В это время оратор вплотную подошел к самому демагогическому пункту. «Белые врываются в наши области, — прокричал он, — и на наших глазах убивают братьев наших предков, о горе, горе, о позор!..»— и он разорвал на себе одежды, т. е. набедренный фартушек. Петька шепнул «ветрогону»:
— Бамбар, питон ожил…
По широкой спине, загораживавшей Петьку, пробежала дрожь, и голос — деревянный, безразличный и как будто сломленный — сказал по-русски:
— Освободи его от ремня, пусть отдышится… Как только задвигается сильно, тронь меня.
И питон задвигался, но прежде попытался укусить Петьку, когда тот развязывал ремень, а потом сшиб его с ног. Падая, Петька успел коснуться рукой икры Бамбар-биу. Питон удирал в воду. Трехметровым прыжком Бамбар-биу настиг его, придавил ногой хвост… Обезумевший оратор оборвал речь… Питон выгнулся колесом и с размаху плоской головой грузно хлестнул отчаянного гиганта по груди. Гигант покачнулся, но лишь для того, чтобы, изловчившись в следующую секунду, зажать в стальные тиски шею питона ниже головы. Никто и не подумал идти к нему на помощь. Все ударились врассыпную, даже атлет-чародей сделал несколько кенгуровых скачков назад. Питон свивался и развивался темно-синими пестрыми кольцами вокруг застывшего бронзовым изваянием Бамбар-биу.
Он еще не чувствовал полной своей силы вследствие остатков паралича. Бамбар-биу с вздувшимися венами на руках, на шее и на ногах, неся 120 килограммов веса исполинской змеи, тронулся от воды к дикарям. Из его сдавленной тремя живыми кольцами широкой груди вырвался вопль:
— На землю. Все на землю. Лицом к земле…
Он задыхался, тем не менее его приказание-вопль было исполнено в одно мгновение.
Над телами распростертых дикарей, шатаясь от нечеловеческого напряжения и все более и более багровея лицом, Бамбар-биу выкрикивал отрывисто:
— Слушайте, Ковровые Змеи… Маленький белокожий — не угнетатель… Маленький белокожий — великий чародей… Ему подвластны все наши предки — ковровые змеи и все духи, потому что он из страны, где духов и предков победили… давно победили… Слышали вы про Ленина? Про великого белого Ленина, который раскрепощает страну за страной и скоро придет к нам, чтобы освободить нас от Брумлеев и прочих душителей черных… Маленький белокожий — ученик великого белого Ленина, который еще более красный, чем белый, потому что он несет с собой красный пожар… Маленький белокожий пришел к нам, чтобы возвестить, что Ленин близко, что он знает и помнит о нас, чернокожих и страдает вместе с нами нашими страданиями…
Если бы Петька понимал австралийский язык, здесь бы он нашел нужным вставить поправку в отношении своей скромной миссии.
— Вот я вам говорю это, — надрывался из последних сил Бамбар-биу, — я — белый удав, который держит в своих объятиях коврового удава, что никто не смеет и пальцем тронуть ученика великого белого Ленина. Слушайте…
Но Бамбар-биу не кончил, потому что питон, стиснув ему ноги, поверг его наземь. Тогда Петька стрелой подскочил к чародею Инта-тир-каке, который, как и все дикари, нюхал носом песок. Из-за пояса чародея торчал электрический револьвер. Петька выхватил его и кинулся на помощь к самоотверженному гиганту, извивавшемуся по песку в конвульсивных объятиях своего страшного тезки.
Но Бамбар-биу совсем не чувствовал себя скверно. Увидев в руках пионера револьвер, он сказал спокойно, хотя голубые глаза его налились кровью:
— Не стреляй, дурак: меня зацепишь. Сам расправлюсь. Следи лучше, болван, за чародеем…
Петька внял мудрому совету, высказанному в невежливой форме, и стал на страже своего большого и грубого друга.
Выкатив бешеные глаза, чародей поднимался с земли. Он искал револьвер и увидел его в руках белого мальчишки. Предостережение Бамбар-биу не помешало ему, спрятав голову в плечи, прыгнуть на Петьку. Но помешал револьвер, тикнувший слабо. Чародей дрыгнул ногами и свалился без движения. Рядом с ним упал второй дикарь, тоже поднявшийся и случайно попавший в сферу действия электрического разряда.
Конвульсии питона были предсмертными. Стальные пальцы «ветрогона» умели делать мертвую хватку, когда это нужно было. Хрустнули позвонки на шее питона, и тело его сразу размякло.
Поднявшись и швырнув мертвое тело в воды реки, Бамбар-биу увидел чародея, раскинувшегося в экзотической позе лицом к небу.
— Готов? — небрежно бросил он.
— Через три часа оживет, — отвечал Петька, вспомнивший наконец полностью наставления техника.
— Жаль, — сказал Бамбар-биу и вслед за тем завопил:
— Эй, вы, лентяи, довольно валяться: отдохнули. За работу… Поднимайтесь, поднимайтесь, лентяи… Предок наш ушел в землю, такова его воля, мы не достойны были созерцать его доброе личико…
— Пойдем в мой шалаш, — обыкновенным своим нежным голосом обратился он затем к Петьке. — Вон мой шалаш — самый дырявый. Я сейчас приду, только развяжу Дой-ну…
3. Петька в роли следопыта, но…
Новый знакомый Петьки был странный человек с головы до пят, — так, по крайней мере, казалось Петьке и кажется до сих пор. Впрочем, судите сами.
Всему миру известно, что пионер — всем ребятам пример. Он верен делу рабочего класса, он — младший брат и помощник комсомольцу и коммунисту, он — товарищ пионерам, рабочим и крестьянским детям всего мира, он организует окружающих детей и участвует с ними во всей окружающей жизни, он стремится к знаниям, а знание и умение — сила в борьбе за рабочее дело. Таковы законы юных пионеров, и каждый пионер — нужно ли об этом говорить? — знает их на зубок и следует им во всех случаях жизни. Также — обычаи. Я и не подумаю перечислять их. Пусть читатель мой повторит их про себя и остановится на пятом обычае, на котором остановлюсь и я. Обычай этот гласит: пионер не ругается, не курит и не пьет. Теперь: человек, который приветствует Петьку в Австралии правой рукой с плотно сложенными пятью пальцами (пять пальцев — пять частей света, где есть угнетенные…), не должен ли он знать о законах и обычаях пионеров, и между прочим о пятом обычае, который, хотя и поставлен последним пунктом, является далеко не второстепенным, ибо по этому самому обычаю с первого взгляда можно разгадать человека: пионер ли он или вообще мальчишка — неорганизованная шпана. И вот, пожалуйте:
— Сигарку, — предложил Бамбар-биу Петьке, когда они втроем (третий — Дой-на) очутились под навесом шалаша. Сигару он достал из красивого ящичка слоновой кости, ящичек из сундучка, сундучок выкопал ни песка. Кроме ящичка в сундуке находились: бритва, мыльница, колода карт, пузырек одеколона, черный пузатый графинчик с чем-то, несколько хрустальных рюмок и три смены верхнего и нижнего австралийского белья, то есть три небедренных пояска.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});