III. Воля человеческая должна сообразоваться с Божественной
Мы сказали уже, какое предуготовление полезно и успешно для согласия или, так сказать, для слияния воедино человеческой воли с Божественной. Теперь же надлежит показать в примерах и подобиях, как на самом деле та и другая воли могут совместно и законно сосуществовать.
Воля Твоя, Боже — моя воля
Весьма определенно и справедливо выразился Фома Аквинатский (XIII в.) о так называемых добрых делах, что они тогда только приятны и любезны Богу, когда совершаются во всем согласно с волей Божьей: "если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы" (1 Коринф. 13:3) — и все эти дела мои не будут принадлежать к добродетельным делам.
Пимен, святой муж, всегда и всем давал такое наставление: "никогда не поступай по своей воле, если она противоречит воле Божественной; но да будет воля твоя всегда согласна с волей Божьей. И если желание твое действительно не противоречит воле Божьей, то Бог откроет тебе это или через Евангельское наставление, или возбудит в сердце твоем мысль подождать с приведением в дело задуманного тобой желания и предоставить его совершенно на волю Божью, говоря: если Богу угодно мое желание — оно совершится, а если неугодно — не исполнится оно: как хочет Бог, так и я."
Достойно прославлена в священном Писании Руфь Моавитянка. Когда свекровь ее Ноэминь Иудеянка, жена Элимелеха, осталась вдовой, потеряв в земле Моавитской мужа и обоих сыновей своих, там же умерших, возвращалась на свою родину в Вифлеем и благословив своих невесток Орфу и Руфь (жен умерших сыновей), советовала обеим остаться в своей земле у своих родителей. Орфа осталась у родителей, а Руфь никак не согласилась оставить свою свекровь Ноэминь, неимущую и беспомощную вдову. Руфь сказала Ноэмини: "не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог — моим Богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду; пусть то и то сделает мне Господь, и еще больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобою" (Руфь. 1:16–17).
Подобно Руфи желает и говорит Богу человек, горячо любящий Его всем сердцем и всею душой своей, и не может говорить иначе. Пророк Илия перед тем, как Господу было угодно чудным образом вознести его на небо, сказал Елисею: останься здесь на пути из Галгала; ибо Господь посылает меня в Вефиль. Елисей отвечал на это: "жив Господь и жива душа моя, так я не оставлю тебя," и этот ответ повторил он три раза своему господину, неразлучный с ним его спутник, желающий всегда с ним пребывать (4 Царств 2:1–6).
Вот еще пример согласия, или единения воли человеческой с Божественной волей. Когда Иорам, царь Израильский, желая наказать расторгшего договор царя Моавитского, пригласил к себе на помощь Иосафата, царя Иудейского, и послал к нему спросить: "пойдешь ли со мной на войну против Моава? Иосафатсказал: пойду; как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мои кони " (4 Царств 3:1–7).
Так и мы, братия, всеми силами души нашей соединимся с Богом в каждом нашем деле, как Руфь с Ноэминью, Илия с Елиссеем, Иорам с Иосафатом. Скажем Ему каждый из нас с несомненной верой, неизменной любовью и твердой на Него надеждой: "воля Твоя, о Боже мой — моя воля, сердце Твое — мое сердце, я весь нахожусь, о Боже, под Твоим милостивым и праведным благоволением, исповедую Твою милость и правосудие надо мной"!
Такое единение своей воли с Божественной волей да храним во всех своих делах и поступках — по службе, по власти над подчиненными нам, во всех своих трудах и занятиях, в потерях своих, в болезнях и в час самой смерти своей, имея твердую надежду на искупительную жертву Христову за грехи наши. Да видим, братья — христиане великую Божью милость к нам и уготованное Им для нас вечное блаженство. Предадим себя совершенно в волю Божью, не имея ничего в устах, кроме слов: "да будет воля Твоя обо мне, милосердный и праведный Боже — Искупителю мой"!
