Варвара поднялась в лифте на седьмой этаж и увидела, что в их дверь кто-то звонит. Высокий и еще молодой человек в рубашке с короткими рукавами, она никогда не видела его, значит, знакомый Ивана либо к маме.
Достав ключи, Варвара спросила, кто именно интересует незнакомца, и тот ответил: Варвара Владимировна Бляшаная — дочь Марии Федотовны Винницкой.
Вероятно, Варвара немного растерялась или даже испугалась, мужчина сразу заметил это и, достав красную книжечку, объяснил: он из милиции и пришел поговорить. Наверно, полагал, что это успокоит женщину, и в какой-то степени достиг своей цели, по крайней мере теперь Варвара не смотрела на него, как на квартирного вора, по не совсем успокоилась. Встреча с милиционером не предвещает ничего хорошего, к тому же ей никогда еще не приходилось вести серьезный разговор с милицией, если, конечно, не считать кратковременную беседу с постовым сержантом, когда однажды перешла улицу на красный свет. А этот мужчина в гражданском, как успела узнать Варвара из удостоверения, майор милиции. Майор Хаблак Сергей Антонович из Киевского уголовного розыска. И Варвара пропустила майора в квартиру если не с легким сердцем, то и не очень-то испугавшись.
Она предложила Хаблаку место на диване, недавнем свидетеле Иванова бунта, под торшером «за двести рэ», а сама устроилась немного поодаль, за обеденным столом, подсознательно выбрав в комнате наилучшую защитную позицию. Однако, оказалось, обороняться ей было вовсе не нужно, милицейский майор начал с приветливой улыбки и предупреждения: хочет задать лишь несколько вопросов, связанных с рейсом самолета в Одессу. Рейсом, которым летела ее мать Мария Федотовна Винницкая.
Варвара облегченно вздохнула: значит, визит майора не касается непосредственно ее или Ивана. Но что она может знать о самолете?
Так и ответила этому любезному майору из уголовного розыска.
— Мария Федотовна не звонила вам из Одессы? — поинтересовался тот, явно игнорируя ее вопрос.
— Нет.
«Придется объяснять, что к чему», — подумал Хаблак без особого удовольствия, впрочем, это давало ему некоторые преимущества, и майор незамедлительно воспользовался ими.
— Вы слышали о взрыве в Борисполе? — спросил, не сводя с Варвары пристального взгляда: если причастна к этой трагедии, обязательно как-то выдаст себя.
Но Варвара повела себя так, как, вероятно, каждая дочь, узнав, что с ее матерью случилась беда: глаза у нее округлились, нижняя губа выпятилась, лицо побледнело.
— Что? — воскликнула. — Какой взрыв? Где мама?
«Нет, — подумал Хаблак, — так имитировать испуг невозможно».
— Успокойтесь, — поднял руку. — С Марией Федотовной все в порядке.
— Но вы же сказали — взрыв…
— Вы забыли: раньше я спросил, не звонила ли Мария Федотовна из Одессы.
Варварины щеки порозовели, она глубоко и с облегчением вздохнула.
— Слава богу, — сказала, — с мамой ничего не случилось. Но почему она должна звонить?
— Сейчас все объясню, — пообещал Хаблак. — Однако сначала прошу вас ответить на несколько вопросов.
— Пожалуйста. — Было видно, что Варвара и в самом деле настроена отвечать с готовностью: ведь главное — с мамой все в порядке, а остальное — ерунда.
— Ваш муж на работе?
— Нет, Иван взял отгулы, сегодня и завтра дома.
— Могу его видеть?
— Пошел к машине и скоро вернется.
— Он отвозил Марию Федотовну в Борисполь? — спросил Хаблак, хотя и знал это со слов Винницкой,
— Да.
— А вещи упаковывала Мария Федотовна?
— Я помогала ей.
— Потом ваш муж снес их в машину?
— Конечно.
— Почему вы не провожали мать в аэропорт?
— Дочь приболела, не пошла в садик, и не с кем было оставить ее.
— А почему Мария Федотовна не спустилась к машине вместе с вашим мужем?
— Не знаю. Да и разве же не все равно — пошла мама сразу или задержалась?
