Мой взгляд возвращается к ее лицу. Оно пылает от смущения, но я ценю то, что Ника не делает попытки прикрыться, позволяя мне рассмотреть ее в подробностях.
- Ты красавица, Ника, - выдыхаю я.
Она закрывает глаза и тянется ко мне всем телом. Ощущаю влажный поцелуй и царапающее касание зубов на своем плече, содрогаюсь в новом витке возбуждения.
Вновь захватываю ее губы, вдавливая язык в ее рот, дергаю Нику на себя, внезапно натыкаясь на преграду и холодею, когда тишину комнаты нарушает громкий вскрик.
Замираю, чтобы перевести дух и осознать, что только что произошло.
Нет, нет, нет.
- Ника?! - мой голос звенит в дикой смеси ярости, возбуждения и неверия.
- Все хорошо, - шепчет она, часто моргая, чтобы скрыть слезы, которые блестят в ее глазах.
- Почему ты не сказала? - я приподнимаюсь на локтях.
Она мотает головой. Цепляется за мои руки.
- Не уходи, - шепчет Ника и тянется губами к моим губам. - Я всегда хотела, чтобы ты был первым.
Ее признание пронзает меня до глубины души. Это и еще те слова про лучший в жизни поцелуй - смотрю на девушку в своей постели так, словно вижу впервые.
- Пожалуйста, - просит она.
Несмотря на то, что от возбуждения у меня едва ли искры на сыпятся из глаз, начинаю осторожно погружаться в ее тело, как бы извиняясь за резкость и торопливость, которыми было ознаменовано начало нашего слияния.
Целую ее в губы, в извиняющей ласке касаясь языка, кончиками пальцев глажу гладкую нежную кожу.
Несмотря ни на что, чувствую, насколько Ника напряжена и зажата, слышу, как при каждом моем движении она задерживает дыхание.
- Посмотри на меня, - прошу тихо.
Ника распахивает свои удивительные голубые глаза и доверчиво смотрит на меня.
- Мне остановится? - спрашиваю я, одновременно надеясь и страшась, что она скажет «да».
Она энергично трясет головой.
- Тогда расслабься.
Я немного приподнимаюсь, и, удерживая ее взгляд, протискиваю ладонь между нашими телами и начинаю осторожно поглаживать Нику. Это требует концентрации всех моих сил, но я не позволяю себе спешить. Трогаю ее, ласкаю, наблюдая, как постепенно с ее лица сходит тревожное выражение и она начинает испытывает удовольствие.
- Ди-Дима, - иступленный шепот, легкое подрагивание хрупкого тела, влажность на моих пальцах, вырывающееся неровными толчками дыхание.
Все мое сознание сосредотачивается в кончиках пальцев, испытывая странное удовлетворение в том, что Ника все дальше и дальше покорно следует за мной по пути наслаждения пока, наконец, ее тело не сотрясает судорога освобождения. Она выгибается в моих руках, ее мышцы напрягаются и на вершине удовольствия она выкрикивает мое имя.
Несмотря на то, что сам я сгораю от страсти, мои ноги и руки дрожат в нетерпении, чувствую себя так, словно вместе с Никой сам достиг вершины. Ее глаза остаются закрытыми, но нежная улыбка, приподнявшая уголки ее губ, задевает какие-то неведомые ранее струны моей души. Наклоняюсь и нежно прижимаюсь ртом к ее губам. Делаю попытку пошевелиться и, не встретив сопротивления плоти, начинаю ритмично двигаться.
Страсть грызет меня изнутри, легкие горят, в груди возникает незнакомая боль, и жажда освобождения все растет и растет, сметая все на своем пути.
Мне требуется совсем немного времени, чтобы сильнейший оргазм сотряс мое тело, чтобы чувственное освобождение волной накрыло меня с головой, пока я окончательно не выдохся и не опустился на Нику, ощущая, как тонкие руки смыкаются на моей спине, теснее прижимая меня к гибкому девичьему телу.
24
Ника
Лениво потягиваюсь, ощущая приятную слабость каждой клеточкой тела. В животе порхают бабочки. Мышцы, о существовании которых я даже не помышляла, сладко ноют. Есть небольшой дискомфорт, но он крайне волнующий, особенный.
