Меня, как кипятком, обожгла эта фраза. Я сразу же ответил, что не подхожу на эту должность. По образованию и практическому опыту работы я — инженер-механик. Опять же, не прошло и двух лет, как я здесь, в Ростове, работаю, нельзя же менять секретарей обкомов, как перчатки. К тому же я не люблю конторскую работу. «Убедительно прошу вас, Леонид Ильич, — сказал я, — не рассматривать мою кандидатуру на эту должность. Дайте мне возможность и дальше работать в Ростовской области. Я полюбил ее».
Брежнев пожал мне руку и говорит: «Спасибо за самую свежую информацию. Пора отправляться в путь». Пожелал и впредь получать высокие урожаи и успехов во всех делах. Сел в вагон, и поезд сразу тронулся. Он долго стоял в тамбуре и помахивал рукой.
Слова Брежнева по поводу моей дальнейшей работы настолько расстроили меня, что я решил поехать не домой и не в обком, а в пригородный Мясниковский район, посмотреть, что делается на полях, хотя дело и шло к вечеру. Решил заглянуть на центральную усадьбу одного из колхозов, посмотреть еще раз, как они обустраивают свое село прекрасным кирпичом, изготовленным собственными силами. Обжигали они его не в печах — таковых у них нет, — а наземным способом. Хотелось посмотреть и на донские степные просторы, заглушить нахлынувшую тоску.
Я пытался утешить себя тем, что это всего лишь предварительный разговор, прощупывание моего отношения к возможному предложению, что доводы, которыми я убеждал Брежнева, возымеют действие и он откажется от высказанной идеи. Ни жене, ни сыну не сказал о намерении Леонида Ильича перетащить меня в Москву. Ничего не сказал и товарищам по работе. С утра следующего дня я опять окунулся в привычные дела секретаря обкома.
* * *
Сразу после ноябрьских праздников мне позвонил один из помощников Леонида Ильича и передал, что Брежнев просит приехать в Москву на беседу. Назвал день и даже час, когда я должен быть у него. На вопрос, о чем будет беседа, ответил, что не ведает. Я понял, что речь опять пойдет о переходе на работу в ЦК КПСС. Настроение— хуже губернаторского. Но что поделаешь? Жаловаться уже некому. Вызывает САМ!
В назначенный день и час Брежнев меня принял. Привычно расспросил об обстановке в области. Я понимал, что это стандартный разговор. Коротко ответил, подчеркнув, что 1966 год — удачный для области, ибо хороший урожай во многом определяет и социально-общественную обстановку.
Задав мне несколько вопросов по ходу, Леонид Ильич сказал: «Политбюро рассматривало предложения по кандидатуре заведующего Отделом тяжелой промышленности ЦК КПСС. Единогласно выбор пал на тебя. Это и послужило причиной вызова в ЦК. О чем я тебе и сообщаю. Кого, по-твоему, можно рекомендовать на пост первого секретаря вместо тебя и когда целесообразно провести пленум обкома?» Не ответив на вопрос, я стал просить и убеждать Леонида Ильича не брать меня для работы в ЦК. Произнес даже такую фразу: «Леонид Ильич! Оставьте меня работать в этой области. Я на пузе уползу в Ростов из Москвы, если вы согласитесь с моей просьбой».
Вот тут я узнал характер Генсека. Брежнев был неумолим. Еще раз твердо повторил: «Есть решение Политбюро. Его надо выполнять».
Поняв, что дальнейшее сопротивление бесполезно, я ответил, что на роль первого секретаря можно смело рекомендовать В.Ф. Мазовку, второго секретаря обкома, или И.А. Бондаренко, председателя облисполкома. Дал обоим положительную характеристику. Добавил, что Мазовка горожанин, он старше Бондаренко. Последний— селянин, агроном, он молодой, 40 лет. Запас прочности большой. Пленум можно провести примерно в середине ноября. Брежнев подумал, затем сказал, что о кандидатуре еще поговорим, а с датой проведения пленума он согласен.
Далее шел разговор о перспективных и неотложных задачах по развитию отраслей тяжелой промышленности, которые необходимо решать сегодня.
Главное внимание— большим планам по увеличению добычи нефти и газа, особенно в Сибири, в Тюменской области.
Поговорили мы и о путях развития черной металлургии. Леонид Ильич по образованию инженер-металлург и первые трудовые шаги по своей специальности делал на одном из металлургических заводов Днепропетровской области.
Леонид Ильич сказал, что будет всячески поддерживать меры по внедрению в производство последних, наиболее эффективных достижений науки и техники. Он вспомнил свой родной Днепродзержинск, согласился, что завод действительно очень старый и требует внимания, в первую очередь со стороны Министерства черной металлургии.
Пожелал мне успехов и обещал полную поддержку всем полезным инициативам и начинаниям. В этот же день вечером я вернулся в Ростов.
Дня через два или три я получил выписку из протокола заседания Политбюро об утверждении меня заведующим Отделом тяжелой промышленности ЦК КПСС. После чего собрал членов бюро обкома партии и зачитал это решение. Все очень удивились. Каждый, кто высказывал свое отношение к решению Политбюро, говорил, что нельзя так часто менять первого секретаря обкома, как у нас.
По-человечески настроение коллег мне было понятно. Я честно сказал на бюро, что настойчиво просил Брежнева не делать этого шага, но с моим мнением не посчитались.
Вместе пообедали. За столом начатый на заседании бюро обкома разговор продолжился. Он был нужен. Наверное, каждый невольно думал о своей судьбе. Из практики, из жизни все знают, как часто новые руководители подбирают себе и новую команду. Пусть не всех меняют, но психологическое переживание возникает у каждого. Кто придет?
Какой у него характер? Как он будет относиться к своим подчиненным? Обязательно строятся догадки. Не безразличны смены руководства и для всей партийной организации, и для населения области.
* * *
Говорят, два переезда равны одному пожару. Сколько же раз я горел? Любой человек, работая в коллективе, а тем более на руководящей работе, привыкает к людям и традициям коллектива, вживается в новые обстоятельства. И вдруг новое назначение! Все нити рвутся, и ты должен начинать жизнь как бы сначала.
Предстоит освоить новый участок работы, вписаться в новый коллектив, решить семейные проблемы, а они возникают всегда: устройство на работу работающих членов семьи, в большинстве случаев жены, устроить на учебу детей. Все это происходит не так-то просто, с переживаниями всех членов семьи. У меня жена — инженер полиграфического машиностроения. Но такое производство есть только в Ленинграде и Рыбинске (Ярославская область), а в тех городах, где мы работали и жили, такого производства не было. Пришлось приобретать знания инженера-конструктора по режущему и мерительному инструменту. А затем осваивать профессию преподавателя вуза. Достается все это очень нелегко. Каких-либо поощрений за все эти дополнительные жизненные нагрузки и перегрузки не положено. Наше поколение при назначениях на новую работу о зарплате и поощрениях речи не вело. Стыдились. Теперь при назначении на работу, в том числе и на руководящую, люди требуют высокую зарплату.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});