Читать интересную книгу Гром над Араратом - Григорий Григорьянц

Все мирно переговаривались, ожидая царя.

– Как расцвела Аревик! – с восхищением сказал Васак, обратившись к Гнуни.

– Ее лицо источает солнечный свет, – подтвердил Гнуни.

Артавазд ласково поглядывал на жену Анаит и тихо говорил:

– Ты сегодня ослепительно красива, сердце мое!

– Надеюсь, я не только красива, но и умна. Женщина умеет делать не только глупости, она может сделать мужчину смелее и привести его к власти.

– Я знаю и восхищаюсь не только твоей чарующей красотой, но и твоем редкостным умом.

Тигран-младший, находившийся рядом с Береникой, явно чем-то расстроенный и тяжело переживающий происходящее, съязвил:

– Мы с тобой лишние на этом празднике.

Береника посмотрела на его грустное лицо и ободряюще сказала:

– Найди меня в своем сердце и порадуйся своему счастью.

Меружан, как всегда, проверив безопасность и расставив везде своих людей, обратился к своему заместителю Кухбаци:

– Абсолютную безопасность выстроить нельзя. Я не стал бы гарантировать полную безопасность даже в закрытом погребе.

– Меры предосторожности никогда не помешают. Где больше двух человек, там всегда есть опасность! – говорил Кухбаци.

Вошел виночерпий Генуни. В правой руке он нес золотой кувшин, а в левой – золотой кубок. На безымянном пальце его правой руки поблескивало невзрачное серебряное кольцо с сердоликом цвета ягоды кизила. Вслед за ним потянулись его помощники, одни с серебряными кувшинами с вином, другие с кубками для гостей.

В зал вошел царь. Все поклонились, а он в хорошем настроении и с лицом, которое озаряла улыбка, произнес:

– Мои сыновья и дочери, мои друзья! Меня посетило великое прозрение, с которым я хочу, как можно быстрее, поделиться с вами. Был знак, которым бог Арамазд указал мне того, кто станет править царством после меня. Пока я не назову его имя, традиция требует спросить волю богов, и завтра утром я принесу богу Арамазду богатые жертвы, и, если он одобрит мое решение, я официально подпишу и скреплю своей печатью указ об объявлении наследника царского престола…

При этих словах вдруг раздался страшный грохот. Стража схватилась за мечи, Меружан заслонил царя, а все присутствующие обернулись и увидели, что пустой кубок, предназначенный царю, упал на мраморный пол и с шумом покатился к ногам младшего сына. Тот наступил на него, прекратив и шум, и движение. В наступившей тишине все взоры обратились к виночерпию Генуни. Он стоял растерянный, расставив руки, в одной из которых был кувшин с вином. Его помощник выбежал из зала за новым кубком.

Меружан успокоился, встал на свое место, а царь продолжил:

– Этот указ будет немедленно разослан по всем ашхарам и гаварам, а через иностранных послов мы известим все страны мира. Мой приемник будет носить титул наследника престола вплоть до своей официальной коронации. Я рад, что вы все разделите со мной эту радость. Возблагодарим бога Арамазда за ниспослание нам законного наследника!

Все воздели руки к небу:

– Мы почитаем Арамазда, всеведущего и всевидящего бога, в его обители света и, возведя руки, взываем к тебе, всекрушащий и творящий добро, быть нашим защитником.

– А теперь, по обычаю наших предков, поднимем кубки вверх, приблизим их к небу в благодарность богу.

Вино разлили по кубкам и разнесли по залу. Виночерпий Генуни подошел к царю и стал наливать вино в принесенный новый кубок, а Тигран и Меружан смотрели, как Генуни, наполнив кубок, отпивает из него, демонстрируя, что вино не отравлено, и медленно подает его царю, но тут подошел Васак и отвлек внимание царя и его генерала вопросом:

– Государь, не поступить ли тебе, как велит старая традиция: при назначении наследника престола в государстве объявляется амнистия для осужденных за преступления небольшой тяжести?

– Что ж, не возражаю освободить от наказания таких людей.

Сказав это, царь вновь посмотрел на Генуни. Тот с остекленевшими глазами держал кубок на вытянутой руке. Тигран ощутил угрозу, исходящую от этого человека, в голову стали закрадываться подозрительные мысли, но он их отмел, так как Генуни был из знатного рода, дружил с ним с самого детства, а должность виночерпия была в царстве самой почетной.

Подошла Аревик, взяла кубок из рук Генуни и протянула его царю:

– Владыка, ты доставил сегодня радость другим, выпей вино и ощути радость сам.

