Все позирующие родственники. Однозначно. У них одинаковый цвет глаз.
Услышав ворчание Мирона со стороны коридора, я прекращаю глазеть в телефон и принимаюсь изучать свежий маникюр, искоса поглядывая на парня. Он сменил рубашку на черную футболку. Надел кепку и солнцезащитные очки. Понятно, пора перетекать к двери.
- Сестра, — с какой-то стати информирует меня Мирон, глядя на повторяющийся вызов. Отвечать он не торопится.
— Ты не возьмёшь?
- Скорее всего племянник телефоном балуется, мы с сестрой переписываемся только по необходимости. Дианке тридцать пять, у неё семья, трое детей и ловить вместе нам нечего.
Не зная что сказать, просто киваю.
- Поехали, — протягивает мне руку и сосредоточнно массирует взглядом мое декольте.
Самостоятельно встаю и иду обуваться.
— Ты умеешь водить? — спрашивает, орудуя обувной ложкой.
— Умею, но прав нет. А к чему вопрос?
— Считай ответным любопытством, ты по зеркалам смотришь во время поездок, — Мирон подхватывает мою сумку и мы выходим из квартиры. — Ты помнишь о своем долге? По дороге как раз рассчитаемся, — приобнимает меня и ведёт к лифту.
— И какое же у тебя желание? — мой голос предательски дрогнул на последнем слове. Внутри все скручивается напряжением. Машина, Мирон и желание вызывают только одну ассоциацию.
Это уже ни в какие ворота!
- Кокосик, твой очаровательный ротик мне сегодня не понадобится, — кладет палец на мои губы и чуть погружает его в рот. Клацаю зубами по пальцу и захожу в лифт. Нечего мне в рот свои культяпки пихать.
Чёрт, а всё-таки хочется поскорее узнать его желание.
21 Его желание
Пока Мирон выруливает на дорогу, я ловлю себя на том, что действительно слежу за его действиями и поглядываю по зеркалам. Поразительно. Я за рулём последний раз сидела в начале лета. Мы с Сашей, Мишей и еще несколькими друзьями ездили на шашлыки, и друг дал мне проехать за рулем последний километр до зоны для пикников и припарковаться. Когда водила до этого не вспомню даже. А ведь когда-то я спала и видела себя за рулём, наверное, подсознание до сих пор продолжает надеяться.
Отворачиваюсь. Смотрю на своё отражение в тонированном стекле и цокаю. Прибить хочется творца-создателя красного "маячка" на ключице!
Тянусь назад и достаю из сумки косметичку и кардиган. Раскладываю косметику на коленях и приступаю к ретуши. Мирон, наклонив голову и изредка поглядывая на дорогу, наблюдает за мной. Гордится небось своим шедевром.
Оставив от засоса блеклый след, убираю косметику и кутаюсь в кардиган. Пора выяснить степень извращенности фантазии Мироши.
— Что за желание? — изображаю кокетство, накручивая прядь волос на палец.
— Летта, не старайся, раньше времени не узнаешь.
Что ж, он не оставил мне выбора. Надоедливая болтушка в деле.
— А почему не коробка? — пробежавшись пальцами по стильному селектору коробки переключения передач, намекаю на упущение в образе брутала.
— А ты пробовала по нашим пробкам и дорогам на механике кататься?
- Конечно, автобусы ведь на механике. Неплохо я тебе скажу, особенно в час пик.
- Тебе видней, я предпочитаю машину, — он никогда не ездил на автобусе?! С какой золотой сопки он скатился?! — А кто тебя научил водить? Миша?
— Нет. Отчим с шестнадцати учил, — правдивый ответ вылетает сам собой. С малознакомыми людьми иногда проще разговаривать о личном. Мирон как раз из их числа.
Срок пари выйдет, мы разойдемся каждый в свой пузырек, и я уверена — он забудет всё мной сказанное. Эту информацию попросту вытеснят истории его будущих подружек. Он ведь наверняка с ними разговаривает о чём-то.
— А почему не отец? — прилетает ответная шпилька за коробку передач.
- Он живёт на Дальнем Востоке, откуда мы с мамой уехали, когда мне было пять. Меня с семи воспитывал отчим. Доля учить всему выпала ему.
— И как часто ты виделась с отцом?
