Казалось, раскачивается фантастический маятник.
В рассказе Брэдбери и Хассе путешественники во времени действительно однажды находят странный прозрачный маятник, в котором заключены человеческий скелет и загадочная тетрадь с записями.
«Меня зовут Джон Лэйвиль, — говорится в записях. — Все знают меня как “Пленника Времени”. Туристы со всего мира приходят посмотреть на меня. Ученые изучают мой беспрерывно раскачивающийся маятник, но не могут остановить его и подарить мне свободу…»
Да, пущенный в ход маятник остановить трудно.
6 апреля 1941 года Германия начала боевые действия против Югославии и Греции.
Через четыре дня уже воюющая Югославия объявила войну хортистской Венгрии.
В мае, как бы подтверждая известный тезис о том, что история всегда была полна загадок и такой навсегда и останется, Рудольф Гесс, первый заместитель Гитлера по нацистской партии, тайно перелетел на истребителе в Шотландию; обстоятельства «миссии Гесса» до сих пор полностью не выяснены.
В мае в Датском проливе германский линкор «Бисмарк» потопил британский линейный крейсер «Худ». Из 1417 матросов и офицеров с «Худа» спаслись только трое. Буквально через несколько дней «Бисмарк» был потоплен англичанами в Атлантике — в 300 милях от берегов Франции. После этого Германия перешла к подводной войне, ее субмарины терроризировали все трансокеанские и морские линии.
А 22 июня произошло событие поистине историческое: без какого-либо объявления войны германские войска пересекли границу СССР.
Маятник истории ускорил свой неуклонный ход.
25 июня Финляндия объявила войну СССР.
Вслед за ней объявили войну СССР Венгрия и Албания.
Европу покрыло дымом пожарищ, а маятник раскачивался и раскачивался.
Продавая газеты, Рей прекрасно видел, что далеко не каждый его покупатель убежден в том, что Соединенным Штатам удастся отсидеться за океаном. Вот-вот должно было случиться нечто страшное.
И это страшное случилось.
7 декабря японская авиация разгромила морскую базу США — Пёрл-Харбор, расположенную на острове Оаху (Гавайи).
Америка, так долго и старательно уклонявшаяся от войны, вынуждена была ответить ударом на удар.
Сразу всё пошло в рост.
Стремительно возникали все новые и новые предприятия.
Понятно, что все они теперь работали на войну и только на войну.
Железные и автомобильные дороги с трудом справлялись с перевозками.
Маятник раскачивался и раскачивался. Уже через полтора года американские войска принимали участие в военных действиях на территории далеких стран — Италии, Туниса, Алжира, Марокко, Нидерландов, Бельгии, Люксембурга и Юго-Восточной Азии. Даже Скип, старший брат Рея, вдруг решился повоевать за демократию, но Скипа, к счастью, забраковали — на первых порах не сильно нужен был армии США солдат с порванной в детстве барабанной перепонкой…
9
Маятник раскачивался.
Япония объявила войну Великобритании.
Англичане объявили войну Румынии и Венгрии.
В течение нескольких дней войну Японии объявили США, Великобритания, Канада, Коста-Рика, Доминиканская Республика, Гватемала, Гаити, Сальвадор, Панама, Голландская Ост-Индия, Южно-Африканский Союз, Австралия, Свободная Франция. В ответ японцы потопили британские линкоры «Принц Уэльский» и «Рипвас», а Германия официально объявила войну США,
Вступила в войну с США, по крайней мере объявила о таком намерении, даже крошечная далекая Албания, вызвав этим анекдотический переполох в Пентагоне, поскольку там не оказалось подробных карт этой страны…
10
Но анекдоты быстро забывались, война же действительно охватила весь мир.
Рею как раз исполнился 21 год. Он не скрывал своего патриотизма, но и не выпячивал его. Очкастый, неловкий, слишком впечатлительный, часто слезливый и в то же время склонный, как считали некоторые, чуть ли не к шутовству, он отвлекался от мрачных мыслей, работая над новыми рассказами.
Он писал теперь, так сказать, в военном темпе:
в понедельник — черновик,
во вторник — второй черновик,
к воскресенью — готовый беловой текст.
Система вроде бы заработала: Джулиус Шварц, поверивший в Рея, продал пару его рассказов в pulp-журнал «Капитан Будущего» («Captain Future»). Правда, эти рассказы были написаны в соавторстве с Генри Хассе.
«Я открыл, что соавторы, как костыли, поддерживают друг друга».
Хассе юмора не принял и страшно обиделся на своего партнера. Он считал себя вовсе не костылем соавтора, а скорее основным автором. Честно говоря, Рея эта ссора не сильно расстроила, потому что как раз в то время у него появился новый литературный наставник.
Точнее, наставница — Ли Дуглас Брэкетт.
Первым с рассказами Ли познакомился Генри Каттнер.
Он же ввел ее в круг своих литературных друзей — Роберта Хайнлайна, Джека Уильямсона, Эдмонда Гамильтона. Печататься она начала самостоятельно еще в 1939 году все у того же Джона Кэмпбелла-младшего в журнале «Поразительное» («Astounding»). Ли Брэкетт была старше Рея на пять лет. Резкая на язык, спортивная, всегда загорелая, с короткой стрижкой, она в любой компании привлекала внимание, но одновременно ходили слухи, что мужчинами «эта Ли» не сильно интересуется.
Впрочем, через пару лет эти слухи прекратились: Ли Брэкетт вышла замуж за Эдмонда Гамильтона.
В паре с Ли Брэкетт Рей Брэдбери смотрелся странно — длинный, очкастый, витиевато выражающийся. Но они подружились и на собраниях Лиги фантастики постоянно появлялись вместе. Уэллер в своих «Хрониках» писал, что (по словам самого Рея) Ли якобы не раз намекала: не переместиться ли им, наконец, на заднее сиденье машины?
Но Брэдбери предпочел сохранить дружбу.
В дружбе тогда он нуждался больше, чем в сексе.
«В субботу вечером и в воскресенье я устраивал себе выходные и отправлялся в Санта-Монику на пляж Масл-Бич. Там я наблюдал, как Ли Брэкетт играет в волейбол со своими приятелями-мачо, читал ее новейший шедевр, пока она рвала на клочки мой негодный продукт или превозносила его до небес…»
Ли не просто читала рукописи Рея — она их тщательно правила и подсказывала много дельного. И постоянно знакомила с новыми книгами, с новыми авторами. С ее подачи Рей впервые прочел и полюбил Раймонда Чандлера и Дэшила Хэммета…
11
Отец Рея получил место электромонтера в лос-анджелесской береговой общине, носившей гордое имя Венис (Venice) — Венеция.
Вся семья перебралась на океанское побережье, но Рей каждый день продолжал ездить на любимый перекресток улиц Олимпик и Нортон. Калифорнийская Венеция ему, кстати, нравилась, хотя каналы этой Венеции давно забило мусором, дома обветшали. Зато у братьев Брэдбери была теперь своя спальня, и там стояли настоящие кровати вместо диванчиков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});