Между бесконечными разговорами, дерганьем за рукав, ездой по полкам лидер кадетов Павел Николаевич Милюков где-то на уголке стола в загруженной народом Думе пишет список министров, и едва ли этот список был плодом долгих раздумий. Никто из людей, вошедших в первый состав Временного правительства, верховной власти в стране для себя не хочет. Но императорское правительство разбежалось — с собаками не сыщешь. Власть просто свалилась на них вместе с развалившейся армией в воюющей стране необъятных размеров.
Эти люди — на самом деле лучшее, что было в российской политике. Интеллигентные, образованные, не связанные с возней у трона. Они любили Россию, но у них был один недостаток: власть не была их страстью, единственной целью всей жизни. Один из отцов Октябрьского переворота Лев Троцкий про этих людей говорил, что они глядят на революцию глазами буржуа, испуганного за судьбу культуры. Ленин называл таких людей "тупицами". И они действительно в этом смысле в подметки Ленину не годились.
Министры Временного правительства
Их было 11 в новом правительстве, из них 10 — либералы и умеренные консерваторы и один — Керенский — социалист. Председатель правительства князь Львов, из Рюриковичей, противник абсолютной монархии, либерал, по взглядам беспартийный борец за гражданские права крестьян. Он свято верит в победу демократии в России и повторяет: "Не теряйте присутствия духа, сохраняйте веру в свободу России!"
Керенский в этом правительстве получает пост министра юстиции. В тот же вечер он подписывает свои первые приказы.
Министр юстиции А. Ф. Керенский
Всем прокурорам предписывалось освободить всех политических заключенных и передать им поздравления от имени нового революционного правительства. Далее была направлена телеграмма в Сибирь с приказом немедленно освободить из ссылки 73-летнюю "бабушку русской революции" Екатерину Брешко-Брешковскую. И с почестями отправить ее в Петроград.
Еще в одной телеграмме предписывалось освободить пятерых социал-демократов — депутатов Думы, находящихся в ссылке с 1915 года. В тот же день написана декларация о задачах Временного правительства. Она гласит: полная амнистия, уголовная и политическая, включая дела о террористических покушениях, свобода слова, печати, собраний и стачек. Отмена сословных, национальных и религиозных ограничений. Подготовка к Учредительному собранию для выбора формы управления страной. На самом деле, когда в декларации писались слова об Учредительном собрании, в Петрограде еще ничего не было известно об отречении государя императора. Более того, несмотря на декларацию, Павел Николаевич Милюков выступил на митинге и заявил, что править будет малолетний наследник, а регентом будет брат Николая великий князь Михаил Александрович.
В ответ на это выступление спешно собрался Исполком Совета и потребовал ответа от Керенского. Керенский заявил: "Регентства не будет. В качестве крайней меры я предложу правительству выбор: либо отказаться от регентства, либо принять мою отставку".
Слова Керенского могли бы показаться самонадеянными, если бы не одно обстоятельство. В те дни ценность представляли только вооруженные люди. У Временного правительства в подчинении нет ни одного воинского подразделения. А Керенский одной ногой еще в Петроградском совете, который с ходу начал работать с войсками Петроградского гарнизона Этот гарнизон особый. Он сформирован в основном из тех, кто косит от фронта. Они созданы для того, чтобы среди них вести революционную пропаганду. Идея им безразлична, лишь бы не на фронт. На фронте еще в 1915 году жаловались на дивизию, набранную в Петрограде. Ее называли "Санкт-Петербургским беговым обществом". Куда ни пошлют в бой, она обязательно бежит.
Вопрос о регентстве снялся сам собой. 3 марта из Пскова от государя императора вернулись Гучков и Шульгин. Они привезли документ об отречении. Николай отрекался не в пользу сына, а в пользу брата, великого князя Михаила Александровича. Гучков и Шульгин с вокзала поехали на Миллионную улицу на встречу с великим князем. В комнате справа от Михаила Александровича — Родзянко, Милюков. Милюков пять дней без сна, засыпает. Вздрагивает. Открывает глаза и снова засыпает. Слева от великого князя — Львов, Керенский Керенский думает, что в любой момент могут ворваться и убить великого князя.
Милюков просыпается и произносит речь, смысл которой: монарх — единственный центр, единственное понятие о власти в России.
