Однако отец к этому времени сам не знал, где находится его блудный сын. Он мог сообщить только, что ввиду расстройства своих дел уже несколько месяцев не посылал сыну денег. В отношении же возможных прегрешений Мишеля сообщал, что не может поверить, «чтобы он, изменив долгу своему и присяге, действительно питал какие-либо вредные отечеству своему замыслы».
1 декабря 1843 года Бенкендорф распорядился поручить всем русским заграничным посольствам и миссиям объявить Михаилу Бакунину, чтобы он немедленно, не ссылаясь ни на какие предлоги, возвратился в Россию.
В феврале 1844 года находящийся в Берне Бакунин был вызван к Струве, который и передал ему предписание Бенкендорфа. Бакунин выдал Струве расписку в том, что он знаком с предписанием, а на другой день уехал из Берна, послав Струве по дороге записку, в которой сообщал, что не может выполнить распоряжения русских властей, так как срочные дела призывают его в Лондон.
Однако на самом деле он оставался в Швейцарии, переезжая из города в город и, по сообщениям агентов, повсюду поддерживая сношения «с самыми радикальными элементами, стремящимися перенести свою деятельность за пределы Швейцарии для ниспровержения правительств и существующего общества».
Царь, которому Бенкендорф доложил об ослушнике, распорядился поступить с ним «по всей строгости закона».
Все российские послы получили задание сообщить «правительствам всех земель», где может оказаться Бакунин, о его вредности для всех государств. Франкфуртские власти Германии в угоду русскому царю издали циркуляр, обязывающий все немецкие правительства арестовать Бакунина в случае, если он появится на их территории.
Министр юстиции Панин предложил Правительствующему сенату рассмотреть дело о Бакунине. Сенат признал его виновным «в преступных за границей сношениях с обществом злонамеренных людей и в ослушании вызову правительства и высочайшей воле о возвращении в Россию, за что постановил лишить его чина и дворянского достоинства и сослать, в случае явки в Россию, в Сибирь, в каторжную работу, а принадлежащее ему имение, буде таковое окажется, взять в секвестр» (т. III, стр. 468). На этом решении Сената 12 декабря 1844 года царь написал: «Быть по сему».
Так политическая эмиграция Бакунина стала юридическим фактом. Он же тем временем, порвав последние нити, официально связывающие его с родиной, отправился из негостеприимной Швейцарии в Брюссель.
В 1843 году Бакунин близко познакомился и подружился с германским музыкантом и композитором Адольфом Рейхелем, с которым встретился еще в Дрездене. Последний был увлечен Бакуниным, его многообразной одаренностью, в том числе и музыкальной, и стал верным спутником во многих его скитаниях. Дружба эта продолжалась в течение всей жизни Бакунина. Мария Каспаровна Рейхель (урожд. Эрн), вторая жена Рейхеля, близкий друг и помощник А. И. Герцена в делах «Колокола», стала также другом Бакунина.
Вот что пишет Бакунин о Рейхеле в своей «Исповеди»: «Я должен сказать о нем несколько слов, [ибо] имя его упоминается довольно часто в обвинительных документах: Adolph Reichel, прусский подданный, компонист и пианист, чужд всякой политики, а если и слышал об ней, так разве только через меня. Познакомившись с ним в Дрездене и встретившись потом опять в Швейцарии, я сблизился, подружился; он мне был постоянным истинным и единственным другом; я жил с ним но разлучно, иногда даже и на его счет, до самого 1848 года».[85]
Из Швейцарии Бакунин выехал вместе с Рейхелем. По пути они на несколько дней заехали в Париж, куда Бакунина влекло теперь так же, как в пору увлечения гегельянством в Берлин. Из столицы Франции распространялись многие социальные идеи, которые так живо интересовали его.
Несколько дней, проведенных в Париже, оказались весьма плодотворными для Бакунина. Сохранилось одно его письмо, которое Ю. М. Стеклов датирует мартом 1844 года: «Милый Бернайс! Толстой хотел еще вчера пойти со мною к Вам, но ему что-то нездоровится. Он просит Вас сегодня вечером между 7 и 12 зайти к нему. Будут также Гервег, Маркс и компания» (т. III, стр. 233).
Существует и письмо Руге к Кехли от 24 марта 1844 года: «Вчера мы, немцы, русские и французы, собрались совместно на обед, чтобы поближе рассмотреть и обсудить наши дела: русские — Бакунин, Боткин, Толстой (эмигранты, демократы, коммунисты), Маркс, Рибентроп и я, и Бернайс; французы — Леру, Луи Блан, Феликс Пиа и Шельхер» (т. III, стр. 461).
Оба эти письма свидетельствуют как о знакомстве Бакунина с К. Марксом, очевидно состоявшемся в его первый приезд в Париж, так и вообще о довольно широких связях, которые уснел он установить к этому времени.
Кто же были эти люди, с кем встретился Бакунин? Фердинанд Бернайс, немецкий журналист, эмигрировавший в Париж, сотрудничал в это время с К. Марксом в «Немецко-французских ежегодниках», был также соиздателем Г. Бернштейна в газете «Форвертс».
Видным представителем утопического социализма и писателем был Пьер Леру. Основрхую его философскую работу «Человечество, его начало и его будущее», вышедшую в 1840 году, хорошо знал Бакунин. Другой утопический социалист, Луи Блан, был уже с 30-х годов известным и популярным журналистом, членом редакции демократической газеты «Реформа» (с 1843 г.). Наибольшую известность принесли ему книги «Организация труда», вышедшая в 1840 году и представлявшая собой своеобразный план социального преобразования общества, и историко-публицистическая работа «История десяти лет (1830–1840)» (изд. 1841–1844), направленная против Июльской монархии во Франции.
Так же как Луи Блан, немалую роль в последующих революционных событиях во Франции играл и другой знакомый Бакунина — Феликс Пиа. Но если первый стал в общем умеренным либеральным деятелем, то последний прославился своим крайним революционным авантюризмом. Уже в начале 40-х годов этот политический деятель, публицист и драматург был широко известен как боевой сотрудник левой республиканской парижской прессы.
Колоритной фигурой в этом обществе был Григорий Михайлович Толстой. Богатый казанский помещик, известный в своем кругу как отличный исполнитель цыганских песен, ловкий игрок, опытный охотник, он в то же время с молодых лет отличался большим свободомыслием. Так, будучи в дальнем родстве с декабристом В. П. Ивашевым, он в 1838 году тайно ездил в Туринск к нему на свиданье.
Большую часть времени Толстой жил за границей, сначала в Германии, затем в Париже, где вращался в кругах демократических и радикальных. В 1841 году в Дрездене у Е. П. Языковой (сестра Ивашева) он познакомился с Бакуниным. Однако дружеские отношения между ними установились лишь спустя несколько лет, в Париже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});