потонуть, у меня точно не хватило бы сил, даже при том, что там плавает какая-никакая рыба. Арина с извиняющимся видом сняла с подноса и поставила передо мной блюдо с парой больших сэндвичей и бутылку воды.
– Съешь, что сможешь, и мы сразу уедем.
Я не заставил себя просить дважды, однако жевать пришлось крайне осторожно: головная боль отдавала даже в челюсти. Девушка понимающе смотрела на меня, время от времени гладя по руке.
– Мне очень жаль, Роланд. Сейчас нигде, кроме СПА-комплекса нет электричества. Мне обещали, что к полудню эту проблему решат, но я не собираюсь заставлять тебя ждать. Натан попросил меня сопровождать тебя сегодня, – она тихо фыркнула, как будто кто-то мог в этом усомниться, – он выражает большое сожаление по поводу того, что этот форс-мажор прервал ваши переговоры, и надеется возобновить их сразу, как только сможет.
– О, передай ему пожалуйста, чтобы он не беспокоился по этому поводу. Я буду готов вернуться к сотрудничеству в любое время.
Утолив первый голод, я почувствовал, что возвращаюсь к жизни. Радостная улыбка на лице Арины подтверждала, что я теперь больше похож на человека.
– Неужели все уехали? – задал я волновавший меня вопрос и снова вцепился зубами в сэндвич.
– Все, – подтвердила она, – запах гари стоит повсюду. И выветриваться будет еще долго. Электричества не стало еще ночью. Кухня не работает. Всем, кому успели, раздали ланч-боксы с подобием завтрака. Я попросила сделать тебе бутерброды первого встреченного повара с вменяемым взглядом. И вуаля!
Я хохотнул, представив себе эту картину. И тут же сморщился от болезненного выстрела в висок. Увидев это, Арина сорвалась с места и куда-то ушла. Провожая её взглядом, я понял, что на ней надеты вчерашние джинсы и кроссовки.
– Арин, ты же не провела здесь ночь? – на всякий случай осведомился я, когда она вернулась со своей сумкой.
– Нет, конечно. – засмеялась она и протянула мне коричневый блистер с таблетками, – Вот. От головы.
Видимо, в моих глазах отразилась признательность всего мира, так как она снова улыбнулась.
– Спасибо, – только и мог я выдавить по-русски.
– Да не за что.
Не за что? Я поднял на неё налитые кровью глаза. Я погибал здесь в мучениях, пока она не появилась с этой сладкой гадостью в стеклянной бутылке, а потом ещё и еды мне раздобыла. Как она вообще здесь оказалась? Мы же договорились созвониться. Только теперь я понял, что мой телефон остался в номере, а сам я в тот момент был не в состоянии вести сколько-нибудь конструктивную беседу.
– А… давно ты приехала?
– Только что. У меня с утра тоже была жуткая головная боль. Поэтому и взяла с собой таблетки на случай, если и ты страдаешь. Я подозревала, что сегодня здесь будет полный хаос. Постучалась в твой номер, но ты не открыл. Я и подумала, что ты, возможно, здесь. Сумку бросила на ресепшн, только сейчас о ней вспомнила.
Я промолчал. Я много слыхал о заботливости и самоотверженности русских женщин, никогда, однако, не задумываясь о том, чтобы получить подтверждение или опровержение этому. И вот передо мной сидело живое доказательство и щурилось на бьющее в панорамные окна утреннее солнце. Подспудно я чувствовал, что эта забота продиктована не только тем, что Арина работает в сфере гостеприимства. Мне и до этого приходило в голову, что само слово «сфера гостеприимства» в России звучит несколько нелепо. За годы работы с представителями этой страны, я понял, что русские, за редкими исключениями, просто не могут быть милыми по требованию. Вымученные натянутые улыбающиеся маски, встречающие меня в здешних отелях и ресторанах, смотрятся еще более гротескно, сменяясь искренними и приветливыми улыбками после нескольких минут общения. Официальная приветливость Европы и Запада здесь априори невозможна. Разве что в Москве это новшество кое-как освоили, но уж точно не в регионах. Больше того: я сделал вывод, что русским приятнее приветствовать вас с холодной и кислой миной. И тем мягче и теплее будет их отношение потом, когда вы познакомитесь поближе. Я вспомнил, что и Арина, встречая меня вчера у входа, не сияла искусственной официальной улыбкой. Это, скорее, была мягкая полуулыбка, как старому знакомому, которого рады видеть.
Мой рыжий ангел, как я стал отныне называть про себя Арину, наблюдал за мной. Я понял, что переоценил свои возможности по поглощению второго сэндвича, поэтому поблагодарил её и глотнул воды.
– Ну и отлично, – кивнула она, – теперь надо выпить кофе, чтобы окончательно прийти в себя. И мне, кстати, тоже.
– Хорошая идея, – я отметил, что боль в голове уже не такая интенсивная, – я буду благодарен, если мы уже выберемся на свежий воздух.
Мы вышли из зала. Арина обещала подождать меня у стойки ресепшн, пока я оденусь к выходу. Накидывая куртку, мне пришлось смириться с тем фактом, что все мои вещи до самого дома будут отдавать костром. На ресепшн по-прежнему не было ни одной живой души, кроме ожидавшей меня Арины. Она предложила вызвать такси сразу, но я попросил воспользоваться возможностью и медленно пройтись вдоль левого берега Дона. Я жаждал ощутить, как мы выберемся из плена этого зловонного облака, чтобы, наконец, очутиться на воле и полной грудью вдохнуть свежий чистый воздух.
– Хорошо, – сразу согласилась она, – если устанем, вызовем машину.
Это стало ощутимым избавлением. Тошнотворный горючий туман успел расползтись не только за границы огромного комплекса, но и отдельными не видными глазу клоками висел вдоль всего побережья, напоминая мне о моей утренней пытке. Видя, что моя спутница тоже время от времени страдальчески морщится, я понимал, что и ей не удалось избежать интоксикации дымом, хотя и в гораздо меньшей степени, чем мне.
– Я должна тебя поблагодарить, – сказала вдруг она.
– За что?
– Необходимость заниматься тобой избавляет меня от нахождения там, где я просто не могу дышать, – пояснила Арина, – понимаешь, я очень чувствительна к запахам. И сильный неприятный мне запах может меня просто убивать.
Я очень хорошо понимал её.
– Я не думаю, что тебя заставили бы насильно находиться там, где ты плохо себя чувствуешь, – заметил я.
Она кивнула.
– Долго бы я, конечно, не выдержала. Но там много людей помогают, работают, моют, чистят. Я просто не смогла бы остаться в стороне.
– И помогала бы, пока не потеряла бы сознание? – я с сомнением посмотрел на неё, понимая, однако, что не удивлюсь, если ответ будет утвердительным.
– Ну там бы я не упала в обморок, – возразила она, – домой бы вернулась и там бы упала.
Она рассмеялась, видя мой недоверчиво-озабоченный взгляд.
– Ты же понимаешь, что это