Тигран взял кубок из ее рук, посмотрел на нее, такую чистую и неискушенную, нежную и сияющую, потом снова посмотрел на Генуни, который, видимо, свою правду хотел доказать злом и предательством, поднял кубок и произнес:

– Выпьем за правду, которая всегда побеждает, хотя она опасна, порождает ненависть, а иногда отравляет мысли, но никогда не отступает даже перед лицом смерти!

Затем он поднес кубок с вином к губам. От него не укрылось, что глаза виночерпия расширились в нетерпеливом ожидании, и вдруг, опустив кубок, царь произнес:

– Генуни, попробуй вино!

Глаза Генуни виновато и трусливо забегали, он засуетился и быстро сказал:

– Государь, но я уже пробовал, вино хорошее.

– Выпей еще раз!

Разговоры в зале прекратились, все присутствующие обратили взгляды на виночерпия. Тот безотрывно смотрел на Тиграна, словно мышь на кобру, и стоял как вкопанный.

– Ну! – громко сказал Тигран, протянув кубок.

Генуни медленно подошел, взял кубок, с обреченным видом посмотрел по сторонам и стал пить. Выпив, он с глупым выражением лица уставился на царя, потом у него появилась бледная улыбка, а потом он схватился за горло, быстро задышал, выронил кубок, весь в страшном поту шаткой походкой пошел по залу, схватился за сердце, потеряв равновесие и сбив рукой посуду со стола, рухнул на пол.

В зале поднялся шум, люди в смятении обступили Генуни. Конец его был страшен. Он бился в судорогах, изо рта шла белая пена, лицо его исказилось до неузнаваемости.

– Такая смерть может быть вызвана только ядом! – выкрикнул Меружан.

– Лекаря! – закричал Артавазд.

Врач Егия всегда находился либо подле царя, либо где-то рядом. Он вбежал в зал, посмотрел на Тиграна, потом обернулся на лежащего на полу Генуни, и, встав на колено перед ним, положил указательный и средний пальцы в ямочку между горлом и большой мышцей на шее, измеряя пульс, потом поднял голову и сказал:

– Он мертв.

– Это яд? – спросил Тигран.

– Да, судя по всем признакам. Внезапная смерть, судороги, лицо исказилось – все говорит об отравлении.

– Ты можешь сказать, какой это яд? – спросил царь.

– Какой точно – пока нет! Возможно цикута или мышьяк, хотя нет, они действую иначе. Я должен внимательно осмотреть тело. Пусть его отнесут в мою лабораторию.

Меружан опустился на колено перед телом Генуни, взял его правую руку в свою и внимательно посмотрел на серебряное кольцо, которое обычно носили мужчины в качестве талисмана или амулета. Потом осторожно откинул камень цвета ягоды кизила и сказал:

– Кольцо с тайником, здесь, несомненно, был яд.

Он встал и приказал отнести тело в лабораторию лекаря. Царедворцы, став свидетелями неудавшегося покушения, в подавленном состоянии продолжали стоять и держать кубки в руках, думая о бренности этого мира и хрупкости человеческой жизни.

Стемнело быстро. По всему дворцу в лампах александрийского стекла и канделябрах горел огонь. В пустом тронном зале столкнулись два министра Васак и Гнуни. Стоя в полутьме, никем не услышанные, они разговаривали, а отблески огня играли на их лицах, высвечивая то загадочное выражение их лиц, то неприкрытую обоюдную ненависть.

– Васак, это неслыханно! Новая попытка убийства царя!

– Это произошло накануне объявления наследника.

– Тиграну следовало бы объявить наследника престола немедленно, не дожидаясь нового дня, – сказал Гнуни.

– Обычай требует принести дань божествам, – возразил Васак.

– В его окружении есть тот, кто желает его смерти. – Гнуни внимательно посмотрел на Васака. – И я этого так не оставлю!

– У тебя безмерное тщеславие. Есть служба безопасности царя, она разберется.

– Царь всегда чувствует опасность. Его слова «выпьем за правду» и «перед лицом смерти» были пророческими, – не унимался Гнуни.

– Конечно, он человек проницательный. Наверное, сам бог защитил его от неминуемой гибели! – произнес Васак.

– Род Генуни теперь будет проклят, всех сошлют в Высокую Армению на соляные копи, имущество конфискуют, земли перейдут в казну, – сказал Гнуни.

– Да, конец виночерпия позорный. Поделом подлецу!

– Этот каменный лев, который здесь стоит, – Гнуни указал на каменную скульптуру, – так разинул пасть, будто собирается сказать нечто важное или кого-то съесть.

– Я думаю, он хотел зевнуть, но передумал.

– Действительно, львы в Армении довольно покладистые, не то что в Риме, – загадочно сказал Гнуни.

– В любом случае, придворный лекарь Егия прекрасно разбирается в ядах и противоядиях. Подождем результаты его исследований, – проронил Васак.