Читать интересную книгу Камень Юноны - Алина Егорова

От неожиданности Николай вздрогнул. Где-то рядом послышалось сопение и шорох. Он резко обернулся и увидел перед собой бомжа — грязного, небритого с язвами на опухшем лице.

— Слышь, брат, — замычал он. — Есть, что пожевать?

Бомж жил в подвале, он был тихим и старался не доставлять жильцам хлопот своим существованием. Когда-то он имел паспорт на имя Игоря Юрьевича Бондарева и даже диплом педагогического института. Дипломом и паспорт, а с ними и имя владельца канули в лету. Осталась лишь специальность, ставшая прозвищем — в своей среде его знали, как Педагога. Сейчас Педагог переживал не самые лучшие времена. У станции метро снесли стихийный палаточный рынок, где он трудился подсобным рабочим. Стабильный доход исчез, а найти другую работу сразу не получилось. Потом бомж Юрьич заболел, что повлекло полное разорение. К настоящему времени он представлял из себя исхудавшее, шатающееся от голода существо.

Онищенко сразу все понял. Через двадцать минут они сидели в подвале. Колясик устроился на предложенной Педагогом картонке за импровизированным столом из пластикового ящика. Бомж с жадностью поедал нехитрую снедь из ближайшего гастронома. Николай разделить трапезу брезгливо отказался. Он ждал, когда подопечный набьет желудок, чтобы изложить ему суть дела.

* * *

Яна никогда не была завистливой, но успехи Олеси ее раздражали. Мало того, что Егора собой увлекла, так еще и в карьере процветает. Все видели, как Сырникову назначали на серьезные проекты, и это было верным признаком, что руководство имеет на нее серьезные виды. Недавно «Парадиз» выиграл тендр, и их компании достался очень выгодный объект. Для сотрудников «Парадиза» работа над этим проектом была желательной потому, что по завершении ожидались крупные премии. Но далеко не каждый мог рассчитывать на участие в проекте. Ни кого не удивило назначение Сырниковой ведущим специалистом на одном из ключевых участков. Это обстоятельство Яну очень огорчало. Пришлось признать — преимущество на стороне соперницы. Избалованный женским вниманием, Егор мог себе позволить быть разборчивым. Чтобы ему понравится, одной красоты было не достаточно. Агеев обращал внимание на хорошеньких пустышек, но они были в его жизни временным явлением. Яна это знала, и особо не беспокоилась по этому поводу. Ее даже забавляло, когда она видела, как девицы напрасно пытаются его очаровать короткими юбками и томными взглядами. Сама Яна стала его фавориткой благодаря сочетанию привлекательности и ума. К сожалению, мозги у Сырниковой наличествовали. Внешность тоже, как это не прискорбно. Хоть бы грымзой была, которая кроме работы ни о чем думать не хочет.

Будучи гордой и знающей себе цену, Яна решила: бороться за Агеева она ни в коем случае не станет. Хоть и любила его. Раз он ею не дорожит, отдавая предпочтение Сырниковой, значит держаться за такого мужчину не стоит. Бортникова чувствовала себя прескверно — очень тяжело расставаться с любовью, заставить себя уйти от человека, который рядом. Егор от нее не отворачивался, но и не искал с ней встреч. Он проявлял удивительную деликатность и ухитрялся сохранять олимпийское спокойствие, когда атмосфера вокруг него наколись до взрывоопасного состояния. Выдержка Егора Яну бесила и толкала на конфликт. Ей уже хотелось отомстить не только сопернице, но и ужалить бессердечного ею Агеева.

К оказанному ей доверию Олеся отнеслась не без волнения — работы предстояло много, сроки — сжатые, ответственность — сверхвысокая. Надо было напичкать техникой деловой комплекс, принадлежащий крупному металлургическому холдингу. В задачу Сырниковой входила установка и отладка пакета программ. Из-за большого объема сформировали целую группу программистов, которую возглавила Олеся.

Не считая незначительных мелочей, все шло гладко. Работа спорилась, и ничто не мешало завершить ее к назначенному сроку. Группа Сырниковой успешно справлялась со своей задачей, до полного окончания которой осталось провести всего несколько операций — одному специалисту работы на неполных два дня. Группу перевели на другой объект, а Олеся была оставлена доводить дело до конца.

То, что престижный проект достался именно ей, для Сырниковой неожиданностью не явилось. Успех никогда с ней не расставался — так было всегда. В «Парадизе», как и везде, многие считали ее баловнем судьбы. И как водится, никто не задумывался о том, сколько труда она вкладывает в построение собственного успеха. Методично, словно мозаику, складывала она свое будущее. Тщательно работала над каждым камушком, сама оттачивала и отшлифовывала их. Тогда общая картина смотрелась игрушечкой: все ладно, легко изящно. Олеся интересовалась новшествами не только своей профессиональной сферы, но и сопряженных с ней, чтобы быть на одной волне со специалистами других систем. Она знала языки, много читала и не отставала от моды, увлекалась спортом, разбиралась в искусстве. Не все и не всегда ей нравилось, но Олеся знала, что мозаика успеха состоит не только из привлекательных камней, любоваться которыми одно удовольствие. Серые, будничные слагаемые также необходимы.

