А Момо, дразня ее, умудрялся до последнего придерживаться интонаций хладнокровной обыденности.
Будто не он тут намекал, хотя и не прямо, на всякие непотребства.
— А что будет, если печать нарушить? — Аркаше с трудом, но удалось переключиться на вещи посерьезнее. Здесь вообще-то шла речь о полномасштабной угрозе со стороны демонов! А она позволяла себе бредить, слабовольно пуская слюнки и немножечко и совсем чуть-чуть мечтая об объятиях того, кто находился совсем рядом.
Ну, и дурацкая эта вещь — первая влюбленность. Гормоны так подначивают ринуться на красивую мордашку с паршивым характером.
«Так-так-так, Теньковская, ближе к делу. У нас печать. Ужас и опасность. Никаких обнимашек. Приди в себя наконец!»
— При разрушении печати тьма прорвется и воплотится в истинную сущность демонов. — Момо приподнялся и перекатился на бок. — И тогда всем крышка. Если кратко. Но тебе нечего бояться, Шмакодявка. При любом раскладе в нашем противостоянии с печатью верх одержу именно я.
«Какой самонадеянный. Уверенность из всех щелей хлещет».
— Ты самый сильный среди них? Демонюк? — полюбопытствовала Аркаша. — Раз выбор брата пал на тебя?
— Без понятия. Владлен не посчитал нужным дать объяснения. Как и другие, я просто обязан был выполнять его приказы и без возражений принимать любое его решение.
— Но раз ты теперь в Сириусе, значит, вырвался из его власти?
Нечто относительно ясное начало вырисовываться на горизонте. Перейти на факультет Смешанных было для Момо самым верным решением. Влияние старосты Денеба не распространяется на Сириус, а в случае конфликта вперед в ста процентах случаях выскочит Грегори, чтобы прикрыть своих.
— Кэп знает, что у тебя есть печать?
— Угу.
— И знает о ее назначении?
— Он максимально в курсе всего.
Что и требовалось доказать! Аркаша самодовольно заулыбалась, радуясь своей догадливости.
— И больше никто не знает твой секрет?
Уровень очевидности ответа зашкаливал, но ей все равно не терпелось услышать его.
— Ты знаешь.
Ритм дыхания ускорился, Аркаша, вдруг ощутив порыв вдохновения, едва не вскочила на ноги, чтобы пробежаться по полянке. Избыток энергии требовал выхода.
«Я особенная. Прямо как Грегори. Мы со старостой на одном уровне».
Простенькая мысль заставляла ее гордиться собой, уникальностью своей личности, способной вызывать доверие. Даже у создания, каким являлся Момо.
— А тебе ни капли не страшно? — Она подползла к слишком уж притихшему парню и наклонилась к его лицу. От локонов, цепляющихся за мочку уха, и от бледной кожи исходил приятнейший аромат. Он доминировал, проникал в недра земли, в покрывало из густой травы и заполнял воздушное пространство.
«Заснул?»
Недоумение довольно быстро сменилось желанием провести проверку предположения с помощью тактильных методов. Девичьи пальцы зарылись в вожделенную мягкость малиновых локонов.
— А тебе? Не страшно? — Момо с ловкостью перехватил ее запястье, потянул девушку к себе и прижался к ладони щекой.
Вырываться Аркаша не стала.
— Страшно, — честно призналась она. — Но я с трудом представляю последствия, так что основательно испугаться не могу.
О печати ли они говорили? Аркаша предпочла не вникать. В пространных разговорах с Момо была своя прелесть. Необычное общение, без конфликтов и столкновений, — практиковали ли они подобное раньше? Может, им и в чарболе удастся сыграться?
Не успела она помечтать о слаженной командной игре, как сильный рывок неожиданно заставил ее рухнуть на живот в травяную перину под бок Момо. Если тайна эстетически украшенной спины демона не сумела по-настоящему напугать Аркашу, то его руки, появившиеся по обе стороны от ее головы, и колени, прижавшиеся к ее бедрам, повергли девушку в панику.
— Чего это ты задумал?! — Испугавшись, Аркаша резво приподнялась на руках, но, коснувшись спиной его обнаженной груди, рухнула обратно, нырнув подбородком в траву.
— Хочу раскрыть тебе как можно больше секретов.
Он дотронулся до ее макушки и запустил пальцы в копну рыжих волос, будто отыгрываясь за недавнюю вольность со стороны Аркаши, коснулся девичьей шеи и принялся оглаживать ее волосы, распуская наспех собранную косу. Рассыпавшиеся по траве локоны в ежесекундно меняющемся сиянии от множества источников превратились в солнце, задремавшее на тайной полянке.
— Я...
— Прекращай дрожать, Шмакодявка. — Фыркнув, Момо по-приятельски потрепал ее по волосам на затылке. Моментальная смена настроения. — Ты весело реагируешь. Сложно удержаться и не подразнить.
«Вот же черт ароматный!» — с возмущением подумала Аркаша.
Ладно, она немножечко испугалась. Самую малость. Каждая выходка Момо лично для нее выливалась в чрезвычайно важный первый опыт. К примеру, никто и никогда с такой проникновенностью не лапал ее волосы. И вполне возможно, что Момо, падкий на слишком уж прямолинейное озорство, касаясь Аркаши, вспоминал, что шикарной шевелюрой девушка обзавелась как раз благодаря умению забирать у него энергию.
Вот и все. Нуль подтекста и неприличных намеков.
Ощутив новую волну неловкости, Аркаша снова предприняла попытку подняться, и на этот раз Момо не препятствовал ей. Переместившись лицом к парню и благополучно уместившись на траве, девушка полностью успокоилась. Отчасти ей было стыдно за мысль, мелькнувшую в тот момент, когда она почувствовала на себе тяжесть чужого тела.
«Если он посмеет что-то сделать, Грегори его укокошит».
Выходит, как ни крути, а защищенной она себя ощущала, лишь точно зная, что за нее заступится староста Сириуса. Ни вера в то, что Момо существенно отличается от беспринципных сородичей, ни готовность папани Гучи драть всем глотки за дочу, ни собственная убежденность в своих силах дать отпор не успокаивали так, как уверенность в том, что при любом гадском раскладе Грегори придет и раскидает всех по углам. И даже такого здоровяка как нефилим Джадин или мускулистых подопечных Рудольфа Фрая, старосты Веги.
Правильно, ей следовало нарастить основательную мотивацию для победы в игре. Нельзя надеяться только на Момо. У него-то со стимулом все отлично. Сам же первым ринется навалять тому, кто посмеет попробовать стащить у Сириуса Грегори.
На непроизвольно вырвавшийся у нее смешок Момо