Давайте проиллюстрируем эту мысль примером. Предположим, у вас есть фундамент и проект дома. Некоторые конструкции на этом фундаменте возводить будет проще, другие – сложнее. Если вам повезло, то прочности фундамента хватит даже для трехэтажного здания. Но даже если ваш фундамент не столь надежен и вам придется добавлять в него цемент, – что ж, вы сможете построить дополнительный этаж, хотя и позднее. Придется еще немного поработать. Возможно, потребуются совсем другие материалы. Опять-таки, многое будет зависеть от внешних факторов. Придется ли вашему дому выдерживать бури и ураганы? Есть ли вероятность землетрясений? Или вы счастливчик и весь год наслаждаетесь спокойным и мягким климатом? При различных погодных и геологических условиях ваш фундамент будет вести себя по-разному. Но, с другой стороны, его качество в не меньшей степени будет определяться тем, сколько сил и времени вы потратите на его создание.
Мы убедились, что имеем дело с самым современным научным направлением, когда добрались до Верхнего Вест-Сайда. Здесь мы увидели весьма реальную структуру – строящееся здание стоимостью в полмиллиарда долларов. Здесь будет располагаться Институт мозга, интеллекта и поведения Колумбийского университета. Задача этого учреждения – выработать целостный подход к изучению мозга, его функционирования и влияния на все аспекты нашего существования – от поведения и здоровья до эмоций. Ученые и психологи, а также историки, художники и философы – ведущие специалисты в своих областях – будут работать в этом форпосте Колумбийского университета в Западном Гарлеме.
Есть надежда, что подобный междисциплинарный подход скорее позволит получить ответы на многие вопросы, что приблизит науку к пониманию человеческого поведения. Мы вспоминали о бесчисленных часах работы в домашних кабинетах и кафе Starbucks, об изматывающих беседах в поездах, о чтении материалов в такси – и с завистью разглядывали план института. Его создатель – титулованный архитектор Ренцо Пьяно, специалист по строительству зданий, в которых царит дух свободы и творчества. По задумке, здание должно как бы парить над землей. В центре каждого этажа будет большое открытое пространство, чтобы стимулировать сотрудников к постоянному обмену опытом и мозговым штурмам. Для проверки рожденных здесь гениальных идей сотрудников будут поджидать полностью оборудованные лаборатории.
Один из директоров института, Том Джессел, профессор биохимии и молекулярной биофизики, посвятил свою жизнь изучению тайн, которые можно увидеть разве что через микроскоп. Но сегодня он предпочитает мыслить масштабными категориями. И уверенность он рассматривает с таких сторон, о которых мы и подумать не могли.
По мнению Джессела, единственный истинно научный способ изучения уверенности – рассмотреть ее под всеми возможными углами, начиная с клеточного уровня и заканчивая влиянием на нашу жизнь в целом. Он предложил нам подумать о тех регионах планеты, где люди не властны над окружающим миром. Во время беседы он буквально подскакивал на стуле, не в силах сдержать эмоции: «То, что сейчас предстало перед вашим мысленным взором, возможно, отчасти связано с нехваткой уверенности. В этом мире вы все делаете не так и ни один шаг ничего не изменит. Это называют выученной беспомощностью. В Африке этой проблемой занимаются социологи». По его мнению, здесь играют негативную роль и бедность, и климат, и плохие правительства. «Если междисциплинарный подход поможет нам разобраться в том, как дать этим людям уверенность, как перейти от состояния апатии к оптимистичному взгляду на мир, глобальные результаты будут поразительны!»
Ученые Колумбийского и других ведущих университетов мира сегодня находятся на переднем крае науки, объединяя микроскопическое и глобальное в рамках революционной дисциплины – эпигенетики. Она изучает, каким образом жизненный опыт влияет на ДНК и как эпигенные (происходящие вне генов) изменения могут заставить гены вести себя иначе.
Разумеется, человек обладает набором жестко закрепленных качеств, которые с трудом поддаются изменению, – как, к примеру, рост или цвет глаз. Но свойства характера вроде уверенности устроены сложнее и гораздо более пластичны. Монозиготные близнецы – лучший пример возможностей эпигенетики. Их ДНК идентичны, и все-таки близнецы различаются как по состоянию здоровья, так и по характеру. Почему? Это связано с экспрессией генов, с тем, что гены могут включаться и выключаться. Включения и выключения генов в значительной степени зависят от внешней среды{35}.