Она преуспела в карьере и в личной жизни. Интересную, не лишенную привлекательности Олесю, окружала толпа поклонников. Она не торопилась делать окончательный выбор, и считала что заветная встреча еще впереди. Цветы, стихи, милые подарки и свидания каждый раз с новым кавалером — в разнообразии была своя прелесть. Все же, больше всего Сырникову увлекала работа. И от того, что она ладилась и приносила моральное удовлетворение, Олесе было особенно хорошо. Она была благодарна Ритке за то, что та вытащила ее из «Ламинора», и привела сюда. Как хорошо иметь близкую подругу, которая позаботится и поможет просто так, только потому, что желает ей добра.

У Сырниковой все складывалось замечательно. Казалось бы, наступила полная гармония. Но нет же. В последнее время отношения с Риткой сделались натянутыми, и это очень тревожило. Вроде бы, ничего не изменилось — они так же общались, иногда, когда было время, вместе обедали, делились новостями. Рита стала какой-то чужой. Олеся догадывалась, что причиной их размолвки был Агеев. Почему — она не понимала. Как только речь заходила об ее шефе, через Катасонову словно пропускали электрический ток: она будоражилась и цеплялась к каждому слову. Было заметно, что эта тема ее очень волнует. Олеся попыталась прояснить ситуацию, узнать, что у Риты стряслось, но та замкнулась. Самое логичное объяснение происходящему, которое пришло в голову Сырниковой, выглядело так: Ритка чем-то обижена на Агеева, и обида эта, скорее всего, давняя потому, что за то недолгое время, пока она работает в «Парадизе», никаких эксцессов не произошло. «Раз Ритка решила набрать в рот воды и молча переживать, то приводить ее в чувства — бессмысленно. Предлагать участие, в этом случае, — занятие неблагодарное. Сама еще и виновата окажешься», — пришла к выводу Олеся, и оставила подругу в одиночестве лелеять свою обиду.

Мог ли Егор обойтись с ней несправедливо? Вполне. Скорее всего, это произошло без умысла, и он сам того не заметил. А Ритка вместо того, чтобы сразу во всем разобраться, придумала мотивы его поступка и молча надулась, как мышь на крупу. Олеся не сомневалась, что большинство конфликтов происходит из-за того, что люди считают лишним обсудить недоразумения в момент их возникновения, предпочитают подождать, пока они разрастутся до серьезного раздора. Тогда, наконец, их прорывает на разговор, и он, как правило, происходит на повышенных тонах. Олеся знала: такое поведение присуще и ее подруге. Только Катасонова не выплеснет негативные эмоции на Агеева, когда те ее переполнят. Она будет себя накручивать и пребывать в дурном настроении, злиться на окружающих и тихо ненавидеть обидчика. Егору Ритка ничего не скажет только потому, что он при должности, хоть ей и не начальник. А может, и не из-за должности вовсе. Есть такая категория людей: рассорюсь со всем миром, выскажу претензии всем, кроме того, кому следовало бы. Такая теория разворачивалась в голове Сырниковой, когда она наблюдала, как Рита нервно реагирует на Агеева.

Сама Олеся к Егору относилась неоднозначно. Его было словно двое. Два разных человека. Один — Егор Александрович — строгий, суховатый, холодный и резкий. Второй — просто Егор — полная противоположность: веселый, обаятельный, милый. С Егором было легко и непринужденно. Присутствие Егора Александровича организовывало, заставляло взвешивать каждое слово, прежде, чем его произнести. Он держался обособленно, разговаривал сдержанно, ровным, бесстрастным тоном. Егор располагал к себе приветливой улыбкой и теплым взглядом татарских глаз.

Кто из них двоих, когда доминировал, зависело от настроения Агеева, предугадать которое не представлялось возможным. Вступая с ним в контакт, Олеся не знала, с каким из Агеевых предстоит общаться: с душкой или с букой. Для этого нужно было услышать его голос, который отражал состояние Егора, или посмотреть на его лицо — яркий, искрящийся взгляд сигнализировал об игривом настрое. С ним было интересно, он смешно шутил и вел себя, как мальчишка. В таком Агееве Олеся видела своего безалаберного сокурсника, с которым они вместе прогуливали лекции и ели конфеты на лабораторных. Но, в не зависимости от того, какие черты преобладали, нельзя было забывать о второй натуре Егора, которая могла проявиться в любой момент. Поэтому Олеся не могла с ним до конца расслабиться и забыть об условностях, которые присутствуют между чужими людьми. Ей казалось, что приватный тон Агеева может внезапно круто смениться на официально-ледяной. С ним, словно с диким зверем, который позволил себя погладить. Того и гляди, цапнет острыми когтями или шею свернет мощной лапой. Тигры тоже мурлычат, но это не значит, что они ручные, как домашние коты.