- После переезда папу я видела раз в год. Может, реже. Как ты сказал про сестру? Разница в возрасте, своя семья, и нечего ловить вместе? Вот примерно так и у нас, — резюмирую, глядя Мирону прямо в глаза. Показываю, что меня всё устраивает и никаких детских обидок у меня ни на кого нет. — А ты во сколько водить научился? — что мы всё обо мне, да обо мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В пятнадцать с пацанами учились сначала под присмотром водителей, потом сами.
Угукаю и молчу, закусив верхнюю губу. Мирон задумчиво смотрит на дорогу и тоже не нарушает тишину. Не знаю от чём задумался он, сама я задумалась о папе.
Последний раз он звонил месяца два назад, хотя обычно созваниваемся раз в месяц. Исключения составляют пьяные звонки, во время которых выясняется, что мне надо срочно захомутать кого-нибудь и выйти замуж или стать примой-балериной. Первое меня не прельщает, а второе в принципе невозможно, но кто спорит с человеком, осилившим бутылку конька?
Ещё папа любит рассказывать, как он встретил мою маму во времена студенчества и извиняться, что бросил её ещё до моего рождения, и в моей жизни появлялся наплывами. Эти извинения, видимо, нужны отцу, поэтому я их терпеливо выслушиваю и успокаиваю его. Говорю, что детство у меня было нормальным и я не была обделена. Это правда.
Папа встретил свою жену Розу, когда мама была на седьмом месяце беременности. Влюбился в коллегу, ушёл от мамы и женился второй раз через месяц после моего рождения. Он выполнял отцовские обязанности по возможности.
Когда мне исполнилось пять мама продала квартиру и мы перебрались сюда. Мама крутилась на нескольких работах пока не сошлась с владельцем заведения, в котором работала по вечерам. Андреем.
Он всегда был ко мне добр. Приносил подарки во время визитов к нам, спрашивал про мои успехи на танцах. Когда стали жить в одном доме он помогал мне с уроками, переживал, когда я болела, учил давать сдачу. Считал меня своей дочкой, даже называл иногда так. Я в свою очередь тоже считала его родным…Слово до сих пор не могу подобрать. Отчим — грубовато, папа — несправедливо к папе…
Мой спутник развевает облако задумчивости, кинув телефон мне на колени. Вау, резко однако. Прочитав имя звонящей, ставлю телефон в держатель экраном от себя и поворачиваюсь к Мирону, ижелая понять что за приступ психоза. Мне начинать разрабатывать план эвакуации?
— Задолбала, блять, — бьёт ладонью по клаксону.
— Проблемы? — спрашиваю чуть-чуть издевательски.
- Виолетта, не начинай, — зло предупреждает, снова ударяя по рулю. Ок, я честно внемлю, пока на месте руля не оказалась моя голова. Конечно, Мирон терпелив, но доводить до грани не хочется. — Сука, она как бумеранг. Чем дальше посылаешь, тем быстрее возвращается, — говорит сам с собой. Совсем дело плохо.
- А она — это твоя…кхм…бывшая девушка?
Мирон поворачивается ко мне с каменным выражением лица. Смотрит как на самую глупую девушку в мире. Оу, я поняла. Определение не верно.
- Знакомство в клубе, бутылка джина и много секса никого не делают моей девушкой, — обозначил чётко и ясно.
- А она в курсе? — осторожно интересуюсь.
Мирон растягивает губы в ровную линию и без тени каких-либо эмоций делает музыку на полную.
Упс, лучше бы я вообще молчала.
За двадцать минут затишья в беседе в густом напряжении появляются солидные бреши. Но всё равно я мечтаю скорее оказаться на открытом пространстве. Осталось минут десять пути, если я не ошибаюсь. Я примерно представляю куда мы едем. Мирон Мише название парка семейного отдыха сказал.
Мирон частью внедорожника съезжает с асфальта и наклонив голову облепляет меня энергетикой сексуального голодного хищника. Я чувствую фантомную ноющую боль от его укуса и бесцеремонное обжигающее прикосновение рук к своей груди.
- Хочешь на водительское? — заманивает сладостью голоса.
- В чём подвох?
— Никакого подвоха, — уголки губ мягко ползут вверх. Ха, конечно, совсем никакого подвоха.
— И тебе не жалко машин и других участников дорожного движения?