— Именно это я и хотел уточнить.
— Странный вопрос.
— Да и вообще эти милицейские работники странные, — усмехнулся Хаблак. Но сразу же спросил серьезно: — Надолго ли задержалась Мария Федотовна в квартире, после того как ваш муж понес чемодан? Прошу припомнить.
Варвара замигала глазами.
— Иван сказал, — стала вспоминать, — что должен проверить давление в скатах. Он вечно крутится возле машины, все свободное время что-то ремонтирует, завинчивает… Мать сказала, чтобы не медлил, так как через четверть часа должны выехать. Через четверть часа и пошла.
«Пятнадцать минут, — подумал Хаблак, — четверть часа было у Ивана Петровича Бляшаного, чтобы положить взрывчатку в тещин чемодан». А сказал другое.
— Хорошо живете, — похвалил, обведя взглядом со вкусом обставленную комнату. — Квартира у вас уютная.
Варвара довольно улыбнулась:
— Да, четыре комнаты и почти в центре, лучше не может быть.
Вспомнила: а еще несколько минут назад хотела поменяться, — стало стыдно, будто и впрямь провинилась.
— В такой квартире только жить не тужить, — начал осторожно Хаблак. — В мире и согласии…
— Конечно! — радостно согласилась Варвара. Мелькнула мысль: правду говорит этот милицейский майор, вот, посторонний человек, а понимает все, не то что Иван…
Ну чего он бесится? Да, у мамы характер — не подарок, но к каждому характеру можно приспособиться, живет же она с Иваном уже шесть лет тихо и спокойно…
Вдруг встревожилась.
— Вы скажите все-таки, — попросила, — что с мамой? Милиция ведь даром не приходит…
— Не приходит, — согласился Хаблак. — Я сейчас объясню все, однако хотел бы еще спросить вас, Варвара Владимировна, извините, может, это не очень тактично, но должен: в вашей семье все в порядке?
— То есть у меня с Иваном?
— И это… Но меня интересует, какие отношения у Ивана Петровича с вашей мамой?
— Нормальные, — ответила вполне искренне. — Не ссорятся, ну, конечно, не без трений, но дай бог, чтобы у всех было не хуже. — Внезапно насторожилась. — А почему это вас интересует?
— Потому, — ответил Хаблак, — что в чемодан одного из пассажиров самолета, которым должна была лететь в Одессу Мария Федотовна, подложили взрывчатку.
Майор увидел, как снова кровь отлила от щек Варвары Владимировны, она буквально побелела и испугалась; но отчего так пугаться сейчас, когда знает: все обошлось и мать жива-здорова?
— Ваш муж работает в мостоотряде? — спросил.
— Да, — подтвердила. — Инженером.
— Варвара Владимировна, только что вы подумали о муже нехорошо, не так ли?
Покраснела, и глаза налились слезами. Но все же возразила:
— Ошибаетесь,
— Какие у вас были основания так думать о нем?
Но Варвара уже взяла себя в руки. Ответила твердо:
— Я же говорю, вы ошибаетесь. У меня прекрасный муж, и все ваши вопросы ни к чему. — Вдруг глаза у нее снова округлились, и она заговорила быстро, словно убеждая себя в чем-то: — И что за манера — подозревать? Сказано вам: живем нормально, уважаем друг друга, а вы лишь бы внести раздор!..
Хаблак поднялся. Варвара Владимировна не убедила его, теперь следовало побывать в мостоотряде. Если Иван Петрович действительно соорудил мину с часовым механизмом, должен был оставить там хоть какие-то следы.
Взрывчатка ведь на улице не валяется.
8
Кузьма поставил на стол три бутылки сухого вина, выложил пакет с закуской, начал разворачивать, мурлыча под нос:
А я еду, а я еду за туманом,
За туманом и за запахом тайги…
Демьян, внимательно и молча наблюдавший за товарищем, подправил не без иронии:
А я еду, а я еду за деньгами,
За туманами пусть едут дураки,,
Кузьма захохотал весело и незлобиво.
— Ты мне все равно не испортишь настроение, — ответил. — Не сердись.
— С чего взял?
— Будто не видно: сидишь как барсук в норе,