Он протянул ей визитную карточку. Сандра зажала ее в кулаке. Смяла, но не выбросила.
— Ты как всегда права, мама, — сказал Руэрто, укладывая традиционный букет на гранитную плиту, — никто меня не любит, кроме тебя. Разве что девочка Одиль. Но она ребенок. Ребенок, которого мне никто не отдаст…
Было тихо и солнечно. Было тоскливо и пусто на душе. Иногда он не верил, что матери нет. Он просто чувствовал ее присутствие рядом. Это было необъяснимо, нелогично, истерично, но ему постоянно казалось, что она за ним наблюдает. Эрхи уверяли, что уничтожат ее как личность. Нрис же знал, что она существует. И существует где-то рядом.
Он не говорил об этом никому, даже Ольгерду. Его снова назвали бы маменькиным сыночком и предложили попить успокоительного. Индендра не любили вспоминать свои нарывы. Они даже Рицию умудрялись десять лет прятать от посторонних глаз, чтобы сохранить видимость благополучия. Что уж говорить про Сию!
Однажды он не узнал ее. Он сидел вот так же у могилы, разговаривал с ней, а мать стояла у него за спиной в облике Оливии Солла. Он обернулся и увидел только красивую девушку в черном плаще с мрачными глазами. А это была она! Как он мог не узнать? Как он мог не почувствовать тогда ее возвращения? Неужели в самом деле верил, что она его когда-нибудь отпустит?
Руэрто вспомнил об этом и зачем-то обернулся к той рябине, под которой стояла тогда Оливия. Сердце на секунду остановилось. Невероятным образом все повторялось!
Под рябиной стояла женщина в черном. Стояла и смотрела на него. Он хотел встать и подойти поближе, но ноги почему-то не слушались.
— Мама? — прошептал он потрясенно.
Балахон на ней был длинный и широкий. Красное ожерелье из плодов шиповника свисало до самого живота. Мелко завитые черные волосы образовали бы огромную копну, если бы не были туго увязаны и заколоты. Лицо не молодое и не старое, без возраста, глаза светлые, кажется, зеленые.
Они посмотрели друг на друга. Ощущение было такое, словно прямо в грудь сунули горящий факел. Потом она развернулась и пошла прочь, подметая своим длинным балахоном пыль кладбищенской дорожки. Бежать за ней не было никаких сил. Руэрто сидел потрясенно и пытался понять, что же это было на самом деле? Сон? Галлюцинация? Его глупая фантазия? Просто случайная женщина? Или настоящая Сия Нрис?
В том, что это не галлюцинация, он скоро убедился, хотя реальность оказалась не менее абсурдной. На дорожке к нему подошли две девушки в таких же черных балахонах и с ожерельями из желудей.
— Господин Нрис, — сказала одна, смущенно улыбаясь, — мы жрицы Термиры. Мы должны кое-что сообщить вам. Очень важное.
— Жрицы кого? — уставился он на одну, потом на другую.
— Термиры, — внятно повторили обе.
— Все шутки шутите? — усмехнулся он, — культ Термиры был у золотых львов сорок тысяч лет назад. Все золотые львицы вымерли. Вы-то тут при чем?
— Традиция осталась, господин Нрис. Мы храним ее.
Звучало это совсем невероятно, если вспомнить, что даже планету пришлось менять. Как могли сохраниться какие-то традиции с той далекой эпохи? И к чему теперь возрождать давно забытый культ?
— И что вы мне должны сообщить? — спросил он насмешливо.
Девушка повыше посмотрела на него честными голубыми глазами. У львиц глаза были серо-зеленые, лесные. Она не могла быть одной из них, хоть и носила желуди и рябиновые бусы.
— Старшая жрица Гева хочет поговорить с вами. Она сама все скажет, когда вы придете в Святилище.
— А я должен придти Святилище?
— Это очень важно, господин Нрис.
Во всяком случае, это было любопытно.
— Это та, что под рябиной стояла?
— Мы не знаем, кто там стоял, господин.
— Та-ак… И где ваше Святилище?
— В горах. Мы вас проводим.
Потом он и сам удивлялся, что так быстро согласился на эту авантюру. Наверно, всему причиной была эта женщина у могилы. Хотелось увидеть ее снова и убедиться, что это не Сия.
Около часа они летели на северо-запад, в сторону Львиных гор. Города и поселки быстро закончились, внизу расстилались необжитые просторы брошенной когда-то планеты.
— Далеко забрались, — заметил Руэрто.
— Но мы хотя бы в настоящем, — заулыбалась рыженькая девушка, а голубоглазая взглянула на нее строго.
— Хорошо, что в настоящем, — усмехнулся он.
И все же на мгновенье, когда приземлились, ему и правда показалось, что его завезли в далекое прошлое. Он увидел лесные домики, кружком стоящие вокруг центрального костровища и спрятанные под тенью высоких сосен. Возле домиков стояли молодые девушки в льняных платьях и в веночках из полевых цветов, с жадным любопытством глядящие на него. Все они были, как на подбор, хороши и гармонично сложены. Мужчин не было.
— Я Чера, — подошла к нему женщина постарше, — пойдемте, я провожу вас.
У этой глаза были лесные, зеленовато-серые. Голодные глаза, давно не видевшие мужчин. Кажется, в этом женском общежитии были свои проблемы.
— Пойдемте, — сказал он.
Тропинка привела к скале. За расщелиной оказалась пещера. За пещерой оказалась другая пещера, огромная как зал, ярко освещенная и полностью отделанная цветным стеклом и зеркалами. Из лесной были Руэрто как-то сразу попал в сказку. Судя по всему, жрицы Термиры не бедствовали!
Чера удалилась. Из узкой двери вышла Сия. Или та, что он принял за Сию. Женщина с кладбища. Здесь она именовалась старшей жрицей Гевой. Платье на ней было черное, накидка тоже, черные волосы мелко завивались, образуя копну. Ни ее красоты, ни возраста он не оценил, он слишком в глубине души ее боялся. Скрывая смущение, пришлось усмехнуться.
— Сколько еще сюрпризов может быть на Пьелле!
— Здесь нет никакого сюрприза, — мягко сказала старшая жрица, голос был приятный и обволакивающий, — все официально. Мы имеем разрешение на создание женской колонии от господина Кера. Это ведь наша планета, не так ли?
— Разумеется.
— Прошу вас, идемте.
Зал сменился другим залом, не менее великолепным, затем следующим. Ему как будто специально демонстрировали свою роскошь. Руэрто запутался в сложных переходах из пещеры в пещеру, удивляясь в душе, кто все это отделал, на какие средства и где взял технику. Древностью тут и не пахло, все блестело новизной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});