Как все добродетели и благодеяния Христовы яснейшим и величественнейшим образом обнаружились наипаче в страданиях Его, тоже следует сказать и о последней смиренно усердной Его молитве. Иисус Христос по совершении в Иерусалимской горнице с учениками Своими заключительной ветхозаветной Пасхи и по установлении величайшего Таинства преподания Своим ученикам в снедь Пречистого Своего Тела и честные Своея Крови под видами хлеба и вина, для теснейшего с ним единения и получения блаженной жизни вечной, а также для всегдашнего памятования об Нем в настоящей жизни, пошел с учениками (по обыкновению) на гору Елеонскую. " Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю. " (Лук. 22:40–44). Нет лучшей, нет по истине кратчайшей, нет совершеннейшей, Богу благоприятнейшей и человеку полезнейшей, кроме этой единственной молитвы: "не моя воля, но Твоя да будет"; не как я хочу, но как Ты; буди воля Господня и тогда, если бы и вселенная разрушилась.
Некоторые из числа трехсот шестидесяти святых отцов (седьмого вселенского Собора) имели обычай три раза повторять молитву. "О вселюбезный Иисусе, да будет воля Твоя"! Кассиан предлагает вопрос: что значит прошение в молитве Господней: "да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли"? — и решает этот вопрос так: — прошение это означает не иное что, как то, чтобы люди были подобны Ангелам. И как воля Божья последними исполняется беспрекословно на небе, таким же образом и на земле живущие да выполняют не свою (личную) волю, но Божью. Означенное выше прошение молитвы Господней никто не может произносить от чистого, искреннего сердца пред Богом, кроме того только, кто сердцем верует и устами исповедует, что Бог Единый устрояет все в мире бываемое, как доставляющее нам благополучие, так поражающее нас многоразличными бедами, и что Он промышляет о спасении и благе каждого из нас заботливее, старательнее и больше, чем каждый из нас о себе самом. Ибо Он лучше знает о том, что для того или другого полезнее и спасительнее для его души.
Потому находится у дверей небесных, по словам Кассиана, или имеет, по выражению Спасителя, внутрь себя царствие Божие (Лук. 17:21), тот, кто всецело отрекся от своей воли, если она противоречит воле Божьей, и через это согласует свою личную волю с Божественной в своих поступках. Действительно на небе бесчисленные тысячи тысяч блаженных лиц имеют одну и ту же волю т. е. согласную с Божественной волей. На основании этого Арсений на вопрос, заданный ему аввой Марком: "почему, отче, не посещаешь нас"? отвечал благоразумно: "я имею лучшее и приятнейшее общество с горними жителями, которые все желают одного и того же, у коих одна и та же воля. Напротив — между людьми сколько находится вместе отдельных лиц, столько же и различных пожеланий (стремлений, воль)." Тот, кто в счастье и в несчастье предает себя воле Божьей, отлично понимает смысл изречения пророка и царя Давида: как хорошо и как прекрасно жить братьям всем вместе (Пс. 132:1). Кто же эти братья? — Это Христос и человек-праведник, ибо сам Царь Небесный не стыдится причислять Себя к числу этих братий.
Делать только то, что Он одобряет
Соломон, некогда желая как бы наглядно показать нечто удивительное, выразился о мудром человеке так: "очи мудрого — в голове его." Святой Григорий это изречение объясняет так: кто умозрением своим стремится через рассматривание устройства и управления видимого мира и его непременных законов уразуметь "невидимое Божье," Его премудрый промысл, вездесущую силу и святую волю — тот истинно любомудр (Ср. Рим. 1:20). И сколько не имел глаз (т. е. умственных созерцаний) — все они в голове у него (т. е. в духе, действующем через мозг).
Философ Эпиктет проводил жизнь, которая казалась ему выше всякого счастья: он имел у себя одного только слугу — один только глиняный подсвечник для освещения своего дома во время своих занятий в нем. Но этот светильник, по смерти Эпиктета, был куплен кем-то за тысячу динариев для памяти и в похвалу столь знаменитому мужу. Лукиан, один из позднейших греческих философов (ум. 200 г. по Р. Хр.), издеваясь над многими философами, превозносил похвалами одного только Эпиктета.