Поворачиваю голову и в свете занимающегося за окном рассвета смотрю на Платова, который лежит на соседней подушке. Его крепкое тело, обнаженное и расслабленное, раскинулось поперек кровати, мускулистая грудь ритмично поднимается и опускается во сне. Я очень хочу дотронуться до теплой кожи, провести ладонью по плечам, запутать пальцы в жестких волосах, но боюсь вызвать в Диме реакцию, которую пока не готова принять. Поэтому я просто смотрю, впитывая в себя его образ и стараясь упорядочить лихорадочный бег сердца в груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
При воспоминании о прошедшей ночи мои щеки покрывает жгучий румянец, а по телу разливается жидкий огонь. Несмотря на естественную боль, это самое волнующее и совершенное событие в моей жизни. Не изменила бы в нем ни мгновения – настолько оно идеально. Я, конечно, чувствовала, что с Димой мне будет хорошо, но реальность превзошла все мои ожидания.
Говорят, что близость все усложняет, но я с этим не согласна - давно не чувствовала такой ясности мысли, как сейчас. Конечно, я бы все отдала за то, чтобы засыпать с Димой каждый день и просыпаться в его объятиях, но даже если у этой ночи никогда не будет продолжения, о чем меня предусмотрительно предупредил Платов, я и не подумаю жалеть. Быть с ним было моей мечтой. Осуществив ее, я могу двигаться дальше, избавившись, наконец, от навязчивой одержимости этим человеком.
Стараясь не разбудить Диму, выскальзываю из постели и, собрав вещи с пола, иду в свою комнату. Принимаю горячий душ, смывая с кожи остатки бурной ночи, наслаждаюсь скольжением воды по коже, мою голову, вспоминая, как несколько часов назад путались в моих волосах ищущие пальцы мужчины, который стал у меня первым. Потом, переодевшись в свежее белье и одежду, иду на кухню.
Проинспектировав холодильник, достаю яйца и молоко. В шкафу нахожу муку, разрыхлитель и ванилин. Напевая под нос популярную песню, которую услышала вчера по радио, неторопливо развожу тесто для панкейков.
Когда лезу в ящик за сковородкой, мое внимание привлекает шорох у двери. Поднимаю глаза и застываю, удерживая сковородку на весу. Всего в нескольких метрах от меня, непринужденно опираясь на дверной косяк, стоит Дима. Темные волосы растрепаны, на щеках и подбородке пробивается дневная щетина, на голом плече красуется отпечаток моих зубов – в этот миг он для меня еще более привлекателен, чем обычно. Больше всего мне хочется броситься ему на шею, забыть о данном себе обещании и вновь погрузиться в магию ушедшей ночи, но я лишь нервно сглатываю и смущенно произношу:
- Привет.
- Доброе утро, Ника, - его утренний голос, глубокий, хриплый после сна и невероятно сексуальный, не меньше его внешности будоражит все нервные окончания моего тела.
Оттолкнувшись от двери, Дима проходит в кухню. Забыв про свои панкейки, жадно изучаю Платова. Мускулистый торс, числовую татуировку на боку, плоский живот с ярко выраженными косыми мышцами и узкой дорожкой темных волос, скрывающейся за эластичной резинкой спортивных штанов, низко сидящих на бедрах.
- Ты решила окончательно избаловать мою кухню своим вниманием? – спрашивает он, чуть насмешливо растягивая слова.
- Это всего лишь блинчики, - смущенно отвечаю я, ощущая непривычную сухость во рту.
Дима проходит мимо меня. Вцепившись в ручку сковородки, слушаю, как он лезет в холодильник, потом гремит посудой. Шум воды. Тишина.
Вдруг мне на плечи ложатся его руки, а в следующую секунду Дима резко разворачивает меня лицом к себе.
- Почему я, Ника? – спрашивает он, пытливо вглядываясь в мои глаза.
Уточнять, что он имеет ввиду не имеет смысла. Конечно, он не ожидал, что станет у меня первым, но я надеялась, он проявит достаточно такта и не упомянет об этом. Напрасно.
- А почему бы и нет? – запальчиво отвечаю я.
Дима выжидающе поднимает бровь, всем своим видом давая мне понять, что такой ответ его не удовлетворяет. А я вдруг вспоминаю годы, которые провела, молчаливо любя его на расстоянии, и понимаю, что больше не хочу притворяться.
- Я была влюблена в тебя с тринадцати лет, - выдыхаю скороговоркой с удивившей меня саму решимостью.