обнять ее? Чего она боится – отказа?
– Не в порядке, – качнул головой Макc и снова присел. – Марина, что происходит?
В его темных глазах она увидела искреннюю тревогу и решилась:
– Ничего. Ничего не происходит. Между тобой и мной!
– Не понимаю, – обескураженно произнес Макс и чуть отодвинулся. Движение было невольным, он, похоже, и сам его не заметил, но Марина отметила эту деталь. И, конечно, истолковала все по-своему.
– Не понимаешь, – с горечью усмехнулась она. – Макс, если ты ездишь ко мне из чувства долга, то лучше не надо.
– Что? – он резко сдвинул стул с громким противным звуком. – Марина, что на тебя… Что ты себе надумала?
– Я… – начала она и осеклась.
Как же он был хорош в этот момент – бледный, со взъерошенными черными волосами и… напуганный. Он не разыгрывал возмущение, он действительно был встревожен. Все негодование Марины вышло, будто воздух из проколотого шарика.
– Просто обн…
Она не договорила, потому что дверь с громким стуком распахнулась и в палату вошла медсестра.
– Время обеда!
Медсестра приветливо поздоровалась с Максом. Тот отошел в сторону, чтобы не мешать, но все то время, что Марина усаживалась поудобнее, не сводил с нее взгляда. О чем он думает? Сердится? Ей уже было стыдно за свою вспышку негодования. Может, если бы не разговор с Арсением, выпустивший наружу ее страхи, она бы сегодня привычно поболтала с Максом, порадовалась тому, что у агентства новое расследование, и, конечно, выспросила все детали. Может, даже предложила бы свою помощь – обдумать что-то, проанализировать. Ведь у нее столько свободного времени! Даже с избытком, раз она тратит его на накручивание себя.
Медсестра, оставив поднос с едой, ушла, а у Макса зазвонил телефон.
– Скоро буду, Гера.
Он сунул смартфон в карман и снял со стула куртку.
– Мне пора. Я приеду к тебе завтра вечером. Сегодня у меня ужин с родителями. Перенести не могу: у них годовщина свадьбы. Дата не круглая, без гостей, но я пообещал быть.
– Понимаю, – кивнула Марина, как хорошая девочка. На душе было так паршиво, что она побоялась сказать еще что-либо, чтобы не расплакаться. Или чтобы не рассориться с Максом окончательно. Она опустила голову, боясь встретиться с ним взглядом.
– Завтра я обязательно к тебе приеду и мы обо всем поговорим. Не так, как сегодня. Как взрослые люди. Хорошо?
И она снова кивнула. Облегчения Марина отчего-то не чувствовала, наоборот, какую-то непонятную тяжесть. Уходит – и пусть уходит…
Макс шумно задернул «молнию» на куртке.
А потом, прежде чем выйти, внезапно шагнул к Марине и обнял ее. Крепко. Она в растерянности замерла, не подняв рук, чтобы обнять в ответ. Но когда сердце затопила запоздалая горячая радость, Макс уже отступил.
– Держись молодцом! До завтра.
– До завтра… – прошептала она вслед. И, когда за ним закрылась дверь, схватила подаренного им накануне зайца и прижала к себе.
Лес остался позади, туман рассеялся, явив тонущий в мутных сумерках луг. Косой дождь лишь усугублял удручающую картину. Возможно, от дождя здесь было на несколько градусов холоднее. Марина моментально продрогла, хоть была закутана в объемную куртку – явно чужую, большую, мужскую. Она спрятала руки в карманы, натянула шарф до носа и шагнула вперед. Рано или поздно, но эта бесконечная дорогая ее куда-то выведет. Почва под ногой чавкнула, Марина не без труда выдернула ногу из жижи. Путь через луг явно предстоял не самый легкий. Но стоять здесь – только терять время.
Шаг, еще один – и с каждым пройденным метром ноги проваливались в почву все глубже. Марина беспокойно оглянулась: ушла вроде не так далеко, может, вернуться, пока не вступила в топь? Жижа едва не заливалась в высокие ботинки. Но от любого промедления ноги еще больше увязали в трясине. Ловушка, это ловушка! Попытка развернуться обернулась тем, что Марина чуть не упала. У нее остался лишь один выход – идти вперед и так быстро, насколько позволяло болото.
Она добралась уже до середины луга, когда кочка под ее ногой резко ушла вниз. Марина охнула и провалилась в грязь по колено.
– Чем ты готова пожертвовать ради спасения?
Голос, который принес ветер, был женским, молодым. Марина дернулась от неожиданности и еще больше увязла.
– Что ты можешь отдать за свое спасение?
Незнакомки не было видно, но она, похоже, с упоением наблюдала за тщетными попытками Марины выбраться. Болото, до этого притворявшееся безопасным лугом, ожило: поверхность заколыхалась, забурлила пузырями. Один из них надулся рядом с Мариной и лопнул с хищным чавканьем.
– Что угодно! – вырвалось у нее.
– Отдай мне то, что тебе тяжело нести. Мне нужно только это.
Только это?
Марина дернула ногой сильнее и, не удержавшись, упала. Теперь и обе руки погрузились в жижу. Она с ужасом увидела, как перед ее лицом растет огромный пузырь, и отчетливо поняла, что, когда тот лопнет, ей наступит конец. Болото навсегда заберет ее в плен, и никто никогда не узнает, что с ней случилось. Ноги стали такими тяжелыми, будто к ним подвесили гири: при всем своем желании Марина больше не могла пошевелить ими.
– Бери! Забирай! – вырывалось у нее.
– Уверена? – засмеялась незнакомка. Ее голос пронесся над болотом-лугом сильным ветром, взъерошил, будто ладонью, заросли осоки. Марина уже коснулась пузыря подбородком. Еще чуть-чуть, и она захлебнется жидкой грязью.
– Да.
Женщина оглушительно взвизгнула. Над лугом, кося осоку, пронесся уже не ветер, а смерч. И не успела Марина ужаснуться, как воронка обернулась вокруг нее, сжала тисками, а затем с легкостью выдернула из топи. Марину закрутило в воздухе, перевернуло с ног на голову, несколько раз сильно встряхнуло. Сколько продолжался этот «аттракцион», она не смогла понять. Что-то больно ударило ее в грудь, чиркнуло острым, рассекая не только одежду, но и кожу. И, может, от этой мимолетной, но сильной боли Марина потеряла сознание, потому что очнулась уже на почве – холодной, голой, но твердой. Она несколько мгновений так и лежала, распластавшись и уткнувшись лицом в землю, а затем осторожно пошевелилась. Ее мутило от встряски, испуга и ноющей боли. Марина оперлась на дрожащие руки, подтянула к себе одну ногу, потом другую, встала на четвереньки и наконец-то смогла подняться.
Коварный луг остался позади, а впереди расстилалось кладбище. Простые кресты торчали из полуразрушенных могил, будто костлявые руки, протянутые навстречу отвернувшемуся от них небу. Марина содрогнулась и нервно оглянулась. Назад ходу не было, она только что чудом спаслась из губительной трясины. Значит, опять вперед – через пугающее заброшенное кладбище. Благо, то бесконечно раскинулось в