Кстати, орган этот, сделав Люписа и Тяпуса частью какой-то могучей незримой системы, наложил свой отпечаток - они теперь, совершенно непохожие друг на друга, стали по внутренней своей сути, по основе настолько схожи, что все их принимали за близнецов.
Какая-то польза от бершонцев, однако, всё же была - они отвлекали на себя внимание аборигенов. Они выкрали из сейфа подброшенные Корнелием карты (это у них называлось уничтожать следы посещения). Они по-наглому, в открытую болтались по городу, вляпываясь порой из-за незнания старинного быта в нелепые ситуации. Их чистильщики-коротышки громили мониторы и гоняли по улицам виртуалов...
Но вернемся к нашим баранам.
Итак, Люпис с Тяпусом отдыхали. Местом для отдыха был выбран храм в центре города, в двух шагах от Кремля. Марьяж, разумеется, знал, что они будут здесь.
Пока всё вроде бы складывалось удачно и могло сегодня же закончиться. Всё упиралось в расторопность Марьяжа. Если Марьяж со "Скоробогатовым" найдут и ликвидируют Попова, значит на дороге Его Высочества Фраста не будет никаких препятствий. Можно будет возвращаться с коротким докладом: "Ваше Высочество, путь свободен".
В галерее за толстыми каменными стенами со сквознячком через окна-прогалы было прохладно, шум с улицы доносился слабо, самое место для релаксации.
Дабы релаксация была более глубокой, Люпис с Тяпусом телепортировали со склада два новеньких, пахнущих свежей стружкой дивана, на которых сейчас возлежали, с другого склада два ящика пива, которое потягивали прямо из бутылок, с третьего склада ящик лососевой икры, которую вытряхивали в рот прямо из баночек. Пиво и банки открывали крупными желтыми зубами, не уступающими по крепости стальным.
Про эту старинную традицию - пить пиво, закусывая икрой, они были наслышаны. Был даже, помнится, такой исторический боевик, где в финале главные герои, торжествуя победу, серебряными черпаками аппетитно поедали икру из пластиковых бочек и запивали баночным пивом. А вначале жители двух соседних стран Грекии и Чурекии с помощью тына и острого лыка отбивались от насевших на них сибирских завоевателей. Завоеватели были в соболиных шубах и вооружены полуавтоматическими лаптями. В соболях водились вши, поэтому захватчики чесались и еще больше свирепели. Тут бы грекцам и чурекцам капут, так как огнестрельные лапти - это вам не примитивное колюще-режущее лыко, но появлялся главный герой-супермен верхом на драконе, в каске, с атомными гранатами за поясом и ранцевым бомбометателем. И пошло-поехало.
Классный был фильм, с эффектами. Когда дракон изрыгал пламя, становилось не на шутку жарко, от захватчиков смердело так, что дамы в зале лишались чувств, а когда герой-супермен Иванопулос месил злодея Глистогона, первые три ряда зрителей были залиты кровью.
Но самым незабываемым был финал. Пиво шипело и булькало, проваливаясь в утробу радостных грекцев и чурекцев, а от икры шел такой аромат, такой аромат. Иванопулос же, прихватив солдатскую шинель (чтобы получился мальчик), уводил нежную невинницу Тефтельджан в ближайшие лопухи, перемежающиеся с дающей густую тень развесистой клюквой.
В 27 веке, разумеется, днем с огнем нельзя было найти сваренного из ячменя пива и выпотрошенной из рыбы икры. Давным-давно уже все это делалось на основе белковой массы с добавлением жиров, углеводов и вкусовых ингредиентов. От природы, как таковой, со всеми этими лесами, полями и морями, к тому времени уже мало что осталось - всё было трансформировано таким образом, чтобы быть максимально удобным для человека.
Вторично вернемся к нашим баранам.
О, как прекрасна была эта традиция. Хоть оставайся насовсем в прошлом и предавайся ей с утра до вечера. Соленые икринки лопались на языке, а горьковатое пиво шипело, омывая их.
Внизу стукнуло - явился Марьяж.
- Караул, - выпалил Марьяж, появившись перед кайфующими суперсыщиками.
- Так уж и караул, - сказал блаженствующий Люпис. - Изложи по порядку.
Марьяж, встав в угол, изложил. В углу было надежнее - не упадешь, не то, что стоять у стены. Всё-таки, конструкция у него была специфическая - палка.
- В общем, ты дал деру, - подытожил речь Марьяжа длиннолицый Тяпус.
- Счел нужным предупредить, - сказал Марьяж. - Раз такое дело, нужно действовать сообща, господа.
- Надо было проследить, куда они пойдут, - произнес Люпис и рыгнул. - Пардон, само вырвалось. Проследить, стало быть, и там, на месте, применить контрмеры. Как с тем же полковником Скоробогатовым.
Тут следует добавить, что выражение "применить контрмеры" в жаргоне троицы имело значение применить к объекту неактивное воздействие путем внушения дестабилизирующих установок. Таким способом можно было сбить сердечный ритм объекта, резко повысить кровяное давление, отчего сосудики лопались ко всем чертям, вызвать грудную жабу, удушье и прочие тридцать три удовольствия. В результате объект весьма быстро и эффективно расправлялся с собою сам. Марьяж на такие пакости был мастер. Люпис с Тяпусом тоже умели, но куда им было до Марьяжа.
Впрочем, Попов был не простой объект. Уж наверняка Марьяж старался применить контрмеры, а когда не получилось - треснул Попова по башке, максимально одеревенев при этом. У другого бы башка раскололась, а Попову хоть бы хны. Марьяж же ушибся, да тут еще этот фраер залетный саданул по нему из пистолета, отщепив часть плоти.
Всё это промелькнуло в затуманенной "Жигулевским" голове Люписа, и он понял, что несправедлив к Марьяжу. Поэтому, икнув, он сказал следующее:
- Беру свои слова обратно. Одному там, конечно, было не справиться. Ты, Марьяж, все делал правильно. Хвалю. Гран мерси.
Марьяж приободрился.
- Домой Попов не пойдет, - продолжал Люпис. - Дом его пуст, но мы знаем, что у него есть семейство. Все это время Попов отсиживался в нейтральной яме, дозревал, но, судя по всему, еще не дозрел. Иначе бы уже вышел на хронотракт. Куда он, являясь главой семейства, рванет? Ясное дело - к семье. Надо искать, куда уехала Светлана Попова, а может и не надо. Шурфейс нашел в компьютерной памяти один адресок, где у Поповых свой домишко. Это рядом - Лыково. Вот туда первым делом и двинем. Но поначалу посетим еще один склад - армейский. Нужно, чтобы от Попова молекулы не осталось...
Шел десятый час вечера, уже наползали сумерки, чудесно пахло скошенной травой - Антон заметил сохнувшие валки, но самым замечательным в этом ухоженном местечке с островами густых кустов, близкими лесом и речкой, конечно же были соловьи. Эти кудесники высвистывали свои волшебные напевы со всех сторон. Такого Антон еще не слышал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});