В еще большей степени среда влияет на детей, причем практически мгновенно. Генетические изменения вполне возможны на протяжении одной человеческой жизни, а не многих поколений, как полагал Чарльз Дарвин.
«Вопрос о том, можем ли мы передавать по наследству свой жизненный опыт, – одна из самых горячо обсуждаемых проблем в сегодняшней эпигенетике», – говорит Фрэнсис Шампейн, психолог Колумбийского университета, специалист в этой области знаний. Она с коллегами изучает долгосрочное влияние внутриутробного опыта. Результаты ее исследований позволяют предположить, что стрессовые моменты во время беременности могут иметь эпигенетические последствия – не только для самой женщины, но и для ее ребенка. Кроме того, Шампейн изучает влияние стресса на мужчин и их будущее потомство{36}. Одно из исследований показало, что беременные женщины, ставшие свидетельницами трагических событий 11 сентября 2001 года, через ДНК передали своим детям высокий уровень гормонов стресса{37}. В ходе еще одного исследования ученые обнаружили, что, если мышь во время беременности получает мало витаминов, ее детеныши с большой вероятностью будут страдать от ожирения{38}. По словам Шампейн, пока еще рано утверждать, что женщина, обретая уверенность в себе, сможет в той или иной степени передать ее по наследству своим будущим детям, но отрицать такую возможность не стоит.
Сила восприимчивости
Стив Суоми, конечно, имеет уникальную возможность изучать новые веяния в запутанном вопросе влияния природы и воспитания. Подопытные мартышки находятся в его власти, и он проводит над ними такие эксперименты, о которых его коллеги, работающие с людьми, могут только мечтать. Он отбирал обезьян, которые, судя по результатам генетического анализа, обладали высокой уверенностью или повышенной тревожностью, – и затем тщательно управлял внешними обстоятельствами, чтобы понять, что будет происходить. Результаты оказались поразительными. «Некоторые черты действительно наследуются, – заявил он с загадочной улыбкой. – Но это не значит, что их нельзя изменить».
Суоми установил, что у макак-резусов мать играет важнейшую роль в формировании характера и поведения детей. Совсем как у людей! Общение с матерью и ее забота особенно важны в первые шесть месяцев жизни. Насколько важны? «Мы наблюдали за обезьянами, которые, судя по результатам генетических анализов, должны были вырасти пугливыми и тревожными. Этих детенышей мы отдали на воспитание приемным матерям, которые всегда оказывали безусловную поддержку своим детям, – рассказал Суоми. – Когда эти малыши выросли, у них все было в порядке. Они прекрасно общались с другими, не испытывали сложностей с тем, чтобы попросить кого-то о помощи, и в конечном итоге оказывались на вершине иерархии среди своих сверстников».
Итак, дела обстоят следующим образом: обезьяны, родившиеся с устойчивыми генами, отлично устроятся в жизни – какой бы ни была их мать. Те, которым достался ген «социальной тревожности», при беспокойной или отстраненной матери вырастут нервными особами. Среднестатистическая мать воспитывает более или менее тревожных персон, но по-настоящему талантливая мать способна превратить ребенка, генетически запрограммированного на тревожность, в здорового взрослого. Ее забота помогает малышу преодолеть генетические препоны.
На основе этих наблюдений Суоми сделал неожиданное открытие с далеко идущими последствиями. «Генетически проблемные» обезьяны, выращенные замечательными матерями, стали не просто нормальными членами сообщества, но лучшими. Они преуспевают. Они сильнее, здоровее и увереннее сверстников. С супермамами они сами превратились в суперзвезд.
Суоми открыл то, что другие исследователи только начинают понимать. Есть гены, которые делают обезьян – и людей тоже – не более уязвимыми перед внешней средой, а более восприимчивыми к ней. А это совсем другое дело! Суоми обнаружил, что макаки с геном тревожности подобны губке: они буквально впитывают худшее – а заодно и лучшее – из полученного опыта.