог, только сипеть, как сдувающийся воздушный шарик. На такой звук никто не придет, его никто и не услышит. Даже если и придет, случайно, помогать не станет, а только торопливо закроет за собой дверь. Майор присел рядом с Владимиром, он по-прежнему не отпускал кнопку, заглядывал ему в глаза, ловил его взгляд.
Владимир отстраненно подумал, что майор просто садист, что ему просто это нравится. Он понял, что это не была проверка. Он понял, что майор выложил брелок специально, чтобы его спровоцировать и поиздеваться. Майор отпустил кнопку. Какое-то время Владимир лежал на полу не в силах пошевелиться. Когда силы немного вернулись к нему, он повернулся к майору и уставился ему прямо в глаза. Тот легко выдержал его взгляд и задумчиво произнес:
— И что тебе, падла, не живется? Что я тебя обижаю сильно? Живи, работай, наслаждайся. Нет! Вечно тебе не сидится. Вас, ублюдков, надо резать, а не сюсюкать с вами. Я человек маленький, не мне решать, а иначе… — впервые майор допустил подобные слова.
Вот оно в чем дело, он просто ксенофоб! Не садист и спонтанный злодей, а всего-навсего ксенофоб. Владимиру стало легче от этой мысли и он еще наглее уставился в глаза майору. В глазах того промелькнула какая-то неясная тень. Прошлый Владимир ее бы не заметил, нынешний, родившийся секунду назад, увидел страх. Майор даже не догадывался какое оружие дал ему в руки! Или догадывался и потому испугался? Все-таки, отсутствие сна никому на пользу не идет.
Владимир встал с пола, майор поспешно отошел. В это время в дверь постучали.
— Войдите, — не поворачиваясь крикнул майор.
В дверь вошел давешний докладчик. Голубев, что-ли? Владимир не помнил.
— Вот, как вы распоряжались. Все значимые происшествия, которые успели зарегистрировать. Угоны и кражи оборудования отдельно выделили.
— Свободен — бросил майор.
Глядя Владимиру в глаза, майор опустил в карман брелок и похлопал по карману рукой.
— Вот видишь, дорогой, отложилась твоя работа. Дельце у меня появилось. Полежи пока.
Спорить Владимир не стал и снова улегся на кушетку. Обострять свой конфликт с майором он не стал. Хоть теперь он лучше понимал его мотивы, от его мести он не застрахован. Майор уселся за стол и принялся листать тонкую папку.
Просмотрев дела, выделенные полицией, майор взялся за остальные.
— Идиоты! Быстро сюда! — заверещал майор. Никто не спешил на его призывы. — Быстро! — надрывался майор.
Дверь открылась без стука, снова появился тот же докладчик. Молча встал в проеме.
— Драгоценный мой, а скажи мне, пожалуйста, кража лодки это не угон? — голос майора был просто елейным. — Скажи, не угон, а?
Докладчик молчал.
— Молчание — золото, это, конечно, так. Но ты ответь, родной. Угон?
— Кража. У нас проходит как кража. — насупившись, ответил докладчик.
Владимир искренне веселился на своей кушетке. Ох уж эта вездесущая бюрократия. По квалификации, и правда, — кража.
— То есть вы, мои умницы, выделили угон автомобиля в пятнадцати километрах от того места, гды мы их потеряли, а кражу моторной лодки в восьми километрах — нет? — сладким голосом спросил майор.
— Так точно. — Голубев решил не злить его неправильными ответами.
Может это, а может то, что майор уже отвел душу на Владимире, сработало, он лишь закрыл лицо руками и через ладони произнес:
— Идиоты… — вздохнул и продолжил — Значит так, выяснить все про лодку: какой запас хода, сколько топлива в баке было, пропало ли топливо еще, какая скорость. Дальше, предложения как и на чем догонять, я не знаю какие средства у вас имеются. Свободен.
Голубев с облегчением развернулся и собрался уходить, но его снова настиг голос майора:
— Да, не забудь учитывать какая структура, в моем лице, дала тебе распоряжения. И если вы придумаете только губернаторскую яхту — то передавай ему пламенный привет. Через полчаса с докладом и решением.
— У него нет… — пробормотал Голубев.
— Что говоришь? — переспросил майор.
— Разрешите выполнять?
— Выполняй.
Глава 14
Плыть они решили максимально далеко, пока не кончится горючее. Лучшего способа оторваться от погони у них не было. Делать в лодке было совершенно нечего. Тимофей проснулся, Сергий показал Илье как управлять судном и теперь они менялись по мере необходимости.
Перекусив из своих припасов они продолжали путь.
— Илья Семенович, все-таки какой у нас план? — робко спросил Тимофей.
— Илья. Просто Илья. Мы же договаривались. Мы теперь все в одной лодке… — Илья смущенно замолчал после своего дурацкого каламбура. — Чем больше думаю, тем меньше вариантов. Все время убегать мы не сможем. Поймают. Спрятаться можно, но опять только на время, а сколько этого времени у нас будет — совсем не ясно. Рано или поздно как-нибудь проколемся. Нас не просто в розыск объявили, нас реально ищут. А раз такое дело, то и найдут.
— Совсем ты людям не веришь, — вступил в разговор священник.
— Отчего же, верю. Только не всем и не всегда. А еще я нам не верю. Я так понимаю, что у них средства есть, которые Тима обнаруживают. Когда-нибудь приключится такое, что он опять свои способности задействует. Вот тогда нас