Великий князь Михаил Александрович
Потом к великому князю обращается Керенский:
"Разрешите вам сказать как русский — русскому. Приняв престол, вы не спасете России. Начнется гражданская война. Во всяком случае, я не ручаюсь за вашу жизнь".
Великий князь встает и говорит, что хочет подумать полчаса. Потом он возвращается и произносит, что не может принять престол. Он отрекается за всю 300-летнюю династию.
Керенский кидается к нему: "Я буду утверждать перед всеми, да, перед всеми, что я глубоко уважаю великого князя Михаила Александровича!"
В 1905 году после событий в Петербурге Керенский поддерживал связь с эсерами-террористами и даже предлагал им убить Николая II. Выдающийся полицейский агент и одновременно лидер эсеровских боевиков Евно Азеф отклонил его план. Как член коллегии адвокатов Керенский входил в комитет по оказанию помощи жертвам Кровавого воскресенья 9 января. Был арестован за связь с эсеровскими боевиками. Сидел в Крестах. Был выслан в Ташкент. Но ненадолго. Вернулся.
6 качестве адвоката принимал участие в основных политических процессах — по Ленскому расстрелу 1912 года, по делу Бейлиса в 1911–1913 годах, по делу фракции большевиков в 1915-м. В 1912 году избран в Думу и принят в масонскую ложу. С 1916 года член Верховного Совета масонов России. Членство в масонской ложе для русских политиков, начиная с екатерининских времен, — норма. И не только для политиков. Пушкин — тоже масон.
3 марта вечером во время заседания правительства Керенского вызвал один из членов Петроградского совета и сообщил, что Совет намерен арестовать бывшего царя и его семью. Идея исходит от депутатов-большевиков. Реакция Керенского однозначная — предпринять все от него зависящее, чтобы не допустить сползания к террору. 4 марта Николай направил главе Временного правительства князю Львову послание. Послание было без обращения и содержало следующие просьбы бывшего царя:
Раз — разрешить соединиться с семьей в Царском Селе.
Два — гарантировать семье безопасность.
Три — обеспечить проезд царской семье в Мурманск для отплытия в Англию.
Четвертая просьба была совсем нереальная. Николай просил позволения после войны возвратиться в Россию и поселиться в Крыму, в Ливадии. Кроме того, Николай хотел увидеться с матерью, Марией Федоровной. Она была в Киеве и сама поехала к нему в Ставку. На вокзал в Киеве она прибыла в сопровождении эскорта казаков. На императорской платформе ее провожал киевский губернатор. Когд а она вернулась через два дня, ее уже никто не встречал, вход на императорскую платформу была завален, казаков не было и в помине. Экипаж также не был подан. Мария Федоровна поехала на извозчике. В Киеве вдовствующая императрица Мария Федоровна вместе с дочерью Ольгой продолжили работу в госпитале и лазаретах.
7 марта Керенский, выступая перед рабочими в Моссовете, заявил: "Сейчас Николай II в моих руках. И я вам скажу, товарищи, что до сих пор русская революция протекала бескровно, и я не позволю вам ее омрачать. В ближайшее время я лично отвезу Николая II в Мурманск, откуда он отправится в Англию". Более того, правительство решило просить Великобританию предоставить Николаю убежище.
Петроградский совет расценил это как отличный повод перехватить власть у правительства.
Исполком Совета немедленно принимает правительственное по тону заявление: войскам занять все ключевые станции на пути следования царя, передать во все города по телеграфу ордер на арест бывшего царя, арестовать его и везти в Трубецкой бастион Петропавловской крепости.
9 марта в 11:30 Николая в сопровождении депутатов Думы привозят в Царское Село, в Александровский дворец. Вечером того же дня в Царское Село прибывают представитель Петросовета и воинские подразделения на бронеавтомобилях. Они намерены везти Николая то ли в Петросовет, то ли в Петропавловскую крепость. Воинская часть Царского Села Николая не выдала.
Впервые Керенский увиделся с царской семьей в апреле. Он первый протянул Николаю руку, представился: "Керенский" — и сказал, что они полностью могут положиться на него. Николай для Керенского остался загадкой. Очевидным было только его обезоруживающее обаяние. Императрица оставила совершенно определенное впечатление: "Я с первого взгляда понял, что Александра Федоровна, умная и привлекательная женщина, хоть и сломленная сейчас и раздраженная, обладала железной волей. Прирожденная императрица, полная сознания своего права на правление".